Психология эволюции - Роберт Уилсон

Чувство “Низшего Щенка”[67] может быть усилено периодическими дозами настоящего страха. “Страх — великий учитель” — одно из любимых изречений Чарли Мэнсона. В коммунистических странах (как показано в замечательном, правдивом фильме Коста-Гравы “Исповедь”) любимый трюк промывателей мозгов состоял в том, чтобы вывести субъекта из камеры, провести в тюремный двор и накинуть ему на шею петлю, как будто сейчас его повесят. Облегчение, которое он испытывает, когда все это оказывается блефом, создает идеальную импринтную уязвимость. Вариант подобной ситуации есть в моем романе “Иллюминатус!”: жертву убеждают, что она отравлена, помещают в гроб и захлопывают крышку. Прошедшие инициацию в качестве мастера-масона, я думаю, признают, что это и есть та самая “отметка, которую ты унесешь с собой в могилу”.

У индейцев зуни каждого мужчину в юности похищают “демоны” в масках, которые увозят его от племени (от матери и других импринтированных символов безопасности). Его тащат в пустыню и бьют плетьми. Затем “демоны” снимают маски и оказываются родственниками жертвы по материнской линии; в этот момент импринтной уязвимости посвящаемому объясняют племенные “секреты” (местный туннель реальности). Естественно, все это оставляет неизгладимый след в сознании новичка. Подобные обряды посвящения существуют у всех племен, хотя не всегда столь искусно разработанные. Символическими и менее жесткими вариантами этого обряда являются бар-мицва и конфирмация — церемонии наших местных мегаплемен.

Перерождение второго контура можно считать практически завершенным, когда Низший Щенок начинает искренне (а не лицемерно) искать одобрения Высших Щенков. Это, конечно, начинается как вынужденное исполнение роли; опытный промыватель мозгов знает это и не особенно возражает. Он тонко стимулирует этот процесс, чтобы “актерская игра” становилась все более реальной. Как давно заметил Эдмунд Берк (и как известно каждому актеру, практикующему метод Станиславского), нельзя сделать три драматических гневных жеста в политическом выступлении, не начав при этом ощущать настоящий гнев. Нельзя сделать три жеста подчинения, не начав при этом ощущать покорность. (В этом и состоит секрет психологии “человека фирмы”, в котором годы покорности вырабатывают настоящее самоотождествление с работодателем.)

Призывник сначала старается угодить сержанту, чтобы избежать дальнейших унижений и наказаний. Постепенно он начинает по-настоящему хотеть угодить сержанту, т. е. доказать, что он не совсем плох и “достаточно хорош” для того, чтобы быть солдатом. Патти Херст, без сомнения, сначала притворялась, что приняла туннель реальности САО, но затем игра начала постепенно превращаться в реальность.

Этот процесс ускоряется при помощи системы периодических поощрений. Субъект все чаще и чаще выдает (как сказали бы бихевиористы) требуемое поведение. Поскольку люди устроены сложнее, чем представляют себе бихевиористы, необходимо перемежать поощрения наказаниями за “неискренность” или “отступничество”. Субъект должен понять: после начального этапа недостаточно только притворяться, что новый туннель реальности принят; чтобы избежать дальнейших унижений, потери эго, запугивания и постоянного статуса Низшего Щенка, необходимо начать искренне принимать его. После закрепления импринта беспомощности этот процесс кондиционирования и обучения будет происходить довольно гладко, особенно если люди Главного Промывателя Мозгов будут стимулировать его поощрениями, поддержкой и общим “вознаграждением” (за искреннее подчинение) наряду с презрением, разочарованием и общим неодобрением (за неискренность или отступничество).

Теперь легко пройдет переимпринтирование третьего, семантического контура. Человеческий мозг способен овладеть любой символьной системой при достаточной мотивации. Некоторые люди могут исполнять на фортепиано позднего Бетховена; мне это кажется таким же “чудом”, как и предполагаемые чудеса экстрасенсов; человек может изучить французский, хинди, различные виды счисления, суахили и т. п. до бесконечности — при наличии мотивации.

Здесь большое значение приобретает определенное количество произвольной чепухи. Это значит, что новый туннель реальности, или символьная система, (как и старый) должен содержать ловушки (грубые нарушения предыдущего туннеля реальности и здравого смысла), — чтобы субъекта можно было обвинить в отступничестве (“абсолютной неправоте”) и таким образом побудить его еще сильнее стараться стать частью нового туннеля реальности.

Так, Свидетели Иеговы могут воспротивиться переливанию крови, даже если от этого будет зависеть их жизнь; еще сильнее (так как у всех млекопитающих развит инстинкт защиты потомства) они должны противиться переливанию крови своим детям, пусть даже в результате дети умрут. Женщина, исповедующая римское католичество, может не получить развода, даже если ее муж каждый вечер приходит домой пьяным, бьет ее и периодически награждает венерическими заболеваниями. В морской пехоте США новобранца, который совершает ужасный грех, называя винтовку “ружьем”, заставляют ходить по территории военной базы с винтовкой в одной руке и собственным половым членом — в другой, декламируя каждому, кто встречается ему на пути, следующее четверостишие:

Это — винтовка,А это — мое ружье,Это — для боя,А это — для отдыха.

This is my rifle,This is my gun,This is for battle,This is for fun.

Когда-то от теософов требовалась вера в то, что на Северном полюсе есть дыра, которая доходит до центра Земли; Мэнсон требовал, чтобы его последователи верили, что эта дыра находится в пустыне Мохаве. Члены нацистской партии должны были верить, что лев — арийское животное, а кролик — неарийское. И так далее.

Нейрологическая и социологическая функция подобной “глупости” (от которой Рационалист теряет дар речи) состоит в отделении тех, кто находится в новом туннеле реальности, от тех, кто находится за его пределами. Это способствует групповой солидарности, укреплению группы и возникновению сильного чувства отчужденности и дискомфорта в редких случаях, когда возникает необходимость в общении с теми, кто находится вне семантической системы промывателя мозгов. Группа, конечно, должна обеспечить, чтобы эта отчужденность переживалась как “превосходство”. Находящиеся вне нового туннеля реальности должны восприниматься “абсолютно неправыми” — такими же, каким был сам субъект до того, как ему промыли мозги.

Для “тонкой настройки” этих процедур могут использоваться (и часто используются) наркотики, однако, учитывая силу основных нейрологических законов, можно предположить, что многие классические случаи промывания мозгов происходили именно так, как это описано выше, без применения каких-либо медицинских препаратов: например, когда американские солдаты сознавались в военных преступлениях, которых явно не совершали, верные коммунисты — в участии в троцкистских заговорах, которых, по-видимому, никогда не существовало, и т. д. В большинстве армий без всяких наркотиков требуется всего несколько недель, чтобы превратить гражданского человека в солдата, хотя эти состояния настолько же отличаются друг от друга, насколько католики отличаются от синтоистов.

В одном из моих романов я описываю секту лунистов, члены которой молятся на ломаной латыни, стоя на одной ноге, словно аисты. Это можно расценивать как сатиру, однако любой мессия-самозванец, понимающий изложенные выше принципы, может легко создать подобный культ; у его членов вскоре появится совершенно искреннее чувство превосходства по отношению к тем, кто находится вне их туннеля реальности.

После перечисленных выше процедур сектанты и террористы обычно приступают к изменению жестких схем в четвертом, социополовом контуре. (Правительства, как правило, оставляют этот контур в покое, так как правительственные агенты, в своем большинстве представляя смесь пуританства и авторитарности, боятся иметь дело с грубым Эросом.) Не секрет, что самое мощное тайное общество средневековья — Орден тамплиеров — заставляло новобранцев принимать участие в богохульстве и содомии. Точно так же, как намеренная бессмыслица всех культовых семантик третьего контура изолировала определенную группу от остального общества, этот обряд инициации отделял тамплиеров от остального христианского мира; возникающую при этом отчужденность можно легко кондиционировать в чувство превосходства. В кенийской организации May-May[68] каждый новый член также должен был пройти через гомосексуальный половой акт, чтобы разрушилось его предыдущее кондиционирование в направлении гетеросексуальности и моногамии.