Экспериментальный фильм - Джемма Файлс

игрушка Кларка, которую мы вчера забыли убрать, – плюшевое зеленое существо с огромными пластиковыми глазами, один из которых был заклеен, как у пирата. «Аррр, приятель, висеть тебе на рее!» – воскликнуло оно тонким металлическим голосом. Я отшатнулась, ухитрившись вывернуть абсолютно все – шею, поясницу, бедро. Плечо прострелило такой обжигающей болью, словно к нему присоединили обнаженный провод.

Чертыхаясь, я сползла на пол вдоль стены. Сердце колотилось как бешеное, и все же заставила себя взглянуть в ту сторону. Ничего, ровным счетом ничего. Точнее, пустой стул, сиденье которого слегка примято моей собственной задницей.

Вернувшись в спальню, я обнаружила, что Саймон повернулся на другой бок. И…

* * *

Два дня спустя я вновь явилась в Национальный киноархив, на этот раз вооруженная таблицей, в которой отслеживалась трансформация образов из всех преданий, собранных в «Дочери Королевы змей». Мы с Маттеусом просмотрели все оставшиеся фильмы студии Джейпери, и ситуация несколько прояснилась. Один из самых больших сюрпризов – выяснилось, что все фильмы из краеведческого музея Кварри Аржент, судя по сюжетам, сняла миссис Уиткомб. Среди них были и смешные, и мрачные. Один из них представлял собой вариацию на тему «Старика с лягушачьим ртом». Этот персонаж, как я выяснилось, известен у славян под именем «водяной». В фильме миссис Уиткомб забавный монстр курил трубку, сидя на краю болота, и сбивал путешественников с пути, отправляя их в объятия сексапильных русалок; те использовали свои длинные волосы как сети, в которых запутывались доверчивые молодые люди. К концу просмотра Маттеус в буквальном смысле довольно потирал руки, а я не могла перестать улыбаться.

– Итак, Вроб был прав, – сказала я, когда экран погас.

– Да пошел он в жопу, Луиз. Это ты была права.

Да, мысленно согласилась я. Наконец-то правота на моей стороне.

Я получила все, что хотела, – контракт, деньги, проект. Саймон расцеловал меня, когда я вернулась домой, мама поздравила по телефону. Кларк пел и танцевал. Правда, не думаю, что эти танцы и песни были связаны с моим успехом, но на этот раз он нас очень веселил.

На следующий день я обнаружила голосовое сообщение от Вроба Барни. Как всегда, предельно краткое: «Мои поздравления». Итак, он уже обо всем знает. Как я и подозревала, у него есть свои источники. Леонард Уорсейм предупреждал меня об этом. Но, в конце концов, мне на это ровным счетом наплевать.

Пять минут спустя, когда я зашла в соцсеть, зазвонил телефон.

– Итак, о тебе не зря говорят, что ты последняя сука, – раздался в трубке голос Вроба.

Я вздрогнула, но ответила нарочито беззаботным тоном.

– Не буду спорить. А у тебя были сомнения на этот счет?

– Признаюсь, такой прыти я от тебя не ожидал. Я поднес тебе миссис Уиткомб на блюдечке, и ты тут же этим воспользовалась, чтобы выдоить из Яна кругленькую сумму. Кстати, сколько он тебе отвалил? Десять тысяч? Или, может, двадцать?

Двенадцать, мысленно уточнила я, продолжая хранить молчание.

– Такая услуга, черт подери, заслуживает хотя бы благодарности, – продолжал Вроб.

– Разумеется, Вроб. Спасибо тебе. Огромное спасибо. Теперь ты удовлетворен?

– Размечталась! Я уже написал обозрение и дал интервью, сообщая всем и каждому, что толчком к твоему великому открытию, Луиз, стали мои «Безымянные 13». Так что я в этом проекте уже по самые яйца, и оттереть меня в сторону тебе не удастся.

– Я и не собираюсь этого делать, Вроб! Ты проделал немалую работу по оцифровке и каталогизации. Я упомяну об этом там, где следует. По справедливости.

– Если ты действительно хочешь меня отблагодарить, поговори обо мне с Яном. Добейся, чтобы меня снова взяли на работу в архив.

– Что? Эм… Нет.

– Почему?

– Потому что это ваши с Яном дела, Вроб. Мне в них вмешиваться ни к чему.

– Но… – он осекся, в голосе послышалась искренняя растерянность. – Он никогда не возьмет меня назад, если ты на него не надавишь. А если я вернусь в архив, мы сможем работать вместе.

– У меня есть на примете люди, с которыми я буду работать, Вроб.

– И кто же это, позволь узнать?

Я вновь сочла за благо отделаться молчанием.

– Ты просто не хочешь работать со мной. – Голос Вроба звенел от обиды. – Все дело в этом, да?

– Не на этом проекте. Прости.

– Засунь себе в задницу свои извинения! Или ты думаешь, они хоть что-нибудь исправят?

Теперь настал мой черед разозлиться. Спина моя напряглась, пульс бешено колотился.

– Значит, ты хочешь, чтобы я все высказала напрямую? Хорошо, будь по-твоему. Говоря откровенно, я тебе не доверяю, и знаешь почему? Потому что, по твоему собственному признанию, первое, что ты сделал, обнаружив фильмы миссис Уиткомб, – выкрал несколько случайных кадров…

– Я ничего не украл!

– Ты вынес их под рубашкой и… не говорю «выдал их за свои», потому что у тебя не было никакой возможности это сделать. Но ты использовал их для того, чтобы украсить собственную претенциозную ерунду.

В трубке повисла долгая пауза. Я слышала, как Вроб пыхтит и скрипит зубами.

– Я ничего не украл хотя бы потому, что эти фильмы никому не принадлежат, – процедил он наконец. – Ни тебе, ни мне, ни Яну.

– Ты сам понимаешь, что это чушь. Они принадлежат всем нам. Принадлежат Канаде.

– Ах вот как! Кленовый лист навсегда! Не смеши меня!

– Прости, но или я сошла с ума, или ты сам рассказал мне об этом несколько дней назад в Sneaky Dee’s. Конечно, ты тогда изрядно набрался, но это ничего не меняет. У меня есть неопровержимые доказательства. Наш разговор записан на пленку.

– Раз так, ты обворовала меня.

– Хорошо, я обворовала тебя. Украла у тебя то, что ты украл у Маттеуса. То, на что ты не имел ровным счетом никаких прав. Тем не менее ты вставил это в фильм, который представил публике. И каждый, кто хоть что-то соображает, мог уловить связь, существующую…

– Какие, к чертям собачьим, связи! Я принес тебе миссис Уиткомб на блюдечке! И не надо строить из себя гребаного Шерлока Холмса, Луиз.

– Послушай, кончай разоряться! О каком блюдечке идет речь? За все время нашего разговора ты ни разу не упомянул фамилию Уиткомб! Ты даже не произнес слова «миссис»! Ты говорил о Северном озере, Кварри Аржент, это верно. Но легенда о Госпоже Полудня пришла на память именно мне. Сомневаюсь, что любой другой критик мог бы провести подобную параллель. Даже если бы ему выпал несчастливый жребий оказаться на просмотре программы экспериментальных фильмов, организованном долбаной студией «Урсулайн».

– А про какую такую легенду ты упомянула? Госпожа чего?

– Ничего! –