Отец для двоих - Адалин Черно

это не так! Я их испытываю. К сыну, к брату, к его детям. К Макару, черт бы его побрал!

Обхватив себя руками, отлипаю от двери и лихорадочно избавляюсь от одежды. Набрасываю на плечи халат и выхожу на балкон. Сон не идет. Меня вообще почему-то трясет, словно поднялась температура.

Какое-то время стою, прислонившись к перилам, а затем слышу, как открывается дверь соседнего балкона. Поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с Макаром. Он будто удивляется при виде меня. И смотрит. Глаз не отводит. 

Я запахиваю халат посильнее, ведь под ним только нижнее белье. Отворачиваюсь. Однако все равно ощущаю его взгляд. Знаю, что смотрит. Чувствую. Как это возможно? Это разве реально быть настолько настроенной на человека?

— Как прошел вечер? — спрашивает Макар так, будто знает.

Знает, что я разочарована и что ничего не вышло. Злюсь на него за это. 

— Прекрасно! — говорю с фальшивой улыбкой. — Думала, ты уже спишь.

— Тебя ждал, — заявляет нахально. 

— Дождался? — парирую.

— Как видишь, — замечает. — Думал, ты не придешь.

От возмущения дыхание спирает. 

— Считаешь, я способна?

Макар ничего не отвечает. Меня же заполняет негодование. За кого он меня принимает?!

Мы буравим друг друга взглядами, после чего я отворачиваюсь и гордо иду в номер. Уже внутри чувствую табун мурашек, пробегающих по телу. Я вздрагиваю, как от холода и собираюсь забраться под одеяло. Уснуть без мыслей!

Меня отвлекает стук в дверь. Громкий и решительный. Я дергаюсь от неожиданности и медленно подхожу к двери. Глазка, к сожалению, в двери отельного номер нет, поэтому увидеть, кто стоит за ней, я не могу.

Стук повторяется. Такой же решительный. Я сглатываю. Тянусь к ручке, опускаю ту и резко распахиваю дверь.

Макар.

Стоит, глядя на меня исподлобья. Хмурится и прищуривается. Взглядом меня всю сканирует. Он делает шаг, я отхожу на два. В нос тут же ударяет его незабытый запах. Голова от него кружится. От одного только такого знакомого и родного запаха кружится! 

Еще шаг вперед и два назад. 

Он захлопывает дверь номера. Я сглатываю.

Смотрим друг на друга. Начинаю дрожать, дыхание сбивается, мысли в голове туманятся. Ясно думать не могу, сбиваюсь. 

— Я дал тебе шанс, — говорит Макар, наступая. 

Теперь он делает не один шаг. Он идет, пока я не упираюсь в кровать и от неожиданности не падаю на нее. Останавливается у меня в ногах. Так выходит, что мне приходится снизу вверх на него смотреть.

Пытаюсь встать, но Макар ловит меня за кисти. Сжимает и толкает назад. На кровать. Я упираюсь локтями в матрас, Макар нависает сверху.

— Что ты делаешь?

Свой хриплый голос я не узнаю. Он словно чужой мне. Слишком сиплый, низкий, непривычный.

Макар просто на меня смотрит. И взгляд его…

Решительный. Завораживающий. У меня дрожь по телу от него.

Стараюсь не показывать виду, как он на меня действует. Но ведь не получается! Знаю, что не выходит. Я перед ним, как на ладони. Он это понимает, а потому говорит:

— Надо было воспользоваться…

Глава 28

Макар

Сын мирно посапывает в кровати. Смешно подложил ладошку под щеку и раскрыл рот. Что-то бормочет во сне. Я сижу рядом с ним. Наблюдаю.

У меня снова бессонница. Не могу уснуть вторые сутки подряд, хотя во время полета удалось немного вздремнуть. Кажется, мой организм решил, что этого достаточно. Закрываю глаза и лежу так полчаса-час, встаю. Не спится. И снова накрывает головная боль.

Тянусь к таблеткам, что Ира оставила в моей аптечке. Выпиваю сразу две, когда слышу стук двери в соседний номер. Прислушиваюсь. Не верится, что вернулась. Интерес Ника к Оле был слишком очевиден для того, чтобы приходить ночевать в свой номер.

Но она пришла.

Так уж получается, что бесшумно открыть дверь, ведущую на террасу, не получится. Я слышу, как она ее открывает. Моя открыта. Я ее оставил, чтобы не было так жарко в номере. Прислушиваюсь. Вдруг вернулась не одна. Привела его на свою территорию. Сомнительно, конечно, Оля никогда так не поступит. За стенкой ее сын и я. Уровень ее ответственности просто не позволит этого сделать. 

Обезболивающее еще не подействовало, голова пульсирует и сердце бьется в ускоренном темпе. Из груди буквально выскакивает. На пару мгновений прикладываю руку к шее. 

Бах-бах-бах-бах…

Почти беспрерывно.

Отпустить ее оказалось слишком сложно, но об этом мне твердил голос разума. Не напирать. Дать ей жить так, как она хочет. Позволить построить свое счастье. Все, что мне доступно — общение с сыном. Не с ней.

Камеру, которую Ник мне вручил на яхте я, конечно, утопил специально. Пожалел потом об импульсивном поступке, ведь он ее все равно обнял. По телу ее лапами своими провел. А я мог только смотреть. Молча. Смотреть и ничего не говорить. 

Это сложно. Смотреть на женщину, от одного взгляда на которую у тебя внутренности скручивает тугим узлом, и не иметь возможности быть с ней. Смотреть, как она улыбается другому, как обращается к нему, как смотрит, как позволяет ему к себе прикасаться. А тебя удостаивает раздраженным взглядом.

Иногда в ее взгляде я улавливаю что-то большее, но оно быстро меркнет и создается ощущение, что показалось.

Выхожу на террасу и почти сразу сталкиваюсь с ней взглядами. Недовольная, раздраженная. Одна. Не. С. Ним. Осознание этого резкой радостью в груди простреливает. Вернулась одна и не с ним. Злится. 

Мы цепляемся фразами. Впервые за то время, что видимся, говорим друг другу больше пары слов и общаемся не сухо. Эмоции так и бьют фонтаном. Мои и ее. Я это чувствую. 

Нас разделяет всего несколько метров. Отсюда я вижу ее выражение лица, ее встревоженность, раздражительность. Но главное, я не вижу в ее глазах ненависти. Там есть эмоции. Настоящие, неподдельные,