Специалист - Грегг Гервиц

Геррера прибыл на место сбора последним. Он забежал на обочину между разбитым «фольксвагеном» и каким-то ветхим катафалком, дополнявшим мрачную картину. В его руке был документ, края которого трепал ветер. Внизу на листке стояла подпись судьи Эндрюса с мелкими кляксами, разбрызганными перьевой авторучкой.

– Готовы поджарить пятки этому уроду? – прошептал Геррера.

Миллер сложил ордер, убрал в большой карман и кивнул на брошенный катафалк:

– Его уже ждет автомобиль.

Геррера присел на корточки, и у него в кармане зазвенело. Он выгреб мелкие монеты и положил их на асфальт. Затем снял наручные часы и оставил их на покрышке стоящего рядом катафалка – нельзя, чтобы они начали пищать или светиться, когда он переступит через темный порог. Помощники выключили переносные рации и плотной группой неслышно направились вдоль асфальта.

Шедший впереди Миллер остановился. С ним рядом на тротуаре стоял Волк – служебная собака, натасканная на поиск взрывчатки. Подтянулись все остальные. Дом был разделен на две половины, на каждой из которой был указан один и тот же адрес. Этот же адрес выдала телефонная компания «Пасифик Белл».

Они посмотрели на одинаковые двери и мрачные, безлюдные окна.

– Была ночь перед рождеством… – еле слышно запел Джим.

Шепотом обсудили, что делать. Тим приблизился к дому. Слева от закрытых на замок ворот стоял мотоцикл «индиан», руль которого не был заблокирован. Тим жестом поманил Герреру, чтобы тот сказал свое веское слово. Геррера эмоционально кивнул и прошептал:

– Кикстартер укорочен наполовину и приподнят почти на пять сантиметров. Такая высота нужна только человеку маленького роста, чтобы одновременно можно было дотянуться до зажигания.

Они подошли к остальным помощникам, которые стояли прижавшись к стене соседнего дома.

– Левая половина, – сказал Тим.

Вдоль стены они дошли до крыльца. Мэйбек прижимал к скуле наконечник своего любимого механического тарана. Миллер подвел Волка к двери, он понюхал, но не сел – значит, мин-ловушек здесь нет.

Тим приготовился войти первым, за ним встал Медведь, вооруженный обрезом винтовки «ремингтон» 12-го калибра. Джим снова начал что-то чуть слышно напевать под нос. На удачу или в знак памяти о Фрэнке Полтоне Джим обвязал рукав черной лентой. Тим вдруг осознал, что для Джима память о товарище была еще очень свежа. Для него самого то, что произошло с Дрей, было гораздо больнее, чем потеря друга. И сейчас, когда он готовился встретиться с одним из напавших на нее, в его голове мелькали кадры бесконечного полета Дрей над дорогой.

Мужчины надвинули на глаза очки ночного видения; Мэйбек протаранил дверь, и Тим вбежал в полупустую комнату.

Раньше, чем его глаза начали разбирать предметы в зеленом полумраке, с дивана полыхнул огонь, на секунду ослепивший Тима. Четыре пули врезались в стену над его головой; одна попала в ствол МР5, тряхнув оружие, отчего Тима отбросило в сторону. Он ударился о стену и упал на ковер, машинально скинув с головы очки. Медведь и Геррера успели нырнуть внутрь, а остальные замешкались. Стоявшие впереди отпрянули, толкая тех, кто был сзади. Вновь полыхнула пулеметная очередь.

Хотя зрение Тима еще не вполне восстановилось от первой вспышки, по второй очереди он приблизительно определил позицию цели, вырвал из кобуры револьвер и несколько раз выстрелил над головой. Раздался крик боли. Голос был мужской, но необычно высокий. Пулемет брякнулся на пол.

Зрение наконец почти пришло в норму, и Тим различил маленькую фигуру, ползущую по полу. Он поднялся и кинулся за коротышкой. Тот вскочил и, прихрамывая, бросился на кухню. Когда Тим подбежал к дверному проему, в его голову полетела сковорода с длинной ручкой. Он каким-то чудом увернулся, и железяка звонко ударилась о перегородку, разбрызгивая остатки омлета. Тим нырнул в проем и схватил Вождя за ногу, но тот вывернулся и бросился по коридору к спальне. Тим рванулся за ним. Вождь на ходу попытался закрыть дверь. Он мчался к кровати; под ноги Тиму полетело кресло на колесиках. Тим налетел на него и поскользнулся, но успел упасть на спину Вождю, когда тот уже тянулся к прикроватной тумбочке. Тим приставил к виску Вождя свой револьвер. Рука Вождя замерла на рукоятке «кольта» 45-го калибра, лежавшего в выдвижном ящике.

В голову Тима яростно ударил адреналин. Он прорычал голосом, как будто не принадлежавшим ему:

– Выбирай сам.

С трудом повернув голову, Вождь посмотрел на Тима дерзким, вызывающим взглядом. Его бицепс напрягся, и рука вынырнула из тумбочки вместе с «кольтом»; палец он держал на спусковом курке.

Тим выстрелил.

Тяжело дыша, он еще немного постоял, уперев колено между ослабевших лопаток Вождя. Было слышно, как мозг стекает со стены. Потом он поднялся, проверил чулан и крикнул:

– Чисто.

На тумбочке лежали схемы взрывных устройств. Он собрал их, пытаясь различить в темноте неразборчивый почерк. Бомбы в корпусе из железной трубки. Рифленые, чтобы разлеталось больше шрапнели.

Потом он глянул на другую схему. Малокалиберные бомбы. Пороховая начинка. Проволочная нить накала. Похоже, эта мина детонирует от электричества.

Он заметил, что вошедший Мэйбек потянулся к выключателю.

– Подожди, не…

Пол содрогнулся от взрыва. Скрежет разорванного металла, свист летящих осколков. Когда утих звон в ушах, Тим, лежа на ковре, посмотрел на дверь. Помощники зашевелились и начали подниматься, отряхивая с себя пыль и вынимая кусочки шрапнели из бронежилетов. Нейлоновая куртка Мэйбека спереди превратилась в лохмотья, а сам он дрожащими пальцами вытягивал из кевларового жилета, прикрывавшего его грудь и желудок, продолговатый металлический осколок. Пальцы Мэйбека потянулись к разрезу; он посмотрел на них, не увидел крови и облегченно вздохнул. Вздох был дрожащим – он чуть не плакал. Мэйбек помог Медведю встать, и они вышли из спальни, осматривая, нет ли на них ран.

Миллер поднял зажженный фонарь, оглядывая спальню. Он жевал губу и напрягал челюсть, осматривая предметы, выплывавшие из темных углов. В ярком свете фонаря было видно, как у него подрагивает веко. Нервы Тима тоже были на пределе. По двору расхаживал Мелейн, одобрительно кивая по сторонам.

Увидев, как агент ФБР осматривает кусты перед домом, Медведь заговорил злым шепотом:

– Ни черта он не взаимодействует с нами, у него свой план действий.

– Согласен, – ответил Тим. – Давай выясним, какой именно.

Мелейн изучал пачку «Америкэн Спирит», наколотую на авторучку.

– Сдается мне, он играет в шпиона. Хочет продвинуться среди своих братьев-масонов. Притормаживает нашу работу, где это ему нужно.

– Можно только пожелать ему в этом удачи.

Прибыло подкрепление, и они прекратили обсуждать Мелейна. Саперам из полиции Лос-Анджелеса потребовался примерно час на разминирование. По мере того, как они обезвреживали выключатели и розетки, в доме загорался свет. Провода мин-ловушек нашли и на порогах чуланов, а в выдвижных ящиках стояли мышеловки, заряженные картечью для дробовика. У саперов были свои собаки, и Волк ел в углу свой корм, оглядываясь и поскуливая.

За висящей в чулане одеждой Медведь обнаружил шифоньер с досье и начал возиться с первым замком. Три мудрых обезьянки в характерной позе – «не вижу зла, не слышу зла, не говорю зла», – по одной на каждом ящике, не только представляли собой превосходный пример сдержанного юмора «грешников», но и говорили о том, что в этих ящиках содержится конфиденциальная информация.

Появившиеся криминалисты из лос-анджелесской полиции оттеснили криминалистов шерифа.

Через некоторое время Тим снова подошел к трупу. Если он убил Вождя, руководствуясь законом об оружии или уставом, если он играл по принципам честной игры, которые ему подсказывало сердце, то ночью он мог спать спокойно. Во время военной службы ему часто приходилось убивать людей, но он старался никогда не думать об этом, в отличие от некоторых его товарищей по взводу. Он иногда вспоминал пережитое им ощущение вины и ужаса, но все же осознавал, что оно не было слишком сильным.

Пристально глядя на тело Вождя, он почувствовал, как в нем снова закипает ярость. Жизнь его жены все еще была в опасности.

«Что бы ты ни чувствовал, не нужно убивать людей».

– Не сейчас, Дрей.

Томас искоса глянул на Тима:

– Что ты сказал?

– Ничего.

«Тебе приятно, что ты уничтожил его?»

«И да и нет».

«Он теперь ничего не скажет, так ведь?»

«Похоже, что ничего. Но у меня ведь не было выбора».

«Да уж! Тебе пришлось приставить револьвер к его виску. Ты же не мог выстрелить, например, в руку, в которой у него было оружие. Тебя это не красит».

«Этот тип спокойно смотрел, когда Дэн стрелял в тебя. Ты со всего размаха упала на асфальт, даже ботинок слетел».