Специалист - Грегг Гервиц

Медведь засунул толстый кошелек обратно в карман и повернулся к выходу. Тим и Геррера сделали вид, что тоже хотят уйти.

Хлыст поднялся в кресле.

– У Вождя есть милашка, но вы ни черта от нее не добьетесь. Не стоит даже связываться. «Метисы» однажды поймали ее, держали у себя три дня. Она не настучала. Молчала как рыба. Дэн и Кейнер через полгода встретили тех мексикашек и как следует разобрались. С ними тогда и Вождь был. Вождь безумно любит эту девку.

– Знаешь, как ее зовут?

Хлыст долго раздумывал, пощипывая ранки на руке и глядя, как из них сочится кровь.

– А, дьявол, – сказал он наконец, – не такой уж это большой секрет, даже «метисы» о ней знают. Всего-навсего имя.

– Вот именно, – откликнулся Медведь, – всего-навсего имя. Как тебе, к слову, Бенджи Франклин?

– Терри Гудвин. – Глаза Хлыста беспокойно заметались по сторонам. – Ну вот, я сказал. – Он почесал ожог на руке, и на коже появилась красная полоса. – Ну, а где же сотня?

25

К трем часам поясницу Тима ломило каждый раз, когда он поднимался, чтобы на минуту отойти. Но он не жаловался – Медведь и Геррера все это время сидели в засаде, вообще не вставая. По крайней мере, Тим мог нарвать для Дрей свежих ирисов, пока ничего не происходило. Он и так уже наизусть запомнил каждую деталь ранчо Терри Гудвин, на окраине Валенсии.

Таннино помог им быстро получить ордер, разбудив федерального судью. Чтобы не спугнуть Вождя, Тим, Медведь и Геррера прошлой ночью осмотрели окрестности дома. Тим, надев на голову прибор ночного видения, через неплотно задвинутые шторы увидел спящую Терри Гудвин – она лежала одна в огромной кровати.

Прицеп, «дом на колесах», который они прихватили на складе арестованного имущества, по крайней мере, позволял им устроиться в засаде комфортно. Кружки в обеих подставках были засыпаны семечками. Тим заткнул одно ухо пальцем, выслушивая Фрида, который жаловался по телефону на отрицательные результаты проверки регистрационных документов мастерских по ремонту и покраске мотоциклов, закрывшихся за последние несколько лет в Глендэйле рядом с магазином «Харлей-Дэвидсон». Фрид с Томасом ни в одном документе не нашли имени Дэнни, Дэниэл или Дэн.

Геррера лежал на ворсистом ковре в задней части прицепа, уставившись в потолок.

– Она все еще сидит за кухонным столом? – спросил он.

– Да, – ответил Медведь, наблюдающий за домом через тонированное стекло.

– Что она сейчас делает?

– Читает газету.

– Какой раздел?

– Первую страницу.

Через несколько минут:

– А сейчас?

– Новости спорта.

– Наконец-то. Кто выиграл Цитрусовый кубок?

Медведь покрутил окуляры бинокля.

– Не вижу… она не дает рассмотреть… Миа Хэмм потянула связку… вот, поворачивает страницу, сейчас… Майами.

– Да! – Геррера радостно подбросил кулак.

Тим закончил говорить с Фридом и захлопнул телефон. Он и так страдал от недосыпания, и запах острого соуса и курева, въевшийся в обивку, только усиливал его раздражение.

– Это идиотизм.

– Я еще вчера говорил, что не хочу наблюдать за этим домом. – Медведь, ненавидевший слежку, с трудом скрывал свое негодование. – У нас нет времени просто сидеть и ждать, когда Вождь соизволит прийти, чтобы пощупать свою подружку за задницу.

– Я полностью согласен, – прибавил Геррера. – Не лучший способ потратить наше время, socio.

– И что вы предлагаете? Это единственная существенная зацепка.

– Если Хлыст не навешал лапши, – сказал Медведь.

– Он наркоман. Ему нужны деньги, и он знает, что если скажет правду, мы снова придем за информацией. Не думаю, что тыкаться мордой в колючую проволоку за несколько баксов – приятное занятие.

Геррера сказал:

– На этом он попадется. О «грешниках» рассказывать – не анекдоты в школе травить. Его убьют, рано или поздно.

Они затихли, был слышен только звук автоподстройки бинокля, в который смотрел Медведь. Тим ничего не ответил Геррере, но он чувствовал какую-то симпатию к Хлысту, как, впрочем, и Медведь с Геррерой.

Наконец Медведь сказал:

– Лучше поздно, чем никогда.

– Почему бы просто не постучаться к ней и не устроить обыск? – спросил Геррера.

– Потому что, если мы ничего не найдем, этот след оборвется, – ответил Тим.

– Как ты думаешь, у нее есть телефон Вождя, чтобы предупредить его в случае опасности?

– Если есть, то я заявляю, что эта красотка не стоит того, что о ней говорят. Не думаю, что она настолько глупа, чтобы записать телефон на бумажке. – Тим взял у Медведя бинокль и посмотрел на Терри, читавшую развлекательную страничку. На ее правой щеке был виден шрам от ножа – должно быть, прощальный подарок «метисов». – Если она и держит где-то номер его телефона, то только в своей голове. И есть один способ его оттуда извлечь.

– Какой? – спросил Медведь.

Не отвечая, Тим набрал номер Пита Криндона.

Криндон выложил из сумки свои принадлежности и оглядел скудный интерьер дома на колесах.

– Лихо укрылись. Вам бы еще на крыше повесить неоновую вывеску с надписью «Слежка».

– Ты прихватил соединительную муфту? – спросил Тим.

– Да. Но нужно подстраховаться. Если эта цыпочка такая смекалистая, как ты говоришь, она будет звонить на сотовый. – Криндон извлек из сумки микрофон параболической антенны, приемник, обмотанный по конусу изоляцией. Он открыл окно, спрятав микрофон за грязно-оранжевой занавеской, и протянул Геррере сотовый телефон. – На, позвони ей, и старайся налегать на мексиканский акцент, только чтобы голос был угрожающий.

– У меня же кубинский акцент.

– Не думаю, что девочка почувствует разницу, – отмахнулся Криндон.

Пока Геррера набирал номер, Тим смотрел в бинокль на кухню Терри. Вот она поднялась, взяла трубку.

Геррера прошипел:

– У нас твой мужчина, puta. Мы прикончим его.

Геррера закончил вызов.

Терри медленно опустила трубку. Она поглядела на телефон, словно ожидая еще одного звонка, и казалась на удивление спокойной. Тим и до этого был уверен, что она не потеряет самообладания, а начнет тщательно обдумывать дальнейшие шаги. Она снова села за стол и оперлась локтями на разбросанные газетные листы. Она думала долго и напряженно. Микрофон Криндона донес отрывки ее шепота:

– …ерунда. Просто какой-то кретин балуется.

Она начала волноваться. Прошла несколько раз по комнате, шлепая голыми пятками по дешевому линолеуму. Вспомнив, что Дрей лежит в коме, Тим легко представил, что сейчас чувствует Терри.

Она сняла трубку, затем снова положила, будто ее ударило током.

– Давай же, – тихо прорычал Криндон, – давай.

Она скрылась в коридоре, затем появилась в окне спальни. Вынула сотовый телефон из кармана куртки, висевшей на дверной ручке, набрала три цифры и снова передумала. Потом села на кровать, положив телефон на колени, и зашептала, словно заклинание:

– Господи, пусть с ним будет все в порядке. Пожалуйста, Господи.

Она набрала номер. Криндон сжал руку в кулак.

Терри сильно выдохнула:

– Ты в порядке? Нет конечно, с сотового звоню… Странный звонок. Похоже, какой-то «метис», с акцентом… Ладно, милый. Я тоже в порядке.

Терри нажала кнопку и упала на кровать, вздохнув с облегчением.

Криндон высунулся из окна и включил воспроизведение одиннадцати тонов, которые записались в то время, пока она набирала номер. Он не спеша перенес эту мелодию на свой «некстел», и на экране высветились цифры. Криндон нацарапал номер на бумажке, передал Тиму и выскользнул из узкой дверцы прицепа.

26

Они появились из-за припаркованных на задних дворах автомобилей и короткими перебежками, пригибаясь, начали наступать по узким аллейкам между полуразрушенными домами. МР5, направленные стволами вверх, напоминали прутья железной изгороди. Смутно различимые фигуры в коричневатых форменных костюмах, на левых рукавах – нашивки судебных исполнителей, на правых – флаг США. Черные ботинки «хай-тек» с мягкими неопреновыми подошвами. Звезды, вышитые швейной машинкой на уровне сердца, были словно мишени. У всех сотрудников службы в поясной кобуре был «глок» 40-го калибра.

У всех, кроме одного.

Тим откинул барабан своего револьвера и прокрутил его, удостоверившись, что все шесть патронов на месте. Затем привычным движением защелкнул барабан и снова сунул револьвер в кобуру, висевшую на бедре. Дом, в котором скрывался Вождь, был едва виден с дороги – черная глыба на фоне чуть более светлого безлунного неба. Опавшие листья засыпали сточные канавы и стекла автомобилей, в которых отражались красные и зеленые отблески рождественских огней.

Геррера прибыл на место сбора последним. Он забежал на обочину между разбитым «фольксвагеном» и каким-то ветхим катафалком, дополнявшим мрачную картину. В его руке был документ, края которого трепал ветер. Внизу на листке стояла подпись судьи Эндрюса с мелкими кляксами, разбрызганными перьевой авторучкой.