Когда падают листья... - Наталия Андреева

Дара начали терзать смутные подозрения, но виду он не подал. Мало ли, сколько таких вещиц на свете?

— Вам какая с этого выгода?

— Ты слово давай, а не вопросами бросайся, — усмехнулась сестра, — тебе всяко лучше будет.

Войник задумался. С одной стороны, он не понимал, зачем нужно было одну безделушку менять на другую, а с другой — кожей чувствовал, что к такому настоятельному совету прислушаться надо.

Странная догадка — будто подтолкнул кто-то — кольнула сознание холодом: может быть, этот, данный сестрой Йеной, артефакт и есть настоящий, а тот лишь подделка?..

Тогда…

— Хорошо. Мое слово.

Амулет загадочно блеснул, оказавшись в сжатой ладони войника, но никто не мог этого заметить.

Жаль, он не знал, что с этого момента его Путь оборвался у пропасти, а за ней начался новый: опасный, темный и нехоженый…

На колени Йены вспрыгнула рыжая кошка и потерлась головой о подбородок женщины. Ей нужна была ласка.

— Думаешь, он послушается, мрр?

Сестра улыбнулась, едва различая четкие, строгие удаляющиеся шаги мрачного мастера. Самой Йене он нравился. Отчего ж не помочь?

— Не знаю, Зорька, не знаю.

— Я думаю, что послушается, — продолжала рассуждать кошка, устраиваясь поудобнее, — хотя мне он и не нравится.

— Почему же? — усмехнулась сестра.

— Ногой меня толкнул, мрмяу! — возмущенно пожаловалась кошка, — и злой он какой-то.

— Нет, не злой.

— Все равно! Хмурится целыми днями, будто высматривает что, а в туманах ничего не видит. Котенок слепой.

— Нет, Зорька, он не так прост.

— Ты видишь?

— Вижу, — Йена улыбнулась, — ему не надо видеть сквозь туманы, чтобы преодолевать их.

— Это как это так? — кошка от возбуждения, удивления и возмущения даже коготки выпустила в юбку Йены и посмотрела на нее.

Женщина улыбнулась и почесала рыжую любимицу за ухом.

— Гляди глубже, Зоря, гляди дальше…

Приближалась ночь.

На небо выплыла ущербная луна, покрывая мертвенным светом потускневшие ели, так же, как и вчера, завывал несчастный бродяга-ветер, раздавался веселый и шумный гомон из казарм.

Затишье перед бурей.

Остановка полета перед резким и сильным взмахом крыльев.

Застывшее изваяние испуганной серой мышки перед побегом от опасности…

Дарен, прочитав заранее очистительную молитву сразу двоим богам — Эльге и Оару, с чистой совестью увел у Веселина ключ от шкатулки и незаметно подменил камни.

До назначенной встречи оставались считанные побеги, и Дар решил сходить на конюшню, проверить своего коника.

Брония он купил после той бойни в гостильне, куда привел его Карстер, как только появились деньги. Конь сразу показал крутой норов, не слушаясь вершника и не обращая внимания на его выкрики. Но за год они слюбились, да до такой степени, что Дарен был готов порвать глотку любому, кто попытался бы причинить вред коню. Броня тоже не отставал от хозяина: Дар помнил случай, когда ему пришлось одному заночевать под открытым небом, а конь за ночь ухитрился изловить любителя чужого добра. Когда отдохнувший вершник очнулся, то обнаружил под Бронием уже наложившего в штаны хилого разбойника… Они были на равных. Вершник за коня, конь за вершника

И потому Дарен еле сдержал радостный вопль, когда после выхода из Здронна, хмурые и, наверняка не раз попавшие под копыта острого коня, охранники вывели упирающегося Броню. И даже после он сдержал яростный рык, когда обнаружил, что ноги коня исцарапаны мелкими камешками: никак, беговым сделали, стервецы. Из десяти злотов четыре он отдал чаровнику в столице, чтобы тот в кратчайшие сроки вылечил ноги Брония, а потом еще не поскупился на крепчайшие подковы у лучшего кузнеца города. Специально дразнил задолизов кралля, вытащивших его, зная, что сейчас они с ним ничего не сделают: кралль вдруг ни с того ни с сего вспомнил молодого паренька, спасшего ему жизнь несколько лет назад. Что ж, у царственных особ свои странности — к ним надо просто привыкнуть, а лучше использовать в своих целях.

Вот так и возобновилось их единение с любимым конем…

Броня, завидев хозяина, как человек, удивленно шире открыл глаза и радостно заржал во весь голос, приветствуя. Уши коня заходили ходуном.

— Вона как рад тебе, сынок, — с добродушной ухмылкой заметил старенький конюх, запустив руку в густую седую бороду, — небося, соскучился маленько.

Дарен, бросив мимолетный взгляд на дедка, подошел к коню и вытащил руку из кармана, протягивая ему под нос:

— Привет, хороший, — конь осторожно и даже немного недоверчиво обнюхал кусочки сахара, — смотри, что у меня для тебя есть.

Грива была расчесана, шкура начищена — за ним тут хорошо ухаживали.

Не пропадет.

Броня фыркнул и одним движением могучего языка слизал предложенное угощение, после чего уставился на хозяина огромными янтарными глазами: мол, а дальше чего?

Дар наклонился, зарылся пальцами в густую черную гриву и быстро зашептал в дергающееся конское ухо:

— Я сегодня ухожу… на опасное дело ухожу. Ты… Если я не вернусь, хорошо себя веди… ладно? Договорились?

Броний топнул ногой. Потом второй, выражая свое искреннее возмущение тем, что его не берут с собой.

— Броня, разбойник мой родной… Так надо, — Дар погладил его по холке, — если вернусь — хорошо. Нет — значит, судьба такая.

Конь тревожно заржал, выражая неодобрение, и внимательно, совсем не по-животному, посмотрел войнику в глаза: "может, не пойдешь, глупый человек?"

Войник вздохнул.

— Ты хоть и вредный, как стадо мракобесов, но я тебя люблю, Броня. Все. Будь молодцом. — Он потерся лбом о лоб коня и быстро удалился, на ходу бросив дедушке: — вы уж приглядывайте за ним, коли чего…

И прибавил шагу, не зная, что еще сказать.

Конюх проводил Дарена недоуменным взглядом: г это видано, чтоб с конем, как с любимой девицей разговаривали?

Дедок почесал лысый затылок, глянул на красавца Дарена и, пожав плечами, справедливо решил, что у всех свои причуды.

ГЛАВА 4

НАЧАЛО ПУТИ

Семь бед — один ответ — Бога нет как нет,

Где на столе будет гроб, там на столе будет спирт.

Где за столом кто-то пьет, там под столом кто-то спит.

Где человеческий лом присыпан хлоркой и льдом —

Там я — рябиной за окном.

(Веня Д" ркин)

Ночь полностью вступила в свои права: замазала небо черной краской, зажгла вечные фонари-звезды, осветила полумесяц и плотным покрывалом накрыла одинокие кряжистые ели на горизонте. Смазанные нечеткие тени скользили по земле, уворачиваясь из-под лап лунного света и выслеживая свою добычу. Мерцала чужая планета — Рашшид, красной точкой выделяясь среди ослепительно белых точек. Небеса будто бы покрылись тонким хрусталем, готовым разбиться на тысячи мелких водопадных брызг от неосторожного прикосновения.