Обыкновенная война - Борис Геннадьевич Цеханович

повреждённые линии электропередач и наверняка пару сотен метров железнодорожного полотна, вот и всё что мы сумели разглядеть в свете пожара.

Около вагона ожидали, переговариваясь, командиры взводов и замполит. Отсутствовал только старшина.

– Ну, как только этот старшина появится я его прибью…, – плотоядно пообещал замполит – за мои валенки, за то что в панике бросил батарею, да и за мой мизинец.

Мы посмеялись, глядя как кипятится Кирьянов и стали наблюдать за происходящим на пожаре, пока наше внимание не привлекла странная фигура, появившиеся со стороны жилых построек. Она прямиком, через рельсы, направлялась к нам. Сначала мы думали, что это идёт старшина, смущённый своим поведением, но вскоре разглядели, что это был не прапорщик Пономарёв, а незнакомый мужчина: на голове у него бесформенным блином растеклась старая кроличья шапка, причём одно ухо торчала к верху, а второе свисало к низу. Под застёгнутым на одну пуговицу овчинном полушубком, который когда-то видел лучшие времена, виднелись синие сатиновые трусы и насмерть застиранная майка на худом теле, на голых волосатых ногах валенки с обрезанным верхом. А в зубах больших размеров самокрутка. И полусогнувшиеся фигура подсказывала, что он нёс нам что-то очень тяжёлое.

– Мужики! – Жизнерадостно закричал ещё издалека абориген, – вышел я покурить во двор. Живу тут – метров четыреста. Слышу какие-то взрывы и тут прилетает ко мне во двор какая-то железяка и падает прямо на мою собачью будку. Так собака, которая рядом со мной стояла, с испугу через двухметровый забор без разбега сиганула. Железяка-то, наверное, ваша, забирайте….

В свете пожара мы наконец-то разглядели у него на руках 122 миллиметровый снаряд от самоходки. Дружно засмеялись и стали подкалывать местного жителя: – Ну, и повезло тебе мужик. Если бы этот снаряд разорвался у тебя во дворе, то не только от собачьей будки, но от твоего дома и от тебя самого ничего бы не осталось. Давай сюда…, только осторожненько ложи.

Мужчина, страшно округлил глаза на внезапно изменившемся лице, и в испуге бросил нам снаряд под ноги, развернулся и стремительно побежал, провожаемый диким хохотом. Постояв ещё немного, и не дождавшись старшины, мы залезли в вагон спать, где я услышал ещё несколько сильных взрывов.

Утром, приведя себя в порядок и отдав распоряжение о проверки техники на платформах, я вылез из вагона и направился к месту пожара. Небо было чисто-голубое, и от сверкающего на солнце снега слепило глаза, от чего приходилось постоянно сильно жмуриться. Станция уже была оцеплена милицией. На путях и прилегающей территории работали группы сапёров. Я прошёл сквозь оцепление к остаткам платформ, кругом которых на снегу и земле валялись осколки от снарядов, разорванные и целые снарядные гильзы, детали и куски от машин. Всё это было густо присыпано крупой и мукой. Оказывается, вместе с машинами с боеприпасами взорвались и машины с продуктами взвода обеспечения дивизиона. Рядом стоящая водокачка была разрушена наполовину, разбиты пути и рухнуло три опоры электропередач. Побродив немного вокруг и прислушавшись к разговорам прокурорских работников, я выяснил, что тут произошло – вину прокуратура полностью возлагает на железнодорожников. Оказывается, по правилам воинских железнодорожных перевозок, между электровозом и эшелоном должны быть прицеплены несколько пустых платформ. Чего не было у нас. Во время движения от обледенелых проводов электропередач летели искры, которые и упали на тент машин с боеприпасами, от чего они и загорелись.

Побродив ещё немного по месту пожарища, вернулся в вагон, позавтракал и вместе с Игорем отправился в город попить пива, так как узнал, что стоять будем здесь как минимум до вечера. Сразу за вокзалом, на привокзальной площади, располагался небольшой рынок, по которому уже бродили подвыпившие солдаты дивизиона, а недалеко от рынка мы нашли пивную, полностью забитую народом, и тут тоже за несколькими столиками преспокойно расположились солдаты дивизиона. Пришлось подойти и выгнать их. Взяли пиво, но сидели недолго. Чувствовали себя неуютно, так как местные на нас косились, причём, не совсем дружелюбно. Вышли опять на улицу, но побродив немного по городу, везде натыкались на болтающихся пьяных солдат. Решили вернуться в вагон, чтобы остановить своих солдат от пьянства, но было уже поздно. На привокзальном рынке увидели Кирьянова с командирами взводов и болтающимся там же нашими солдатами, чем я был неприятно озадачен. Не привлекая внимания местных жителей, мы собрали в сторонке Кушмелёва, Некрасова, Ермакова, Большакова и других солдат батареи. Видно было, что ребятишки неплохо поддали, но вели себя достаточно нормально. Не успел я выразить своё неудовольствие и отправить их в вагон, как к нам решительно подвалила группа крепких парней, которых возглавлял наглого вида здоровяк.

– Майор, мы здесь, на рынке, «фишку держим»: то есть местная мафия. – С апломбом представился здоровяк, – ты чего к солдатам пристаёшь? Они едут на войну и имеют право выпить. Так что вали отсюда….

Я оглядел рынок, по которому, помимо моих бойцов, шлялось ещё человек тридцать солдат и офицеров с дивизиона со здоровым любопытством поглядывая в нашу сторону и всем видом показывая, что они не прочь и подраться – если что. Значит и мне можно немного и поборзеть.

– Слушай, ты – Мафия. Шёл бы ты отсюда. Это мои солдаты и с ними я сам разберусь. Без тебя. Это мои проблемы, и нечего сюда нос свой совать. А то сейчас свистну и вас отсюда на пинках вынесут. Понятно?

– Не слушайте его ребята, – начал заводиться здоровяк под поддерживающий его возмущённый галдёж своих товарищей, – давайте оставайтесь, девками и выпивкой обеспечим. Погуляем, а потом домой поедете: деньгами на обратный путь тоже обеспечим.

– Нееее…., «дядя», – засмеялся Большаков, – мы, со своими офицерами поедем и надерём «духам» жопу. – Остальные солдаты одобрительно загудели.

Здоровяк ещё больше загорячился: – Неужели вы верите своим офицерам? Ведь они ничего не умеют. Они же бестолковые и продадут вас там. Вот ты веришь своему командиру? – Ткнул пальцем Большакова в грудь мафиози.

Я стоял и молчал, потому что мне самому был любопытен этот диалог. Было интересно, что думают солдаты и что ответит Большаков.

Солдат задумался на мгновение и спокойно ответил: – Мы, «дядя», верим своим офицерам и за ними пойдём, куда они нас поведут.

Мафиози озадаченно молчали, а у здоровяка подозрительно заблестели глаза и он, чтобы скрыть свои слёзы, отвернулся и густо заматерился. Потом повернулся ко мне: – Командир, пошли выпьем, если тебе верят солдаты, то ты нормальный мужик.

Отослал командиров взводов с солдатами в вагон, а сам с замполитом и Карпуком пошли за мужиками. Зашли в небольшой ларёк, отделанный под кафе. Мафиози быстро организовали