Сероглазый ангел - Оксана Головина

Райан кинул взгляд на телохранителя, щурясь от яркого солнца, светившего прямо в глаза. Тот скинул рубаху, оставаясь в одних штанах. Барон заметил, насколько бела его кожа. Казалось, солнце никогда не касалось его, словно изнеженную девицу! Покраснения уже были видны на плечах и спине. Глупец видать так и ехал от самой деревни, искупавшись в реке. Сегодня ночью ему будет не до сна. Обгорел он знатно. Райан сердито толкнул молодого человека в грудь, заставляя отступить в тень, под деревья. Гай, понял причину такого жеста, лишь, когда тяжёлая рука хозяина коснулась кожи на его груди. Он стиснул зубы, отступая от него.

— Проклятье… — он был зол, причём сам на себя. Кого ещё винить в спешке? Он так летел, желая успеть вернуться засветло, что совсем забыл о полдне. Для него это было вечной проблемой и ещё одним поводом для насмешек. Нежная фарфоровая кожа не выдерживала палившего солнца.

Облик воина снова поразил его, и Райан признал это, будучи в некотором замешательстве. Он был саксонцем от головы до пят, с высоко очерченными скулами и светлой кожей. Высокий, однако, казался ниже его, несмотря на свою царственную осанку.

Да, он мог бы быть истинным принцем, но был рождён не в том месте, и не в то время.

Его изучающий взгляд, заставил молодого человека предположить неладное. Он взглянул настороженно, его ладони сжались в кулаки.

— У меня ещё много кинжалов, нормандец! — голос Гая отдавал металлом.

За их спинами загрохотало, упала часть повреждённой стены. В горячем воздухе повис занавес поднятой пыли, да застарелый запах дыма. Мужчины принялись разбирать образовавшийся завал. Проклятье! Здесь все разваливалось на части! Он помнил эти стены в прекрасном состоянии, и вот теперь! Он даже пропустил мимо ушей слова самонадеянного телохранителя, так был возмущён, следя за проводившимися работами.

Гай наблюдал за сменой выражения его лица. Барон мучился, может совесть у него всё-таки имеется? Молодой человек вздохнул.

— Я видел твоих людей в деревне.

Райан не поворачиваясь, промычал что-то в знак согласия.

— Ты должен знать, нормандец, и раньше, чем твой приятель вернётся.

— Говори! — барон медленно, задумчиво кивнул. Сжав руки за спиной, он продолжал разглядывать развалины.

— Деревня мало чем отличается от этих стен. Тебе досталось жалкое хозяйство! Больше половины было потеряно. Старый барон Голлагэр прикрывал наши земли с юга, со стороны примыкающей границы, и это, можно сказать единственное, что стало для нас спасением. Он нас не поддерживал открыто, скорее защищал собственные границы, но так вышло, что наши интересы совпали. Ральф заправлял всеми делами, крутил, как мог! Будь Даниэль взрослой женщиной, а ещё лучше мужчиной, нам было бы легче дать отпор. У меня не было таких полномочий! Все что я мог…

— Ты хорошо справился, Гай.

При очередном упоминании о Ральфе, Райан гневно сверкнул глазами и развернулся к Гаю. У воина перехватило дыхание, снова это выражение лица! В таком состоянии барон, виделся ему сущим дьяволом. Прошедшие годы не смягчили его, лишь добавили что-то пугающее, неподконтрольное. Все же он набрался смелости и взглянул на предводителя нормандцев. Голос хозяина был суров и непреклонен:

— Что ты скажешь мне о старосте? Он ведь человек Ральфа?

— Как ты понял? — спросил воин, поражённый заключением барона, — ты ведь не встречался с ним ранее!

— А мне и не нужно. Отчего заявления Даниэль так наивны? Она выпрашивала пощады для него.

— Она во всех видит только хорошее! — нервно возмутился Гай.

Наглец намекал на него! Райан пропустил шпильку мимо ушей.

— Считает, что Ральф заставил Олдвена подчиниться его воле. Возможно, отчасти она и права. Только рожа у Олдвена слишком довольная последние полгода! — негодуя, юноша поджал губы.

— Как только Вейн вернётся, я выслушаю его, а завтра мы наведаемся к родственникам Даниэль, — объявил барон.

Гай, несмотря на жару, зябко повёл плечами, кажется, у него поднималась температура. Вот и проехался по солнцу!

— Ступай, накинь рубаху!

— Дядя уже знает о твоём возвращении в Тендервиль, — он хотел сказать ещё что-то, но, перехватив тяжёлый взгляд барона, решил смолчать.

— Значит, он уже имел достаточно времени, чтобы попрощаться с семьёй! — глухо отозвался Райан.

Старый Голлагэр дремал в широком кресле, неосознанно почёсывая свою бороду и бормоча что-то невнятное. Хью не мог усидеть на месте. Он то садился, то снова вскакивал. Одно выражение его лица сменялось другим, он то хмурился, то впадал в печаль, то испытывал неистовое желание сломать хоть что-нибудь в доме, но вовремя остановился с поднятым табуретом в руке. Голлагэр приоткрыл один глаз и пальцем костлявой руки, указал ему вернуть мебель обратно. Старые кисти рук барона уже коснулись пятна, тёмные, старческие, коричневого цвета, рассыпаясь разными оттенками.

Хьюберт, поджав тонкие губы, повиновался. Ему ещё нужно было это временное убежище, и он пока не желал портить отношения с хозяином дома, круша все, что под руку подвернётся…

— Она не подпустила тебя к барону? — Голлагэр издал кряхтящий звук, похожий на сдерживаемый смех.

— Осторожней с утверждениями! — Хью аккуратно поправил волосы, злясь ещё больше.

Вредный дед! Так бы и придушил за тощую, морщинистую шею! Барона передёрнуло от одной мысли, коснуться старого ворчуна.

— Ревность до добра не доведёт, сынок.

— Я не настолько жалок, чтобы ревновать эту женщину! — глаза воина расширились, рука снова потянулась к табурету, но он вовремя сжал её в дрожащий кулак.

— А кто говорил о девице? — хихикая, словно старый черт, Голлагэр поднялся.

Хьюберт в замешательстве замер, остановившись посреди зала. За окнами громыхнуло, видимо начиналась гроза. Отвлёкшись на громкий звук, он упустил из вида хозяина дома, засеменившего во двор.

— Завтра возьму тебя с собой на охоту, сынок! Спустишь пар немного… а то, того и гляди, лопнешь!

— Проклятье! — барон разбил проклятый табурет, едва старик скрылся из вида, — смеешь утверждать, что знаешь меня?!

Он рычал, словно дикий зверь, ища следующую жертву, и вот теперь, взгляд его поймал в свой прицел помощника, вернувшегося с докладом. Дьюэйн, заметил настрой господина, и, не смотря на окрик, ретировался обратно во двор. Хью быстрым шагом направился за беглецом.

Глава 25

Ливень застал их в пути. Морган блаженно подставил вспотевшее лицо, струям дождя, вздрогнув, когда по длинным волосам, прохладные капли стекли за шиворот. Вейн ещё раз проверил надёжность крепления двух увесистых сумок, крепившихся к седлу. Он сгрёб все бумажки, хранившиеся у старосты. Толстяк Олдвен трясся как осиновый лист, едва они переступили порог его дома. Надо сказать, что жилище у негодяя было приличное! Это рядом-то с полуразрушенными домиками деревенских жителей. Вейн заметил несколько и вовсе опустевших жилищ, глазевших на них, пустыми чёрными глазницами окон. Эта картина была так знакома ему, что сердце защемило. Райан будет зол. Место воина на поле боя, то ли дело мирные жители! Друг пытался уйти от этих зрелищ, пресытившись ими за последние годы, но они словно заговорённые, притягивались к нему.