Звёздные войны - Алан Фостер

— Ты ему не нравишься, — неожиданно сообщил коротышка своим глубоким голосом.

— Очень сожалею об этом, — проговорил Люк, от всего сердца жалея, что очутился в этом месте.

— Мне ты тоже не нравишься, — с чувством неприязни, которое может появиться только у разумных существ, — продолжал маленький человек.

— Я же сказал, что сожалею об этом.

То ли в результате разговора с похожим на грызуна существом, то ли от слишком большой дозы выпивки пол под этим человеком закачался. Коротышка наклонился вперед, почти упав на Люка, и обрушил на него поток несусветной тарабарщины. Люк почувствовал на себе взгляды толпы, и ему стало еще более неуютно.

— Сожалею, — насмешливо передразнил, явно переборщивший, человек. — Ты оскорбляешь вас! Лучше поберегись! Нас тут всех разыскивают, — он кивнул на своих пьяных компаньонов. — Я приговорен к смерти в двадцати различных системах.

— Тогда я буду осторожен, — пробормотал Люк.

Карлик улыбнулся широкой улыбкой.

— Ты будешь мертв.

При том он громко хрюкнул. Это был то ли сигнал, то ли предупреждение, потому что люди и нелюди, столпившиеся у стойки, медленно расступились, оставив свободное место вокруг Люка и от противника.

Пытаясь спасти положение, Люк натянуто улыбнулся. Но улыбка его быстро исчезла, когда он увидел, что троица вытащила личное оружие. Он не только не мог противостоять этим троим, но у него не было никакого понятия, какое действие производит их жуткого вида оружие.

— Не стоит так беспокоиться из-за этого малыша, — сказал кто-то. Люк с испугом поднял глаза. Он не слышал, как сбоку к нему подошел Кеноби. — Давайте-ка я вам куплю чего-нибудь.

В ответ на это огромный монстр зловеще хохотнул и взмахнул огромной конечностью. Она ударила застигнутого врасплох Люка в висок и опрокинула на пол. Он полетел, опрокинув стол и разбив большой кувшин, наполненный омерзительно пахнущей жидкостью.

Толпа расступилась еще больше, отпуская смешки и язвительные возгласы, когда пьяное чудовище вытащило из кобуры зловеще вида пистолет. Оно махнуло им в сторону Кеноби.

Это заставило мгновенно оживиться бармена, до сих пор сохранявшего нейтралитет. Он быстро подбежал, неуклюже задев край стола, ожесточенно размахивая руками, но в то же время стараясь держаться подальше от твари.

— Не надо бластеров! Не надо бластеров! Только не у меня!

Грызун ужасающе защелкал на него зубами, в то время как держащее в руках оружие чудовище угрожающе зарычало.

В то мгновение, когда оружие и его владелец отвернулись от старика, рука его скользнула к висевшему сбоку диску. Когда светящийся бледно-голубой луч засверкал в сумерках кантины, коротышка заорал.

Но завершить вопль он не успел, и он превратился в жалобный визг. Когда визг смолк, человечек оказался лежащим около стены. Он хныкал и поскуливал, глядя на обрубок руки. Во время этот визга грызун был рассечен надвое и распался на половинки. Гигантская многоглазая тварь все еще стояла в изумлении, уставившись на старика, который неподвижно замер перед ней, держа сверкающую луч-саблю как-то по-особому над головой. Хромированное оружие твари сделало один выстрел, пробив дыру в двери. Затем торс существа разделился так же аккуратно, как и тело грызуна, и две его беззащитные половинки распались и остались летать неподвижно на холодном камне пола.

Только тогда Кеноби издал нечто похожее на вздох, только тогда его тело, казалось, расслабилось. Опустив луч-саблю вниз, он резко вскинул ее затем вверх в непроизвольном победном салюте, закончившимся тем, что он повесил, казавшееся теперь невинным, оружие себе на пояс.

Это последнее движение нарушило полнейшую тишину, воцарившуюся в помещении. Возобновились различные звуки: движение тел на стульях, позвякивание кружек, кувшинов и других питейных принадлежностей. Бармен и несколько его помощников вытаскивали изуродованные трупы из кантины, в то время как человечек с отрезанной рукой канул в толпу, бережно придерживая свой обрубок.

Судя по внешнему виду, кантина вернулась в свое обычное состояние за одним единственным исключением. Бену Кеноби за стойкой бара освободили значительное пространство. Люк едва замечал все эти снова возобновившиеся разговори. Он все еще был потрясен быстротечностью боя и фантастическими способностями старика. Когда мысли его прояснились, он присоединился к Кеноби и услышал обрывки разговоров, доносившихся до них. Многие говорили об аккуратности и изящной завершенности боя.

— Ты ушибся, Люк? — заботливо заметил Кеноби.

Люк почувствовал боль в том месте, где чудовище ударило его.

— Я… — начал он, но старый Бен прервал его. Как ни в чем не бывало он кивнул на лохматую гору, прокладывающую к ним дорогу сквозь толпу с помощью своих плеч.

— Это Чубакка, — объяснил он, когда антропоид сел рядом с ними. — Он первый помощник на корабле, который может нам пригодиться. Он сейчас отведет нас к своему капитану.

— Сюда, — проворчал вуки, по крайней мере для Люка это звучало именно так. В любом случае жестом огромное существо призывало следовать за ним, и он не мог быть истолкован неправильно. Они углубились в бар еще дальше, словно лавина, преодолевающая небольшое ущелье.

Перед входом в кантину, рядом с лэндспидером, вышагивал нервничающий ЗПиО. Ничем явно не обеспокоенный Р2Д2 был занят оживленной электронной беседой с ярко-красным роботом Пи2, принадлежащим кому-то из постоянных посетителей кантины.

— Что может их так долго задерживать? Они пошли нанимать только один корабль, а не целый флот.

Вдруг ЗПиО замер, жестом показав Р2, чтобы тот замолчал. К ним приближались два имперских солдата. Их встретил неприятного вида человек, почти в то же мгновенье вынырнувший из глубины кантины.

— Мне это не нравится, — пробормотал высокий робот, наблюдая за всем происходящим.

Люк присвоил чей-то стакан с выпивкой, стоящий на подносе официанта, когда они пробирались в заднюю часть кантины. Он глотнул из него с легкомысленностью человека, чувствующего себя под защитой самого господа бога. На самом деле такой безопасности у нет не было, но в компании с Кеноби и гигантом антропоидом, он был уверен, что никто в кантине не посмеет задеть его даже наглым взглядом.

В одной из задних кабин они обнаружили молодого человека с резкими чертами лица, лет на пять старше Люка, а может, и на десять, трудно сказать. Или у него была открытая душа, или он был совершенно уверен в себе, или отчаянно смел. При их приближении он прошептал что-то девице, сидевшей у него на коленях, и она ушла, ухмыляясь широкой, почти нечеловеческой, улыбкой.