От «Я» к «МЫ». Как быть по-настоящему вместе - Терренс Рил

им «Ее и Его» ночь, во время которой каждый из партнеров должен показать другому, что ему нравится в постели, используя для этого как можно меньше слов. Это не требование, не приказ, а просто повод сообщить, что приятно каждому из них. Его готовность узнать, как доставить ей удовольствие, и ее готовность научить его — полное противоречие их ограниченным и полным предубеждений представлениям друг о друге.

Рассматривать себя и партнера как двух отдельных индивидов — это все равно что смотреть на партнера не с того конца подзорной трубы: кажется, что он далеко-­далеко, еле слышно пищит что-то оттуда или, наоборот, — грозно нависает над вами, заслоняя белый свет. В моменты воздействия на нас триггеров наши партнеры превращаются в карикатуры на самих себя, а отношения кажутся безнадежными и бесперспективными. Глубинный отрицательный образ [3]

Среди семейных терапевтов бытует шутка: большинство пар ссорятся по одному и тому же поводу сорок лет. Почему? Потому что одни и те же части личности каждого борются с одними и теми же карикатурными образами своих партнеров. Я называю эти карикатуры глубинным отрицательным образом, сложившимся у каждого из партнеров по поводу друг друга. К счастью, глубинные отрицательные образы не склонны мутировать. Они остаются примерно одинаковыми на протяжении всего существования отношений. Когда мы смотрим в подзорную трубу не с того конца, когда мы находимся в состоянии Адаптивного Ребенка, в сознании «Я и Ты», когда наш партнер кажется абсолютно невыносимым, в наших глазах он отвратителен примерно так же, как и всегда. Да, мы мучаем друг друга, зато мы по крайней мере последовательны. Эту последовательность можно использовать в мирных целях, надо только научиться как.

Глубинный отрицательный образ вас, сложившийся у вашего партнера, это карикатурная версия того, каким вы становитесь в свои наихудшие моменты. Не в лучшие и не в обычные, а в худшие. И учтите — это не точный ваш портрет в те мгновения, когда вы проявляете предельную незрелость — нет, это красочное преувеличение. При всем при том, за очень редким исключением это все-таки… вы и есть. Вы, а не кто-то, кто случайно оказался рядом с вами.

Позвольте показать это на примере. Глубинный отрицательный образ меня, сложившийся у Белинды, — это убеждение, что я ненадежный, эгоцентричный, незрелый обаяшка-­нарцисс. Глубинный отрицательный образ Белинды, сложившийся у меня, — это убеждение, что она ненасытная, придирчивая, вечно все контролирующая злая ведьма. Я легко делюсь этими описаниями, зная, что такое сочетание в парах отнюдь не редкость. Я говорю Белинде, что уже одно то, что она видит меня таким, — тревожный сигнал. Ей не смешно.

Когда мы сталкиваемся с партнером, который находится под воздействием триггера и вместо нас воспринимает наш глубинный отрицательный образ, мы начинаем обороняться. И делаем это потому, что болезненно реагируем на преувеличение. Мы оскорблены и возмущены — как он вообще мог такое обо мне подумать!? — и потому не замечаем скрытой в этом крупицы истины. Ведь Белинда говорит не о ком-нибудь, а обо мне. С другой стороны, никто, кроме меня, не описал бы Белинду как холодную эгоцентричную соблазнительницу. Мы видим друг друга насквозь — но искаженно, гипертрофированно, немилосердно.

Когда Рик описывает Джоанну как женщину сексуально холодную и незаинтересованную, он прав. Но когда он думает, что она по сути своей холодна как личность, он глубоко заблуждается. Он исключает себя из уравнения, во всем винит ее, а себя считает бессильным. Джоанна, как и большинство партнеров, с ходу отметает его описание: «Да пошел ты! Никакая я не холодная!»

— Дело не в том, что я не хочу секса, — поясняет она на одной из дальнейших сессий. — Я просто не хочу секса с тобой! [4]

Самая коварная проблема здесь вот в чем: когда вы горячо отрицаете ту карикатуру на себя, которая нарисовалась в сознании партнера, в его глазах это чаще всего выглядит как отказ брать на себя ответственность за свои действия, что лишь укрепляет отрицательный образ.

Вот, скажем, я должен был забрать откуда-то одного из наших детей и опоздал. Белинде абсолютно все равно почему — может, дорожные рабочие выкопали гигантский валун и водрузили посреди улицы, может, пробки сегодня были рекордные, может, прилетели инопланетяне и своими бластерами вспороли мне оба передних колеса. Она знает, почему я опоздал, хотя я еще и рта не успел раскрыть. Я опоздал, потому что я эгоцентричный, ненадежный, незрелый нарцисс. Теперь обратите внимание, что происходит со мной, как только триггер пробуждает у Белинды глубинный отрицательный образ меня. Вместо того чтобы отреагировать на реальное положение вещей — на то, что я действительно опоздал, — я слышу ее преувеличенное описание и мгновенно вспыхиваю:

— Знаешь что, Белинда? Не так уж я и опоздал, и ты должна понимать…

Но чем сильнее я реагирую, тем крепче убеждение Белинды, что я ненадежный и незрелый — что, в свою очередь, тут же пробуждает мой глубинный отрицательный образ жены. Если она говорит с безответственным ребенком, я считаю ее ненасытной придирой. Мы оба по уши увязли в сознании «Я и Ты», а наши Адаптивные Дети в борьбе.

— Белинда, я опоздал всего на пятнадцать минут. Нашла Джека Потрошителя!

— Как было бы славно для разнообразия добиться от тебя просто извинений! Почему на тебя никогда нельзя положиться?

И понеслось. Наши глубинные отрицательные образы выясняют отношения друг с другом, и это ни к чему не ведет. А мы с Белиндой, пока они ссорятся, могли бы сесть и выпить по кружечке пива. Расслабься, бороться бессмысленно

Есть такая китайская ловушка для пальцев — сплетенная из бамбуковых полосок трубочка. Если вставить в нее пальцы с двух сторон, а потом попытаться их вынуть, трубочка станет только длиннее и тоньше и сожмет пальцы. Если хочешь освободиться, надо не дергать в стороны, а, наоборот, надавить с обеих концов к середине. Точно так же бессмысленно спорить с глубинным отрицательным образом, сложившимся у вашего партнера. Нужно ему поддаться.

— Да, — мог бы сказать я. — Я опоздал.

И точка. Конец истории.

— И да, это было с моей стороны безответственно, и я к этому склонен.

Итак, перед нами извинение. Вот каким должен стать первый шаг к работе над глубинным отрицательным образом, который сложился у партнера: чем сильнее вы хотите разрушить его, тем сильнее укрепляете. Но чем охотнее вы признаете зерно истины, скрытое за завесой преувеличения, тем больше вероятность, что преувеличение потеряет силу. Попробуйте. Не защищайтесь — поддавайтесь. Умение поддаваться не оставляет от глубинных отрицательных образов камня на камне.

Как только в арсенале партнеров появляется хоть частичка самоуважения и внутренних границ, я убеждаю их раскрыть карты — показать глубинные отрицательные образы друг друга. Внимание! Это маневр весьма действенный и потенциально весьма рискованный. Даже не пытайтесь проделать его без коуча или терапевта, иначе кто-то из вас наверняка отреагирует слишком бурно, оскорбится или взорвется. Поясните, что вы рассказываете о том, как вы видите партнера в его несуществующей, невероятной ипостаси, с наихудшей стороны. Признайте, что преувеличиваете; возможно, от этого описание станет менее ранящим. Если каждый из вас сумеет выслушать, что думает другой, и при этом не выскочит из комнаты, хлопнув дверью, и не упадет в обморок, это может принести массу пользы. Во-первых, зная, каков глубинный негативный образ вас у вашего партнера, можно лишить его убойной силы. А еще — точнее настроить и лучше сохранять собственные границы. «Ой, ну вот, Белинда опять за свое, — думаю я в удачный день. — Она не со мной разговаривает. Она думает, что разговаривает с тем жутко безответственным мальчишкой». Да и мне тут не до чувства собственной важности, поскольку я знаю, что в ближайшие десять секунд рискую поддаться триггеру.

Понимание того, какой глубинный отрицательный образ вас сложился у вашего партнера, может служить руководством к действию, компасом, надежно указывающим в направлении, противоположном нужному вам. Если я знаю, каким видит меня Белинда, я знаю,