Скандальная наследница - Кейтлин Крюс

— Джентльмены, — ослепительно улыбнувшись, Ларисса выдвинула единственный свободный стул и села на него, — надеюсь, я не заставила вас долго ждать?

Несколько человек посмотрели на нее с неодобрением, но ей было все равно. Она знала более чем достаточно о каждом из этих людей и боялась их не больше, чем назойливых папарацци, слепящих ее вспышками фотокамер. Их мнение ее не волнует. Они ей не нужны.

— Ты опоздала на пять минут, — сказал Брэдфорд. — Нам нет необходимости тянуть время. Подпиши бумаги и можешь быть свободна.

Он подвинул к ней стопку бумаг. Ларисса пробежала глазами одну страницу.

— Как я понимаю, в данный момент мне принадлежит контрольный пакет акций «Уитни медиа», — произнесла она скучающим тоном, все еще глядя на бумаги перед собой.

В конференц-зале установилась тишина. Все были потрясены ее безрассудной смелостью. Должно быть, они сейчас думают, как ей только наглости хватило произносить вслух подобные вещи. Ведь она всего лишь безмозглая марионетка, которая не может, да и не хочет сама принимать решения.

Брэдфорд всегда считал ее такой. Она сама так себя вела.

— Просто подпиши бумаги, Ларисса, — отрезал Брэдфорд. — Не отнимай у нас время. Нам нужно работать.

Ларисса откинулась на спинку стула.

— Пятьдесят один процент, если я не ошибаюсь, — продолжила она, проигнорировав его слова. — Или пятьдесят два? Перед тем как уйти, Тео переписал на меня свои акции. Думаю, это неплохая компенсация за разорванную помолвку.

— Что это за игра? — раздраженно произнес господин с двойным подбородком. Ларисса знала, что ему принадлежит хеджевый фонд[2], и в высших финансовых кругах перед ним испытывают благоговейный трепет. Но Ларисса даже не удостоила его ответом. Она смотрела на своего отца, который покраснел от гнева и неистово сверкал глазами.

— Меня она явно не может заинтересовать, — произнес Брэдфорд ледяным тоном, но Ларисса лишь улыбнулась.

— Мне кажется странным, что ты потратил столько времени и сил на эту компанию, однако не позаботился о ее будущем, — спокойно сказала она. — Не очень практично, правда, папа?

— Будущее «Уитни медиа» я связывал с Тео, — отрезал Брэдфорд. — Тебя оно, правда, никогда не волновало. В чем дело, Ларисса? Папарацци в последнее время уделяют тебе недостаточно внимания? В таком случае тебе следует еще несколько раз выпасть из лимузина. Возможно, таким образом ты вернешь себе популярность. Делай что хочешь, только не трать наше драгоценное время.

— Это вряд ли можно назвать тратой времени, — ответила Ларисса, продолжая улыбаться. Затем медленно обвела взглядом всех присутствующих в зале, словно бросая им вызов. — Это собрание членов правления, а я главный акционер. Мои юристы сказали мне, что, согласно уставу корпорации, главный акционер должен присутствовать на подобных собраниях. Итак, я в вашем полном распоряжении.

Мужчины начали перешептываться, но вместо того чтобы их слушать, она наблюдала за своим отцом, который буравил ее ледяным взглядом. Он выглядел так, будто хотел ее задушить. Она не сомневалась, что он сделал бы это, если бы ему не пришлось отвечать перед законом.

Сейчас перед ней был не тот хладнокровный, рассудительный Брэдфорд, которого она знала. Этот человек был в бешенстве. Наверное, потому, что ему наконец есть что терять.

За свою дочь Брэдфорд никогда не переживал, но «Уитни медиа» — совсем другое дело. Компания слишком много для него значит. Это единственное, чем он когда-либо дорожил в своей жизни. Лариссе было больно, но она подавила в себе это чувство. Изводить себя всеми этими «что было бы, если бы…» не имеет смысла. Ее отец никогда не изменит своего отношения к ней.

— Но ты же много лет назад подписала доверенность, дающую мне право распоряжаться твоими акциями, — яростно бросил Брэдфорд. Его руки были сжаты в кулаки. Будь Ларисса лучше, она бы не получила от этого удовольствие. Но она никогда не была хорошей девочкой, не так ли? — Ты вряд ли можешь рассчитывать на то, что тебя будут воспринимать всерьез сейчас, когда ты по какой-то нелепой причине решила все изменить.

В ответ на это Ларисса улыбнулась еще шире и развалилась в кресле как дома.

— Я больше не нуждаюсь в доверенности, — просто сказала она. — Но все равно спасибо за предупреждение.

— Подумай о своей скандальной известности и своем безнравственном поведении, — продолжил Брэдфорд. Его ледяной взгляд стал подобен острому клинку, но Ларисса запретила себе на него реагировать. — Ты ни для чего не годишься. Тем более для того, чтобы занимать место в совете директоров.

Он думал, что победил. Она читала это в его глазах.

— Как ты только можешь обвинять меня в безнравственности, когда сам недавно попросил меня довести следующую попытку суицида до конца, чтобы не создавать тебе лишних проблем?

Поняв, что попала в точку, она торжествующе улыбнулась.

— Подпиши чертовы бумаги, — процедил он сквозь зубы, забыв о присутствии других членов правления. Очевидно, ей удалось вывести его из себя.

Тогда Ларисса поняла, что у нее хватит сил противостоять своему отцу. Что она вырвалась из цепких когтей прошлого и стоит на пороге будущего, и от нее одной зависит, как все будет складываться дальше.

— Нет, — решительно ответила Ларисса, наслаждаясь этим моментом. Возможно, это было неправильно, но она сделала первый шаг навстречу новой жизни. Она жалела только о том, что Джек не видит ее сейчас. Отложив грустные мысли на потом, она искренне улыбнулась. — Мне жаль, папа, но я этого не сделаю.

Еще один вечер. Еще один прием.

Стоя вместе со своим дедом на хорошо освещенной открытой террасе музея города Нью-Йорк на Пятой авеню, Джек изо всех старался скрывать свою скуку. На другой стороне улицы простирался Центральный парк, темный и манящий. Терраса достаточно хорошо обогревалась, чтобы женщины могли демонстрировать свои декольте и обнаженные руки. Все вокруг только и говорили, что о великолепном празднике, который устроила несравненная Маделейн Доремус Уолдорф, но Джек мог думать только о Лариссе Уитни.

Он знал, что она сейчас здесь, но еще не видел ее. Его сводило с ума то, что позавчера он ушел, когда она спала. Он до сих пор не мог понять, почему это сделал. Он запросто мог бы остаться, несмотря на ее слова. Он очень хотел остаться.

Кажется, он пропал.

— Не понимаю, каким образом, держа гостей на морозе, она сможет собрать средства для своего благотворительного фонда, — пробурчал его дедушка. — Гораздо более вероятно, что все мы за болеем из-за переохлаждения.