Денис Давыдов - Александр Барков

Ночью французы предприняли ряд дерзких атак на редут. Но русские богатыри не дрогнули, они опрокинули пехоту неприятеля в ров.

На помощь терпящим урон пехотинцам поспешил с отрядом кавалерии король неаполитанский Мюрат. Однако и кавалерия не изменила ход боя. Русские храбрецы успешно обороняли редут.

Меж тем войска Понятовского обошли Шевардино с левого фланга. Генерал Карпов, стоявший с казачьим отрядом на старой Смоленской дороге, сообщил в главный штаб: «Со стороны Колочи неприятель множится и значительно усиливается».

По приказу Кутузова русские войска на рассвете оставили свои разрушенные укрепления и отошли за Семеновский овраг, на главную позицию.

Задержав на сутки французов, солдаты с честью выполнили поставленную перед ними задачу.

Жаркий бой в верховьях ручья Чуборовского, у деревни Шевардино, вошел в историю как бой за Шевардинский редут. То была прелюдия Бородина.

За Шевардинский редут стояли насмерть и гусары Дениса Давыдова. «Бой ужасный! – вспоминал он впоследствии в дневнике партизанских действий. – Нас обдавало градом пуль и картечей, ядра рыли колонны наши по всем направлениям... Кости трещали».

В приказе Кутузова по армии после оставления редута особо отмечалось: «Горячее дело, происходившее вчерашнего числа на левом фланге, кончилось ко славе российского войска».

Утром французы заняли порушенное укрепление. С донесением о том, что непокорный редут наконец пал, в палатку к Наполеону вошел сияющий генерал Коленкур.

Глянув исподлобья на своего друга, служившего прежде пять лет кряду послом в Петербурге, император поинтересовался:

– Сколько пленных?

Лицо генерала передернулось от этого внезапного вопроса, словно от зубной боли.

– Ни единого человека, ваше величество, – печально раз вел он руками.

– Ни одного?! – поразился Наполеон. – С ума посходили русские! Неужели они решили победить или умереть?

Коленкур пожал плечами и, преданно глядя в глаза своему императору, обронил с печалью:

– О, эти русские фанатики! Они предпочли смерть пленению!

Наполеон просчитался. Он пренебрег духом народа, который виделся ему дремавшим в бездействии. Теперь французы вели войну с народом, сплоченным в единую великую православную Россию. Ибо все в России – от мала до велика – готовы были пролить свою кровь для спасения Отечества, его святых алтарей и престолов.

«Русский солдат – спартанец, – довольно точно подметил граф Ланжерон, – он воздержанием в пище и питье походит на испанца, терпением – на чеха, гордостью – на англичанина, мужеством – на шведа, предприимчивостью и энтузиазмом – на француза или на венгерца. В нем нет жестокости. Никогда не слышен ропот в среде русских солдат, во имя России и царя они всегда готовы на геройские подвиги».

После Шевардина наступило короткое затишье, затишье перед надвигающейся грозной бурей.

25 августа отряд Давыдова в составе пятидесяти гусар и восьмидесяти казаков, вместо ста пятидесяти обещанных, при трех офицерах Ахтырского полка и двух хорунжих казачьего войска, вступил на рискованное, многотрудное и славное поприще.

Кто-то из штабных офицеров, ненароком прослышавший о партии партизан, с насмешкой крикнул вслед Давыдову:

– Вот ужо погоди! Заберут тебя французы, кланяйся тогда нашим пленным! Передай привет и генералу Павлу Тучкову. Пусть-ка он накажет тебе в другой раз не партизанить!

Давыдов резко осадил норовистого коня и, по привычке крутнув черный гусарский ус, с достоинством ответил насмешнику:

– Сам погоди! Смейтесь, маменькины сынки! Вам известен лишь огонь восковых свеч да запах пороха при фейерверках. Дайте срок, я вам самого Наполеона приведу, как бычка на веревочке! – и, не оглядываясь более, подполковник вместе с казаками и гусарами на рысях поскакал по широкой, клубящейся пылью проселочной дороге и вскорости скрылся из виду. Темными, дремучими борами и глухими тропами отряд пробрался в тыл французов. Так началась полная риска, опасностей, смелых вылазок, засад и нападений на врага, партизанская жизнь Дениса Давыдова.

К Наполеону в гости

...Идет за шумными французскими полкамиИ ловит их, как рыб, без невода, руками.Его постель – земля, а лес дремучий – дом!И часто он с толпой башкир и с казаками,И с кучей мужиков, и конных русских баб,В мужицком армяке, хотя душой не раб,Как вихорь, как пожар, на пушки, на обозы,И в ночь, как домовой, тревожит вражий стан...

Не переставая моросил дождь, казалось, будто влажные облака опускаются с неба на землю. Миновав села Сивково, Борис-Городок, Егорьевское, партизаны двинулись на Медынь.

Давыдов долго искал подходящее место для стоянки отряда и облюбовал наконец Скугорево. Сельцо это располагалось на холме, невдалеке от столбовой Смоленской дороги. В ясные сентябрьские дни отсюда просматривались окрестности на семь-восемь верст в округе. С востока к селу примыкал бор протяжением почти до самой Медыни. В случае опасности партизаны могли схорониться в лесных дебрях.

В Скугореве Давыдов поставил свой первый «притон» – так в шутку, с разбойной лихостью, партизаны окрестили свою стоянку.

А французская армия тем временем устремилась к Москве. Обозы, парки, конвои следовали на ней по обеим сторонам дороги, растянувшись на тридцать-сорок верст.

1 сентября 1812 года Наполеон вступил в Москву, а Денис Давыдов, ничего не ведая о том, 2 сентября на рассвете напал со своим отрядом на шайку мародеров, расположившихся в селе Токареве. Операция закончилась успешно: партизаны пленили девяносто французов и отбили у неприятеля обоз с награбленным у селян имуществом и провиантом.

Не успели крестьяне разобрать свои вещи, похищенные недругами, как разведка донесла: «Снова мародеры!»

Давыдов велел казакам седлать коней, прятаться за избами и ждать команды.

Видя, что грабители плетутся по дороге, не выставив охраны, вожак партизан впустил их в село. Как только французы расположились на ночлег, последовал приказ: «В атаку!»

Гусары и казаки бросились на мародеров и обезоружили их. Застигнутая врасплох шайка грабителей сдалась на милость победителя.

Вожак велел партизанам созвать сход крестьян Токарева.

– Слушайте, православные, со вниманием и запоминайте, – повел речь Давыдов. – Ежели нежданно-негаданно француз явится к вам в гости, то перво-наперво примите его дружелюбно, с поклонами.

– Неужто с поклонами?

– Да, с поклонами. Ибо поклоны неприятель понимает куда лучше слов. Не стреляйте зазря, а не то он шибко разгневается и запалит деревню, перебьет вас всех до единого. Ведь числом француз может оказаться куда более вас, да еще при пушках. Потому пойдите на хитрость, ибо француз не лыком шит, поднесите ему все, что у вас есть съестного, в особенности питейного. Уж больно он до вина охоч! А как солдаты да офицеры к ночи-то перепьются, то уложите их спать пьяными. И только приметите, что они крепко заснули, бросайтесь к оружию их. Оружие у врага обычно лежит кучею в углу избы либо на улице поставлено. Не робея свершите то, что Бог повелел свершать с врагами церкви Христовой. Истребив неприятеля, закопайте тела в хлеву, в бору либо в другом глухом месте. А добычу военную – мундиры, каски, ремни – все сожгите. Костры заройте. Осторожность в нашем деле – первейшая статья. Сие необходимо для того, чтобы шайки других басурманов, наведавшись к вам, не наткнулись бы на след ваш и не прознали про ваши дела. Иначе не поздоровится. Все то, о чем я толковал тут с вами, украдкой перескажите соседям. Ясно?..

– Знамо дело! Чего уж тут не понять... – отвечали мужики.

– А ты, брат староста, – Денис Васильевич обратился к пожилому крестьянину в лаптях, с окладистой седой бородой, – имей строгий надзор над всем тем, о чем я тут толковал. Да запомни хорошенько, что на дворе твоем должны быть два-три парня в полной готовности. Едва завидят они французов, пусть седлают коней и немедля скачут порознь искать меня. Мы тотчас придем к вам на помощь. Ясно?

– Ясно, ваше благородие, – ответствовал староста, кланяясь Давыдову в пояс.

Вожак партизан велел казакам раздать крестьянам Токарева взятые у неприятеля ружья и патроны, а пленных французов приказал переправить под конвоем в ближний уездный город Юхнов. Юхнов находился в стороне от столбовой Смоленской дороги, по которой денно и нощно двигались полчища неприятеля. Город этот был удобен для партизан как опорный пункт по связи с тылом, ибо французы туда еще не наведывались. В Юхнове стояло под ружьем местное ополчение.

На первых порах перед отрядом возникли два главных препятствия: с одной стороны, повсюду рыскали мародеры, грабящие дома и поджигающие деревни, с другой – свои же крестьяне. В каждом селении, где еще не появлялся враг, ворота были заперты на засовы, а при них стояли стар и млад с вилами, кольями, топорами, а то и с ружьями.