Тайна гувернантки - Эмилия Остен

— Тогда остаетесь вы, — закончил Ричард, справившись с несвоевременными желаниями.

— Что мне нужно сделать?

— Вы можете сходить в Грейхилл — полагаю, он ближе, — и попросить потихоньку какого-нибудь крепкого парня, например вашего друга конюха, прийти сюда и помочь мне дойти до дому.

— У меня есть идея получше, — заявила Эмбер, — здесь неподалеку мельница, как я уже говорила. У мельника есть двуколка. Он с удовольствием подвезет вас до Фэйрхед-Мэнор, особенно если его усилия окажутся вознаграждены.

— Но до мельницы нужно дойти.

— Я вам помогу.

Ричард смерил ее взглядом.

— Смею заметить, мисс Ларк, я выше вас на голову и тяжелее раза в полтора.

— А также в несколько раз умнее, конечно же. Предложите что-нибудь еще.

— Не обижайтесь.

— Я вовсе не обижена.

— Нет, обижены.

Ричард заговорил помягче. Злость уходила, сменяясь непривычным чувством благодарности.

— Я дерзок с вами, признаю. Мне не хочется вас утруждать.

— Это вовсе не трудно.

— Ну давайте же не будем закрывать глаза на очевидные вещи!

— Но я надеялась, что вы мой друг, — тихо сказала Эмбер, — вы же сами говорили, Ричард!

Если бы она не назвала его по имени, черт знает, как долго продолжалась бы их забавная беседа. Однако Эмбер произнесла его имя так просто, спокойно и естественно, как будто тысячу лет так уже делала. Как Кейлин.

— Как вы меня только что назвали? — хрипло спросил Ричард.

Эмбер слегка смутилась, на глазах превращаясь в робкую гувернантку:

— Простите. Вы сами предлагали раньше, и я решила, что сейчас подходящий момент. Если это не так, приношу свои извинения, лорд Мэнли.

— Ричард. Меня зовут Ричард, и ваши извинения не требуются… Эмбер.

Она просияла:

— Значит, мы вправду друзья, да? Мне еще не удавалось подружиться с джентльменом.

— А Джонатан Даусетт?

— Он хозяин дома, где я служу; это некоторое препятствие.

— Ну да, — сказал Ричард, внимательно ее разглядывая, — конечно.

Эмбер вскочила.

— В таком случае, пойдемте. Я помогу вам дойти.

— На это я не могу пойти, — возразил Ричард. — Далеко ли до вашей мельницы?

— Не слишком. И она не моя.

— Ах, не придирайтесь к словам. Сбегайте туда и приведите кого-нибудь.

— Вы уверены, что…

— Уверен. Прошу вас, Эмбер.

— Ну, хорошо.

Кажется, ей и самой расхотелось геройствовать, или она наконец оценила свои силы. Эмбер оглянулась еще раз, а затем скрылась в лесу.

— Надеюсь, мы выглядим достаточно благопристойно, — сказал Ричард Самиру. — Несмотря на твое поведение.

Пес тяжко вздохнул.

Эмбер возвратилась через несколько минут, рядом с нею шествовал здоровенный детина с торчавшими во все стороны волосами пшеничного цвета.

— Это Джон, сын владельца мельницы, — объяснила Эмбер. — Он поможет вам дойти до мельницы, а затем довезет вас до Фэйрхед-Мэнор.

— Довезу, милорд, можете не сомневаться, — пробасила орясина.

— Вот и хорошо, Джон. А я позабочусь, чтоб вы не остались внакладе.

Мельничий сын без видимых проблем помог Ричарду подняться и сделать несколько шагов. Дальше дело пошло еще веселее. Эмбер шла рядом, и по ее сосредоточенному взгляду Ричард понял, что она в любой момент готова броситься на помощь. Все бы хорошо, если б ее присутствие не начало кружить ему голову. Слишком давно Ричард всерьез не увлекался женщиной, и первые симптомы весьма его встревожили. Он знал, к чему это приводит. Как врач, он прописал бы себе микстуру в виде равнодушия и ограничил встречи с девушкой до разумных пределов. А лучше бы и вовсе уехать. Если бы не долг вежливости перед близнецами!

— Вот видите, как все хорошо получается, — сказала Эмбер.

Возразить было нечего. Двигаться оказалось гораздо легче, чем в одиночку, даже тропинку вверх удалось преодолеть без особых проблем. Джон, оправдывая первое впечатление, вел себя не более заинтересованно, чем молодой дубок. Как будто каждый день таскает по лесу аристократов.

— С вами часто такое случается? — негромко спросила Эмбер пару минут спустя.

Промолчать столь откровенно — значит обидеть даму. Пришлось отвечать, тем более что Джон все равно не обращал на беседу ровным счетом никакого внимания:

— Нет. Достаточно редко. И обычно со мной Филипп.

— Почему же вы не взяли его на прогулку?

— Одинокая прогулка, Эмбер, тем и одинока, что никого с собой не берешь.

— Да, это я могу понять. Но впредь постарайтесь быть осторожнее.

— Не давайте мне советов.

— О, конечно. Вы же врач и сами все знаете. Почему сапожник никогда не шьет сапоги самому себе?

Его это рассмешило.

— Вы забавная, Эмбер, когда не стесняетесь это делать.

— В последние дни я чувствую, что преображаюсь. Кажется, взяла пример с вас.

— Что вы имеете в виду?

— Я о вас думала. Вы не такой, как многие другие.

«Думала о вас — это совсем не то, что ты полагаешь, идиот».

— Даже как Кеннет? — ляпнул он, не подумав.

Эмбер вздрогнула.

— Виконт Фэйрхед — особенный человек, — тихо произнесла она. — Для меня.

Вот и напросился. Ричард понимал, что развивать тему может быть опасно — он рискует поставить и себя, и Эмбер в неудобное положение. Как бы ни хотелось расспросить девушку, он ограничился шуткой:

— Тогда, если я не похож на других, вы непременно должны потанцевать со мною сегодня вечером.

— Ричард, вы с ума сошли? Ой, простите.

— Нет, почему? — невозмутимо ответил он. — Сегодня Фэйрхеды устраивают Бал Цветов, и вы, конечно, приглашены. Не думаю, чтобы вас позабыли.

Стоит вспомнить хотя бы утренний разговор с близнецами.

— Где цветы, там и овощи. Я буду картошкой. Или нет, лучше брюквой. Я буду сидеть на грядке и покачивать ботвой, а прелестная лилия вроде вас станцует вокруг меня.

Эмбер хохотала так, что вынуждена была остановиться; Ричард покрепче вцепился в трость и в Джона и чуть шею себе не свернул, наблюдая за девушкой. Разговор помогал отвлечься.

— Мне нравится ваш смех.

— И мне ваш, Ричард. Но вы редко смеетесь, чаще насмешничаете.

— Где ваша проклятая мельница? — проворчал он. — Еще немного, и я начну говорить гадости. Вам не понравится.

— Да туточки, — пробурчал невозмутимый Джон.

— Недалеко. — Эмбер подошла ближе, изо всех сил стараясь помочь. — Вы устали? Может быть, остановимся ненадолго?

— Если я остановлюсь, то наверняка наговорю вам чего-нибудь, о чем пожалею.

И это будут не гадости, а комплименты, которые следует держать при себе.