Корона пастуха - Терри Пратчетт

— Гром… и Молния. Ты ощутишь мощь Грома и Молнии, Душистый Горошек, и изведаешь гнева Тиффани Болит, который жалит до костей.

И хлынул дождь, и град обрушился на землю.

ГЛАВА 9

Козьих дел мастер

Парнишка, что стоял под дождем у задних дверей домика Тиффани — больше не жилища Матушки Ветровоск, — не выглядел обычным посетителем. Он выглядел потрепанным, но это была дорожная потрепанность, а не следствие нищеты, а еще за ним следовал козел, что тоже немного озадачивало. Но он точно не выглядел попрошайкой. Тиффани присмотрелась. Парнишка носил дорогую, отменного качества одежду. Бродяжка, решила она, поразмыслив. На несколько лет младше нее самой. — Вы госпожа Болит, ведьма? — нервно спросил он, когда она отворила дверь.

— Да, — отозвалась Тиффани, подумав про себя, что юноша, по крайней мере, потрудился кое-что разузнать, он не искал Матушку Ветровоск и пришел к задней двери, как подобает; а еще она только что сварила похлебку, и та остывает. — Тебе что-то нужно? Чем могу помочь? — спросила она. Ведьмы ведь никого не гонят прочь просто так.

— Нет, госпожа, с вашего позволения, но, пока я был в пути, я многое о вас слышал. Люди говорят, что вы лучшая из ведьм.

— Мало ли что люди болтают, — сказала Тиффани. — Важно то, что думают другие ведьмы. Так чем я могу тебе помочь?

— Я хочу стать ведьмой! — последнее слово затрепетало в воздухе, словно живое существо, однако юноша, похоже, был совершенно серьезен. Он добавил твердо: — Мой учитель, мистер Каммар, рассказал мне об одной женщине, которая сумела стать волшебником; значит, госпожа, и обратное возможно? Как аукнется, так и откликнется, верно?

— Да, наверное, — ответила Тиффани неуверенно. — Но, знаешь, многие женщины не любят иметь дело с незнакомыми мужчинами, особенно в интимные моменты. Ведьмам то и дело приходится трудиться повитухами, если ты понимаешь, и уделять много внимания чужим женам… Кадык мальчика задергался, но он сумел выдавить:

— Насколько я знаю, в большом городе Благотворительный Госпиталь Леди Сибиллы равно помогает и мужчинам, и женщинам. И не сомневаюсь, госпожа, что, если дело требует операции, многие женщины счастливы видеть хирурга. — Он просиял. — Я действительно чувствую, что могу быть ведьмой. Я знаю многое о сельской жизни, а еще у меня маленькие пальцы, которые уже сослужили мне добрую службу в пути, когда мне пришлось помогать козе, которая не могла разродиться. Пришлось засучить рукава и здорово повозиться, чтобы помочь малышу покинуть материнскую утробу, и грязи было полно, но малыш выжил, а старик, владелец козы, плакал от радости.

— Неужели? — произнесла Тиффани бесстрастно, размышляя, является ли характеристика «козьих дел мастер» достаточным основанием для изучения ведьмовства. Но юноша выглядел таким потерянным… В общем, ее сердце смягчилось, и она пригласила ее на чашку чая. Козла препроводили заросшей тропкой между грядок под раскидистую яблоню, но Тиффани заметила — и любая ведьма обратила бы на это внимание, — странный взгляд, которого едва ли можно ожидать от щелочек козлиных глаз. Этот взгляд словно предупреждал, что поворачиваться к его обладателю спиной не стоит, но было что-то еще… Когда Тиффани пригласила юношу внутрь, она увидела Ты, прогуливающуюся среди яблонь. При виде козла она застыла, выгнула спину и распушила хвост до невероятных размеров. Повисла многозначительная пауза, пока эти двое обменивались взглядами, — Тиффани готова была поклясться, что видела вспышку зеленовато-желтого пурпура, — а потом напряжение вдруг разом спало, словно бы некое соглашение скрепили нерушимой печатью. Козел принялся щипать траву, а Ты вернулась к нормальным размерам и продефилировала мимо, почти задевая его ноги. Тиффани поразилась. Она видела, как Грибо удирает от Ты! Что же это за козел такой? Быть может, подумала она, и мальчик представляет из себя нечто большее, чем кажется на первый взгляд.

В разговоре за кухонным столом Тиффани узнала, что паренька зовут Джеффри, и что он очень далеко от дома. Он не выказывал ни малейшего желания говорить о своей семье, и Тиффани попыталась зайти с другой стороны.

— Я заинтригована, Джеффри, — сказала она. — Почему ты решил стать именно ведьмой, а не волшебником, ведь это традиционно мужское занятие?

— Я никогда не считал себя мужчиной, госпожа Тиффани, или чем бы то ни было еще. Я — это я.

Хороший ответ, решила про себя Тиффани и в который раз задумалась о различиях между ведьмами и волшебниками. Основное отличие в том, что волшебники использовали книги и посохи, чтобы творить заклинания, большие заклинания для больших важных вещей, и к тому же, все они были мужчинами. А ведьмы — те занимались повседневными мелочами. Нет, тоже большими важными вещами, твердо поправила она себя. Что может быть важнее, чем рождение и смерть? Так почему бы этому мальчику и не стать ведьмой? Она ведь сделала подобный выбор, так почему бы и ему не избрать свой путь? И она вдруг осознала, что ее путь тоже берет свое начало именно здесь и сейчас. Если она намерена быть своего рода главой ведьм, ей придется решить этот вопрос самой, не спрашивая ни у кого совета. Ее решение. Ее ответственность. Возможно, это первый шаг к тому, чтобы действовать по-новому?

Она оглядела Джеффри. Что-то в нем есть, в этом пареньке, подумала она, и я не знаю, что это, но он кажется безобидным и не слишком преуспевающим, и раз уж мне приходится решать такие вещи, я решаю дать ему шанс. Что касается козла… — Ну, — сказала она, — я могу поселить тебя в пристройке; еды нам двоим, думаю, хватит. За своего козла отвечаешь сам. А теперь уже поздно, так что поговорим об этом завтра.

На следующее утро, когда должна была заглянуть Нянюшка Ягг, Тиффани вошла в пристройку с тарелкой еды в руках. Юноша спал. Она кашлянула, и парнишка подскочил на постели.

— Отлично, Джеффри, — сказала Тиффани. — А теперь расскажи мне правду. Ты от кого-то убегаешь? Может быть, от родителей?

— Нет, — ответил Джеффри и взял с тарелки кусок хлеба, стряхнув с него ветчину.

Ах ты, маленький обманщик, подумала Тиффани. Как и всякая ведьма, она легко распознавала ложь[28]. Она вздохнула:

— Тогда что, ты просто ушел из дома?

— Ну, можно и так сказать, госпожа; просто мне уже шестнадцать, и я решил жить своим умом.

— С отцом не ужился?

Джеффри дернулся, словно его ткнули в больное место:

— Как вы узнали, госпожа?

— А что, на двери не было таблички «ведьма»? — хмыкнула Тиффани. — Я ненамного старше тебя, Джеффри, но имела дело с беглецами и наверняка еще буду иметь. Хотя вряд ли они будут такого знатного рода, как вы, мистер Джеффри.