О чем поет вереск (СИ) - Ольга Зима

— Что? Зачем? — она несмело подошла чуть ближе.

— Муж и жена часто рассуждают одинаково, а Мидир посмеялся, — Мэллин обернулся и насмешливо глянул на женщину. — Ты вряд ли способна спорить с собственным сердцем, человечка!

Понимание вдруг пришло к Этайн, а вслед за ней и к Мидиру: отчего он так редко и так сжато общается со своим братом! Мэллин имеет талант не только петь и играть, но и выводить собеседника из себя.

Однако спустя мгновение возмущение Этайн сменилось сочувствием, рука, которую скрывала фигура Мэллина, продолжала выворачиваться, вставая на место. Да и скалящийся волк был бледен.

Какие они отчаянные, эти волки. И кажется, вся порода!

— А ты попробуй поговорить со мной, не с Мидиром, — мягко выговорила женщина. — Когда сердце глухо, можно пообщаться с разумом.

— Это ты-то разум, человечка?

— Послушай меня, принц Мэллин, даже если я кажусь тебе бабочкой-однодневкой! — рассердилась Этайн. — У бабочки тоже есть желания! И у меня с вечно юным принцем дома Волка может быть что-то общее!

— Ничего! — ответил Мэллин и тряхнул головой, будто пытаясь избавиться от звона в ушах, а она заторопилась:

— Да-да! Ты любишь Мидира, я люблю Мидира! По меньшей мере, это гармония! Ты хотел поговорить о свободе?

— Пойманная птичка рассуждает о свободе?! Я бы рассмеялся, если бы мог.

— Ты плохо меня знаешь, брат моего мужа.

Пальцы Мэллина хрустнули. Этайн вздрогнула, волк побледнел больше. Целой у него осталась, наверное, только гордость.

— Попробуй поговорить со мной о том, что тревожит тебя до хруста пальцев.

Мэллин рассмеялся неожиданно весело, пусть и придерживая сломанную руку.

— Ты и вправду королева-человечка. Брату повезло с тобой! Или не повезло. С Мидиром трудно судить о везении! А теперь уйди, оставь меня.

Кроме гордости, поняла Этайн, в нем жила любовь. Мэллин искренне любил своего брата. И за это она тем более готова была выслушать принца, когда он захочет говорить с ней…

Мидир отнял губы от виска Этайн. За мыслью о том, что его королева слишком добра и видит любовь даже там, где ее быть не может, пришла другая. Что она не так уж неправа.

Два раза пробили башенные часы, и розовый вереск в вычурном черном горшке опять рассыпался пеплом…

Мидир ушел до восхода, успев сделать два дела: оповестил Этайн запиской, что присоединится к ней после полудня и будет рад (едва не порвав бумагу), если она прогуляется в его отсутствие — но в пределах замка.

И напитал вереск магией до самых кончиков каждого листа. Однако тот поразительным образом выглядел не слишком бодрым. Волчий король задумал было поменять в растении стержень жизни, заставить его прижиться в Нижнем мире силой, но пора было торопиться, а не пыхать магией во все стороны, подобно мелкому злобному дракону…

Четыре дня его отсутствия привели к тому, что теперь куча подданных жаждала пообщаться со своим королем. Нужно было дойди до тронного зала и по другой причине: не хотелось, чтобы Этайн видела его в не самом лучшем расположении духа. И самое обидное, Мидир прятал от себя нечто, очень похожее на стыд…

Волчий король принял большую часть ожидающих: благословил пару браков, успокоил вечно недовольных гномов, рассудил несколько споров, затем выпроводил остальных ши, подарив королевское благословение и пожелание воздать хвалу Лугнасаду — празднику свободы и любви.

Вот именно! Свободы и телесной любви! А он занимается непонятно чем и переживает непонятно из-за чего! Из-за того, что смертная плохо о нем подумает!

У него в башне лежит очень интересная заготовка заклинания, недописанная баллада и недоделанный нож. Можно было и оторваться на миг от чересчур кружащего голову вереска.

Кстати, подумалось волчьему королю, а изумруды из последнего дара гномов очень подошли бы к глазам Этайн. А вот к раскосым глазам Мэллина — разве светло-серое заклятие недвижимости!

И Мидир вместо работы мерил шагами пол, тщетно стараясь успокоиться: брат будто нарочно выводил из себя вернее, чем неблагой грифон.

— Джаред, все это можно было сделать без меня! — взорвался волчий король, обращаясь к племяннику и стараясь перевести мысли на совершенно иной предмет.

— Ваши подданные хотят справедливости и благословения именно от вас, мой король. Все, что можно, я решил без вашего участия. Особенно осознавая вашу теперешнюю занятость.

— Джаред! Если ты про Этайн!..

— Я про Этайн. Давно ли вы видели свою вересковую жену, мой король? — в мысленной речи Джареда, привычно прохладной, как сумерки Светлых земель, мелькнула обеспокоенность.

— Я оставил ее в спальне утром. С разрешением делать в замке все, что ей заблагорассудится.

— А Мэллина? — голос Джареда стал настолько бесстрастным, что связь двух фактов рисовалась непрерывной. — Лучше бы он шалил по-мелкому. Его полное отсутствие тревожит меня куда больше. Словно он и не покидал своих покоев.

— Мэллин не может колдовать. Он даже не может пользоваться левой рукой, он бы не стал!..

— Мой король, я проверю.

Вчерашнее раздражение требовало выхода, чувство стыда с облегчением обращалось в ярость: винить себя Мидиру наверняка было не за что.

— Нет! Стой, я сам. И если Мэллин что-то натворит сегодня, я запру его на чердаке сроком на год!

Мидир разорвал связь и сорвался с места, штормовым валом приближаясь к покоям брата.

Дверь так и стояла нараспашку со вчерашнего дня.

И там смеялась Этайн!

Только усилием воли Мидир смог остановиться. Поразился всплывшему в памяти укоризненно-ледяному от Мэрвина «Я стыжусь твоей невыдержанности», медленно сосчитал до десяти, сбившись лишь несколько раз.

— Вот! Вот! Да ты прирожденный разбойник, человечка! Именно так! Вперед-назад, вперед-назад! — голос у Мэллина был просто нездорово радостным, Мидир такого давно не слышал.

Пожалуй, с тех времен, когда они были детьми.

Этайн снова засмеялась — легко, рассыпчато, звонко. Король с трудом удержал рык. Этот смех принадлежал только ему! Мэллина захотелось прибить еще сильнее.

— Ты попросту хороший учитель, брат моего мужа!

Их голоса доносились оттуда, где находилась постель брата. Перед глазами заплясали белые точки, ярость захлестывала. Мидир, еле удерживаясь, чтобы не обернуться, подобрался, собираясь захватить брата на месте. Пусть Мэллин осознает, насколько он виноват и за что его будут сейчас казнить.

— Ты была права, человечка, ты и впрямь сильный разум! — голос брата все еще звенел довольством.

Мидир выглянул из-за угла и не удержал удивленного вздоха.

Голоса действительно доносились от постели. На животе поверх покрывала лежал Мэллин, свесив голову вниз. Подле, на подушках, сваленных на пол, сидела Этайн, скрестив ноги и увлеченно сшивая края другого покрывала. Получался у нее крайне подозрительный на вид разбойничий мешок.

Мэллин косился на работу Этайн, баюкал левую руку правой, отвлекался, вмешивался в зашивание, поправлял и спокойно улыбался, ничем не напоминая себя обычного.

Этайн радовалась работе так, будто это было наградой, с интересом слушала Мэллина, смеялась над рассыпаемой им «человечкой». Попадая иголкой в палец, грозилась громом и молниями несговорчивой ткани…

Картина рисовалась слишком хорошей, чтобы быть явью. Мидир глубоко вздохнул, потряс головой, зажмурился и открыл глаза — все осталось на своих местах.

Мэллин потянулся левой рукой, ближней к шитью Этайн, чтобы поправить работу, но вздрогнул, зашипел и снова прижал локоть к телу.

Медленно поднял голову, увидел Мидира и замер.

— Брат? Мне казалось, мы наобщались на месяц вперед!

Привычный голос Мэллина странно раздражал и был неожиданно тороплив. Словно Мэллин торопился защитить свою гостью. Словно он, Мидир, может причинить вред Этайн!

Мэллин закончил очень вовремя:

— Хотя у меня есть новый повод для беседы, я вот заставил человечку с собой пообщаться!

Этайн возмущенно всплеснула руками:

— Не слушай его, мое сердце! Твой брат не заставлял меня! Он меня учил. Учил тому, что узнал в Верхнем мире сам. Потайные швы! Это настолько чудесно, у меня нет слов!

Мидир оперся о стену, словно разом лишился всех сил — магических и обычных. И слов у него тоже не было. Ни слов, ни сил, ни ярости.

Видимо, присутствие Этайн в благом королевстве преподнесет ему массу сюрпризов, а присмиревший брат стал лишь одним из них.

Глава 16. Вереск и заповедный лес

— Мэллин, — произнес Мидир, и Этайн встрепенулась, глянула выжидательно.

— Королева выше подозрений! Но если тебе будет спокойнее, можешь сломать мне еще и ноги! — ухмыльнулся брат, но тревога все же скользнула во взгляде. — Или заколоти дверь!