Следователь - Александр Н. Александров

Метлби, щуря воспаленные глаза, внимательно следил за физиологическими манипуляциями Фигаро, жевал потухшую сигару и молчал. Когда следователь, наконец, закончил елозить по спинке дивана, магистр зажег на кончике пальца маленький огонек, прикурил и спросил:

— Что с Вами случилось? Попали под лошадь?

— Если бы, уважаемый! Если бы! Вчера я едва не ощутил на собственной шкуре, что такое настоящее боевое колдовство. И, знаете, я понял, почему Мерлин Суровый упразднил имперскую армию. Правда, старик не знал, что алхимики вскоре усовершенствуют порох…

— В Вас колдовали? — магистр поднял бровь.

— Еще как! Еще как, Метлби! Это была атака высшего класса, я и не надеялся, что мне когда-нибудь собственными глазами удастся увидеть такое! Потрясающая искусность!

— Я, полагаю, Вы уже сообщили в Инквизицию?

Следователь отрицательно покачал головой.

— Нет, не сообщил.

— Но…

— Это все ерунда, Метлби. Зато теперь я совершенно точно знаю, кто убил Марко Сплита.

— Вот как? — колдун резко вскинул голову. — И кто же? Расскажите мне, или… Хотя да, Вы же не просто так сюда пришли. Садитесь поудобнее и излагайте.

Но Фигаро не мог сидеть. Он вскочил и принялся ходить туда-сюда вокруг диванчика.

— Метлби, то, что Мари Кросс невиновна я понял, практически, сразу же. Ну не могла колдунья ее уровня сотворить такое, да еще и сделать так, чтобы с первого взгляда убийство казалось работой непрофессионала. Да и зачем? Какой смысл? И сама она… Такие люди не становятся убийцами, Метлби. Ее психологический профиль… А, хрен с ним, я не психолог. Но даже сам колдовской резонанс, то, что я чувствовал, когда Мари творила заклятия, разительно отличается от того, что я почувствовал на месте преступления. Она добрый, рассеянный и очень невезучий человек. А тот, кто убил Марко —он другой, Метлби. Совсем другой. Но он не преступник-рецидивист. Потому-то он так напортачил. Следы колдовства на кровати — понятно, но следы на двери, кресле и лампе! Привычка, Метлби! Привычка — вторая натура! Это был профи, настоящий профи, не задумывающийся о таких незначительных вещах. Зажечь лампу? Подвинуть стул? Закрыть ставни? Походя, едва шевельнув извилиной! Мелочи, недостойные внимания!

И вот тогда-то я задумался. Потому что если убийца хотел подставить Мари, то почему он пошел таким, мягко говоря, окольным путем? С чего бы это ему решить, что подозрение падет на госпожу Кросс? Я рассуждал так: здесь возможны два варианта. Первый: убийца очень хорошо знал Мари и темные стороны ее биографии. Он должен был знать об их с Марко ссоре и выстроить логическую цепочку, на конце которой оказался бы отряд инквизиторов и тюремная камера в редуте.

Какие минусы у этой версии? Во-первых, если убийца настолько умен, то он должен был понять, что расследование ДДД может дать совсем другие результаты, чем ему хотелось. В конце концов, Мари под угрозой казни, могла согласиться на псионическое сканирование и тогда ее невиновность была бы доказана, пусть даже и ценой ее рассудка. Во-вторых, раз уж Мари взяли под стражу, то расследование, в любом случае, коснулось бы всех ее близких родственников и знакомых, а это, автоматически, ставит нашего убийцу под удар.

Короче, с этой версией у меня не клеилось. Но был еще второй вариант: целью убийцы был, непосредственно, Марко Сплит. В этом случае, ситуация с мелкими «ляпами» на месте преступления становилась понятной. Правда, тогда сразу возникал другой вопрос: а за каким чертом колдуну высшей категории понадобилось убивать слесаря-алкоголика? И даже если понадобилось — почему бы просто не пырнуть его ножом, накинуть «Плащ Призрака» и уйти под самым носом у жандармов, хихикая в кулачок? Зачем было поднимать на уши весь квартал и вести с убитым задушевные беседы? Какой в этом смысл?

Признаться, после беседы с Мари я решил разрабатывать вторую версию. Мне она казалась вполне жизнеспособной: Марко Сплит — не местный, а значит, мог наворотить чего-нибудь задолго до своей неудачной службы в Летнем Доме. Ну, к примеру, испортить дочку влиятельного колдуна и дать деру. А, может быть, — и такое бывает, Метлби! — он сам был колдуном, инкогнито, спасающимся от правосудия и заблокировавшим свои способности инквизиторскими веригами. Опять же — версия на миллион золотых империалов! Но в ней, на самом деле, нет ничего фантастического. Случается всякое; даже я мог бы рассказать Вам пару-тройку историй, в которые Вы не поверите, но которые, тем не менее, имели место быть.

И я бы до сих пор копался в грязном белье Марко Сплита, временно приостановив ход дела в отношении госпожи Кросс. Господин Фигаро роется в архивах и посылает служебные телеграммы, Мари читает «Силы небесные» в кресле у лебединого пруда, Матик, получивший мои горячие заверения в том, что все в полном порядке, спекулирует недвижимостью — и все довольны! Вялое расследование из тех, что, в конечном итоге, отправляются на дальнюю полку покрываться пылью на радость архивным крысам.

И вот тут убийца запаниковал и допустил ошибку. Не спрашивайте у меня какую — я расскажу об этом позже. Просто примите это как данность: убийца ошибся. И ошибся фатально.

Я, конечно же, говорю о Зловещем Человеке в Черном, который появился в этом деле. Появился? Нет, Метлби, я выбрал неправильное слово: вломился в него, размахивая пистолетами.

Ну, ладно, историей бравого фонарщика можно пренебречь. То есть, конечно, нельзя — ну не отличается Буба Комель воображением и вряд ли склонен к галлюцинациям. Поэтому к его показаниям относительно Черного Человека я, поначалу, не отнесся серьезно. Взял на карандашик и оправил в долгий ящик.

То есть, это мне так казалось. Но вслед за этим выяснилось, что человека в черном видел также всеми уважаемый дипломированный магистр. При этом — видел при подозрительных обстоятельствах!

Тогда я впервые допустил, что Черный Человек реален. И меня сразу же заклинило.

Подумайте, Метлби: ну, приехал в Нижний Тудым колдун. Хороший такой колдун, заправский. И почему-то очень не любил этот колдун одного ничем не примечательного человека — Марко Сплита. И задумал тогда колдун убиение зверское. Так за каким чертом понадобилось ему, убийце, «светится» перед столькими людьми и расспрашивать о госпоже Мари Кросс? Даже не о ней самой, а ее работах? Зачем было носиться по месту преступления уже после убийства? А ломиться в Летний Дом, запудривая мозги охране? Какой в этом смысл?!

А смысл был, Метлби. Просто я не сразу понял,