Корниловъ. Книга вторая: Диктатор - Геннадий Борчанинов

но для этой Верховный собирался подготовить себе преемника сильно заранее.

Кандидатов в преемники, на самом деле, было не так много, как ему хотелось бы. Киров, как глава партии. Возможно, генерал Врангель, но это очень сильно зависело от того, как он себя проявит на своём нынешнем посту. Внезапно, Сталин, если его удастся переманить из большевистского руководства и немного вразумить насчёт методов управления страной.

Возможно, в этом коротком списке появятся и другие фамилии, но пока что так. Верховный надеялся, что себя смогут проявить и другие, неизвестные ему по учебникам истории, люди. Те, кто в оригинальном варианте истории погиб, эмигрировал или не сумел выйти во власть из-за своего неприемлемого происхождения.Да, некоторые дети священников и даже дворян сумели сделать карьеру при советской власти, но гораздо больше не сумело.

Корнилов же не собирался угнетать одни классы ради того, чтобы возвысить другие. Возможности должны быть равны у всех, независимо от происхождения. Для него, как для руководителя, гораздо важнее были личные способности человека.

Вечером поезд Верховного прибыл обратно на Балтийский вокзал. Диктатор вернулся в сырой и слякотный осенний Петроград, серый и тусклый, лишь немного подкрашенный бледной желтизной опадающих листьев.

На вокзале же, вернее, на привокзальной площади, эту серость разгоняли красные плакаты и транспаранты. Кто-то организовал митинг аккурат к прибытию Верховного Главнокомандующего.

Лозунги на плакатах… Самые разнообразные. Начиная от классических требований передать всю власть Советам, и заканчивая требованием снять блокаду с Кронштадта. Кто-то знал, когда, как и куда прибудет генерал Корнилов, и устроил целую демонстрацию, разумеется, мешающую проезду автомобилей, так что диктатор вынужден был выйти к толпе.

Ну, или давить митингующих грузовиками и автомобилями, либо разгонять стрельбой, и генерал не сомневался, в толпе уже притаились журналисты с фотокамерами, репортёры и прочие акулы пера. Вместе с провокаторами и, возможно, террористами. И существовал немалый риск, что на соседнем чердаке притаился профессиональный стрелок с винтовкой, или в чемодане какого-нибудь неприметного пассажира окажется полпуда взрывчатки.

Ладно хоть к самому поезду митингующие даже не пытались прорваться, ограничившись только привокзальной площадью. Сам вокзал и проходы к путям находились под охраной вооружённых солдат, которые хоть и, возможно, в чём-то соглашались с демонстрантами, но покинуть пост не смели.

— Ваше Высокопревосходительство! Лавр Георгиевич! — обеспокоенно бормотал Хан. — Давайте запросим подкрепление! КГБ, казаков, разгоним их, и только потом поедем! Нас слишком мало!

— Нас мало, но мы в тельняшках, корнет, — буркнул Корнилов, не обращая внимания на недоумевающий взгляд начальника охраны.

— И что, вы хотите к ним выйти? — всплеснул руками Хан.

— Нет, не хочу, — признался генерал. — Но придётся.

— Мы не сможем вас защитить, Лавр Георгиевич, — хмуро произнёс корнет.

— Я знаю, — сказал Корнилов, глядя, как его автомобиль спускают на перрон.

Можно было бы и запросить автомобиль из гаража Михайловского замка, но что-то генералу подсказывало, что к вокзалу шофёр подобраться бы не сумел.

Толпа была настроена к генералу не сказать, чтоб враждебно, но лозунги и призывы на этом митинге звучали очень и очень далёкие от официальной линии партии и правительственного курса.

— Распорядитесь позвонить Кирову, будьте добры, Хан, — попросил генерал. — Передайте ему, пусть выводит на улицы петроградскую ячейку. Ну а я туда. В народ.

— Может, не надо? — спросил корнет.

— Надо, Хан, надо, — отрезал Корнилов, собираясь с духом. — Не разорвут же они меня, в конце концов.

Одна из генеральских машин имела открытый верх и позволяла выехать так, чтобы пассажира все могли видеть, и генерал забрался именно в неё, намереваясь потом встать на сиденье и толкнуть речь.

— Если что-то пойдёт не так, жми, — тихо произнёс он шофёру. — Прямо через толпу.

Автомобиль, тихо порыкивая мотором, двинулся к привокзальной площади. Толпа демонстрантов с плакатами, транспарантами, красными флагами и прочими атрибутами первомая загудела и зашумела, нестройными воплями встречая появление генерала.

— Диктатор! Бонапарт! Руки прочь от Советов! Вон! Узурпатор! — доносились злые крики со всех сторон.

Толпа обступила автомобиль со всех сторон, ехать дальше шофёр не мог, и ему пришлось остановиться. Корнилов сосредоточенно окинул беснующуюся толпу долгим изучающим взглядом.

Да уж, это вам не прибытие Ленина на Финляндский вокзал. Но и он не пальцем деланный. Генерал поднялся на сиденье автомобиля, возвышаясь над толпой и превращаясь в отличную мишень.

— Товарищи! — поставленный командирский голос Корнилова прокатился над толпой. — Да здравствует народная революция!

В храме и возле него

В храме пахло елеем и ладаном. Толпа прихожан стояла, переминаясь с ноги на ногу, дородный священник хорошо поставленным баритоном громко читал молитву.

— Спаси, Господи, люди Твоя, и благослови достояние Твоё, победы благоверному… — он вдруг запнулся. — Государю нашему…

Прихожане сделали вид, что ничего не произошло, осеняя себя крестными знамениями.

— … рабу Божьему Лавру… — продолжил священник.

Все церкви по всей стране теперь молились за Корнилова и за скорейшую победу русского оружия. Приказ прошёл с самого верха, церковные иерархи сделали свой выбор, оценив предложение генерала восстановить патриаршество. Оно давало церкви гораздо больше свободы и влияния.

— Это чего, он генерала Государём назвал? — прошептала одна из пожилых прихожанок своей соседке.

— Та перепутал он, — буркнула соседка.

— А чего, и пускай, при царе-то лучше было, — бесцеремонно встряла в разговор третья. — А то ишь, выдумали. Временщики эти, чтоб им провалиться…

На них шикнули, призывая к тишине.

— А вы на меня не шикайте! Я что, неправду говорю⁈ — громким шёпотом возмутилась женщина.

Священник монотонно продолжал читать молитву, не обращая внимания на перешёптывания среди прихожан.

— Выбрали бы уже царя нового, и делу край! Хоть того же Корнилова! — продолжала прихожанка.

— Да тише вы, Марья Петровна, не на базаре же, — попытались урезонить её соседи.

Спокойствие на некоторое время удалось восстановить. Все понимали, что спорить в храме посередине службы будет совсем неуместно. Тем более, спорить о политике. Церковь давала однозначный ответ на все эти вопросы, поддерживая нынешнюю власть и осуждая все дальнейшие попытки раскачать народ на революцию. То есть, в какой-то степени пыталась стабилизировать общество.

И это были не инициативы отдельных священников, как раньше, теперь в каждой церкви от Риги и до Владивостока велась планомерная работа с населением.

Авторитет церкви, конечно, находился на не самом высоком уровне, да и среди священников хватало бунтарей и революционеров вроде того