Drang nach Osten. Натиск на Восток - Николай Лузан

То был момент истины не только для армии, а и для России. В те критические часы генерал С. Макаров вряд ли думал о должностях и званиях и о том, как оценят его действия большие начальники. Он — как истинный русский генерал — думал о благе Державы и жизнях своих подчиненных. Они гибли под орудийным огнем вероломного агрессора — гризинской армии, и каждый упущенный час множил жертвы. Ради спасения их жизней С. Макаров взял на себя колоссальную политическую ответственность — двинул подчиненные ему войска на выручку своим подчиненным. И если бы в Южной Осетии все закончилось не так, как закончилось, то, более чем вероятно, генерала С. Макарова сделали бы не только крайним, а объявили бы сумасшедшим, у которого отказали тормоза.

Как бы там ни было, но 8 августа 2008 г. войска СКВО, выполняя приказ командующего — С. Макарова, двинулась на выручку своим товарищам — миротворцам и южно-осетинским ополченцам. И здесь проявились все наболевшие проблемы российской армии, накопившиеся за время лихолетья и т. н. реформ. Немало контрактников, о которых ранее высшие военные чины, с подачи некоторых политиков, не нюхавших запаха пороха, неустанно твердили, как об идеальных терминаторах, отказались умирать за 15 000 рублей. Контрактник, как бы то ни звучало современно, при всем уважении к данной категории военнослужащих, по своей сути, тот же наемник. Тогда в августе 2008 г. отказал не только он — контрактник, отказала устаревшая советская система управления войсками и подвела дышащая на ладан боевая техника.

Всю эту несостоятельность властной военной вертикали власти и техническую неготовность вооружений внимательные телезрители, не говоря уже о тех, кто прошел через Афганистан и «горячие точки», могли наблюдать на экранах телевизоров.

В те самые минуты, когда артиллерия и танки агрессора били прямой наводкой по штабу, учебному корпусу и казармам «южного лагеря» российских миротворцев, длиннющий армейский обоз частей СКВО, растянувшийся на многие километры, полз на войну со скоростью умирающей черепахи.

Печальная картина: машины, ставшие колом на дороге, задранные капоты и два крепких, как армейская табуретка, зада, торчащие из-под них, говорили людям, прослужившим в армии, о том, что водитель вместе со старшим машины ищут пресловутую «искру».

К сожалению, такое происходило не только на уровне «Ваньки-взводного». Сам командующий 58-й армией генерал-лейтенант А. Хрулев вскоре был выведен из строя. По одним данным — его ранили грузинские коммандос, по другим — ошибочно подстрелили свои.

В то время, когда в верхах смотрели друг на друга и искали злосчастный план боевого применения Вооруженных Сил России — без него, оказывается, ну, ни как нельзя воевать — рязанские, тульские, уральские, сибирские парни стояли насмерть в Цхинвале и не дали агрессору прорваться к Рокскому тоннелю, чтобы закупорить его. За это низкий им поклон: рядовым, сержантам, лейтенантам, капитанам, майорам и подполковникам, которые без планов и команд делали то, что всегда делает русский человек в бою — бьется до последнего.

К полудню 8 августа ситуация в Южной Осетии была близка к критической — грузинские коммандос ворвались в Цхинвал. И тогда высшее военно-политическое руководство России бросило в бой один из последних своих резервов. В далеком Пскове «подняли на крыло» 76-ю воздушно-десантную дивизию. Ее командира, 52-летнего, совсем не «паркетного генерала» А. Колпаченко телефонный звонок заместителя командующего ВДВ генерал-майора А. Борисова застал в городе Новороссийске.

Александр Николаевич вынужден был прервать отпуск, который проводил дома в семье. Но это было далеко не самым печальным: на войну, в Моздок встречать дивизию боевой генерал отправился на гражданской машине. По иронии судьбы, ее водителем оказался грузин. Так получилось, что во всей российской армии не нашлось средств, чтобы доставить командира дивизии к месту боя. Тут, как говорится, остается только материться.

В этом эпизоде «пятидневной войны» в Южной Осетии, словно в капле воды, отразился весь идиотизм устройства армейской управленческой верхушки и принятия ею решений. С другой стороны, в сложившейся ситуации это, может быть, оказалось меньшим злом. Пока в Москве разбирались с тем, кто и какую должен дать команду, а потом принять ответственность за нее, генералы С. Макаров, А. Борисов, А. Колпаченко и другие командиры действовали по обстановке и не оглядывались на верхи!

В населенном пункте Джава Южной Осетии, где разместился временный оперативный штаб, десантники застали полную неразбериху. Точными данными: на каких направлениях, какими силами атакует противник и каково положение миротворцев в «южном лагере», — ни С. Макаров, ни офицеры его штаба, ни президент Южной Осетии не располагали.

Москва также была им не помощник. Мало того, что в Генштабе не имели необходимых сведений о противнике, так еще оказалось, что он своими средствами РЭБ (радиоэлектронной борьбы) заблокировал штатные каналы связи. Поэтому С. Макарову, А. Борисову и А. Колпаченко приходилось докладывать (заодно и информировать противника) в Москву по сотовым телефонам, а с подчиненными связываться по полевому проводу с помощью испытанного телефона ТА-57 — ровесником самого генерала А. Колпаченко.

И тогда опытные генералы, прошедшие, как говорится, «Крым и Рым», плюнув на Генштаб и опираясь на свой практический, а не «паркетный» опыт, а также смекалку и выучку подчиненных, стали действовать по обстановке. А она была непредсказуемой. Если с противником вскоре появилась какая-то ясность, то со своими силами поддержки и обеспечения был полнейший бардак. При продвижении к Цхинвалу арьергард десантников чудом избежал боестолкновения с разведротой 58-ой армии. Позже, после того, как были разгромлены передовые части грузинской армии, на пути к городу Гори 76-я дивизия подверглась бомбардировке. Попытки офицеров штаба генерала А. Колпаченко разобраться, чьи это Су-24М — «свои» или «чужие», так и не увенчались успехом. Десантники вынуждены были открыть ответный огонь. Благо, они воевать умели и сбили два самолета. Позже выяснилось — самолеты были «своими».

Бомбардировка не остановила наступательного порыва десантников. По словам Александра Николаевича, основной бой для дивизии длился не больше нескольких часов. Его подчиненные и бойцы из чеченского батальона «Восток» вложили в первый удар всю свою ярость и ненависть к агрессору. Хваленные грузинские коммандос не выдержали их натиска, бросили позиции и затем обратились в паническое бегство. Потери десантников составили: двое убитых и семеро раненых. Противник потерял 47 человек, «…а дальше мы не считали, не до того было», — так коротко подвел итог мужеству и профессиональным действиям своих подчиненных генерал А. Колпаченко.

11 августа группа разведки и передовые батальоны 76-й дивизии вошли в вымерший, застывший в страхе перед расплатой за содеянное в Южной Осетии грузинский город Гори. Его власти, начиная с губернатора и заканчивая последним полицейским, бежали в Тбилиси. В опустевшем кабинете губернатора все еще продолжали трезвонить телефоны. Генерал А. Колпаченко не стал поднимать трубку, взял со стола фломастер и на парадном портрете президента Саакашвили написал: «Цхинвал — 10.08.2008 г., Гори — 11.08.2008 г., Тбилиси — 12.08.2008 г., — встали в 40 км. Гв. Г-л/м-р А. Н. Колпаченко».

Нет сомнений в том, что десантники вошли бы и в Тбилиси, но такой команды они не получили. Генштаб, после того, как с грузинской армией было окончено, и на западном политическом небосклоне гроза пошла на убыль, очнулся и посыпал ЕБЦУ — «еще более ценными указаниями». Но и без них генерал А. Колпаченко и его подчиненные знали, что делать. Они занялись тем, чем русский воин занимается после разгрома врага, — налаживанием мирной жизни местного населения — охраной складов и магазинов от мародеров, организацией питания людей и поддержанием порядка на улицах.

Вместе с тем, столь стремительное наступление российской армии и столь быстрая победа не должны настраивать власть на благодушный лад. Генерал А. Колпаченко и другие участники войны в Южной Осетии отмечали: «…Если бы на месте грузинских военнослужащих были бойцы подуховитее, то наши потери оказались бы на порядок выше, а боевые действия затянулись бы на долгое время».

Именно дух русского солдата, гены наших отцов и дедов — победителей фашизма, а также профессионализм командиров рот, батальонов и полков стали главными слагаемыми успеха России в войне в Южной Осетии.

«…Приходилось только удивляться, откуда у восемнадцатилетнего необстрелянного паренька такая смекалка, такая находчивость и такое мужество? На третий день войны он действует как опытный воин», — с теплотой говорил о своих подчиненных Александр Николаевич.