Страсти по Веласкесу - Валентина Демьянова

На самом деле никаких претензий у меня к ней, конечно же, не было. Просто ситуация и выбранная мною роль требовали проявления недовольства, вот я честно его и демонстрировала.

Нина бросила на охранника вопросительный взгляд, он тут же пустился в объяснения:

— Это журналистка. Утверждает, что есть договоренность об интервью, но в списке ее нет.

— Про список ничего сказать не могу, не знаю, — встряла я. — Но мне доподлинно известно, что наш главный редактор вчера лично звонил сюда и договаривался о встрече.

— Нам никто не звонил, — тихо, но очень категорично проронила Нина.

— Откуда вы знаете? Может, он говорил с кем-то из руководства! — возмутилась я.

Моя бурная реакция не произвела на нее совершенно никакого впечатления; вежливый голос прозвучал по-прежнему тихо и без эмоций:

— Никто, кроме Елены Анатольевны, такого решения дать не может. Ее вчера не было на работе, все звонки принимала я, и ни один главный редактор мне не звонил.

— А вы, собственно, кто?

— Личный секретарь президента компании, — последовал спокойный ответ.

— И с вами никто не связывался?

Она отрицательно качнула головой.

— Ничего не понимаю! — обиженно воскликнула я. — Меня срывают с работы, посылают сюда, а здесь, оказывается, никто не ждет! А у меня, между прочим, своих дел по горло. Мне репортаж срочно сдавать нужно!

Я так вжилась в роль, что сама уже почти верила в то, что говорила. Нина же слушала мои причитания с каменным лицом, и видно было, что выражать сочувствие она не собирается.

Двери лифта открылись, и из него выпорхнула субтильная девица в потертых джинсах и безразмерной клетчатой рубахе. Ее выкрашенные во все цвета радуги волосики прикрывала кокетливая панамка с надписью «Coca-Cola light», правую ноздрю украшало малюсенькое колечко с синей стекляшкой, а к груди это колоритное создание прижимало внушительную стопку канцелярских папок. Завидев нашу дружную компанию, девица напрочь забыла, куда шла, и замерла на месте, весело поблескивая круглыми глазенками и с любопытством прислушиваясь к моему монологу.

— Столько времени зря потеряла! — продолжала я сокрушаться, краем глаза наблюдая за вновь прибывшей.

Присутствие незапланированного зрителя, да еще такой экзотической внешности, здорово отвлекало и мешало сосредоточиться. Я чувствовала, что сбиваюсь и постепенно начинаю выходить из роли. Допустить этого я никак не могла и уже с раздражением начала подумывать, как бы половчее шугануть эту «райскую птичку», но меня опередила Нина.

— В чем дело, Люся? — ледяным тоном поинтересовалась она.

— Ни в чем! — безмятежно откликнулась девица, продолжая беззастенчиво пялиться на меня.

— Почему же ты здесь стоишь?

Вопрос был чисто риторическим, и Люся его отлично поняла. Поэтому и отвечать на него не стала, а лишь передернула костлявыми плечиками да перехватила поудобнее выскальзывающие из рук папки.

— Марш в канцелярию. Там тебя с самого утра ждут, — сердито приказала Нина.

Люся презрительно фыркнула, независимо тряхнула челкой цвета зеленки, но все-таки подчинилась. Похоже, Нина хоть и числилась всего лишь секретарем, но власть здесь имела немалую. Правда, и Люся тоже оказалась не лыком шита и, покидая наше общество, все же оставила последнее слово за собой. Проходя мимо, она отчетливо пробормотала себе под нос:

— Раскомандовалась, отставной козы барабанщица.

Нина пошла красными пятнами, но ничего не сказала, а лишь с неприязнью посмотрела вслед бунтовщице.

Нелепая Люся удалилась, и над нашей маленькой компанией повило неуютное молчание. Охранники, вызвав ко мне секретаршу, посчитали свою миссию выполненной, Нина переживала только что нанесенное оскорбление, что же касается меня, то я, честно говоря, уже начала выдыхаться. Вести роль самостоятельно, без какой-либо реакции со стороны собеседника всегда довольно сложно, но сдаваться мне не хотелось. Напустив на себя глубокомысленный вид, я вздохнула и примирительно сказала:

— Ну что теперь возмущаться. Разгильдяев везде хватает, и наша редакция не исключение. Опять они напутали что-то.

Нина смотрела на меня рыбьими глазами и молчала.

«Вобла сушеная», — сердито подумала я и, уже агонизируя, предприняла последнюю попытку прорваться. Дружелюбно улыбнувшись, что далось мне, прямо сказать непросто, я предложила:

— А давайте я возьму интервью у вас. Расскажите о компании, о людях, что в ней работают. И поверьте, завтра вы проснетесь знаменитой.

— Это невозможно. Без разрешения руководства любую информацию нам давать воспрещается, — охладила мой пыл Нина и решительно повернулась ко мне спиной.

Шел третий час моего сидения в «засаде», а толку было ноль. Нина не появлялась. Правда, комфортабельное полулежание на кожаном сиденье собственной машины, покуривание сигареты и необременительное наблюдение за входом в бывший институт, вряд ли можно назвать сидением в засаде. В салоне было тепло и уютно, привычно пахло духами, а я все равно нервничала. И дело было не в том, что мне надоело ждать. Терпение — одно из главных качеств нашей профессии, а дергалась я исключительно потому, что боялась упустить секретаршу Фризена.

После своего бесславного выдворения из офиса я не поленилась обойти все здание и, к своему ужасу, обнаружила, что помимо главного подъезда здесь имелись еще два других, и выходили они, на мое несчастье, в соседний переулок. Одновременно держать все три двери в поле зрения не было никакой возможности, и, немного помучившись, я приняла решение сосредоточиться на центральной. Рассуждала просто: если у Нины нет причин прятаться, она выйдет обычным путем, как все сотрудники. Если же ускользнет через запасной выход, значит, мой визит ее обеспокоил, значит, ей есть что скрывать. Подобный поворот сюжета мне не очень нравился, так как сулил осложнения, но я утешала себя тем, что не бывает худа без добра. Исчезновение Нины покажет, что я нахожусь на верном пути.

Рабочий день давно закончился. Ровно в семь центральный вход в здание распахнулся, и из него нескончаемым потоком потекли служащие. Люди шли по одному, по двое и группами по нескольку человек. Торопливо перекинувшись прощальными словами, они расходились в стороны и бесследно исчезали в ближайших переулках. Постепенно дверь хлопала все реже и реже, а потом и вовсе наступила тишина. Похоже, даже самые отъявленные трудоголики не выдержали, покинули рабочие места и бесславно дезертировали по домам. А Нины все не было.

Я закурила неизвестно какую по счету сигарету и дала себе еще тридцать минут.

«Если она не появится в течение получаса, прекращаю дежурство и еду домой», — объявила я себе самой, и в следующий миг дверь хлопнула, а на тротуаре возникла уже знакомая мне худенькая фигурка.

Нина шла спокойно, по сторонам не глядела и, казалось, никуда не спешила. Дав ей немного отойти, я завела мотор и медленно двинулась следом. Возможно, я чересчур осторожничала, но мне почему-то не хотелось разговаривать с ней прямо у входа в здание. Казалось, будет лучше, если наша встреча произойдет без посторонних глаз.

Удобный момент для начала разговора подвернулся, когда Нина остановилась перед уличным лотком с овощами. Пока она выбирала яблоки, я успела выйти из машины и стать за ее спиной. Дождавшись, пока Нина расплатится, я легонько тронула ее за локоть:

— Добрый вечер.

Реакция оказалась неожиданной. Девушка вздрогнула и выронила пакет, тот с громким шлепком упал на тротуар, и из него в разные стороны покатились румяные яблоки.

— Господи, как вы меня напугали! — прошептала она побелевшими губами.

— Извините, я не нарочно! — огорченно воскликнула я, тоже не ожидавшая ничего подобного.

Стараясь загладить свою вину, я присела на корточки и принялась собирать раскатившиеся в разные стороны фрукты. Пока я старательно ползала вокруг лотка, Нина стояла столбом и не делала ни малейшей попытки мне помочь. Когда, наконец, последнее яблоко было положено в пакет, я сунула его Нине в руки, смахнула с потного лба прилипшую челку парика и решительно заявила:

— Мне нужно с вами поговорить.

Она еще до конца не пришла в себя и поэтому отреагировала вяло:

— Поговорить? О чем?

— Об убийстве и еще кое о чем, очень для меня важном.

И тут Нина меня снова удивила. Только что испуганная и растерянная, она на глазах подобралась и звенящим металлическими нотками голосом отрубила:

— Исключено. Нам категорически запрещено обсуждать с посторонними дела фирмы.

— Что за странные порядки! — возмутилась я. — У вас же не оборонное предприятие. Как можно запретить сотрудникам разговаривать на интересующие их темы? И потом, никто не собирается выпытывать у вас секреты. Я всего лишь хочу поговорить о вашем патроне.