Символическая жизнь - Карл Густав Юнг

Вопрос:

Как с вашими построениями сочетается мистицизм?

Профессор Юнг:

С какими построениями?

Ответ:

С вашими взглядами на психологию и психическое.

Профессор Юнг:

Безусловно, вам следует определить, что вы понимаете под мистицизмом. Допустим, вы имеете в виду людей, имеющих мистический опыт. Мистиками являются люди, наделенные яркими переживаниями процессов коллективного бессознательного. Мистическое переживание есть переживание архетипов.

Вопрос:

Есть ли какая-то разница между архетипическими и мистическими формами?

Профессор Юнг:

Я не делаю между ними различия. Если вы займетесь феноменологией мистического переживания, то столкнетесь с интереснейшими вещами. Например, все вы знаете, что наши христианские небеса – это мужские небеса, где женский элемент лишь терпят, не более. Богоматерь не является божественной, она лишь архисвятая; она ходатайствует за нас перед троном Господним, но не является частью Божества. Она не входит в состав Троицы.

Некоторые христианские мистики имеют иной опыт. Например, есть швейцарский мистик – Никлаус ван дер Флю [35]. Его переживание относилось как к Богу, так и к Богине. В тринадцатом веке был мистик Гильом де Дигюльвиль, написавший «Pelerinage de l’ame de Jesus Christ» [36]. Подобно Данте, у него было видение высшего рая как «небесного золотого свода» (le ciel d’or), где на троне, в тысячу раз ярче солнца, восседает «король» (le Roi), т. е. сам Бог, а за ним на красновато-коричневом хрустальном троне – «королева» (la Reine), предположительно Земля. Это видение находится за пределами идеи Троицы, оно является мистическим опытом архетипического характера, включающим женский принцип. Троица – это канонический образ, базирующийся на архетипе исключительно мужского характера. В ранней Церкви гностическая интерпретация Святого Духа в качестве женского начала была объявлена ересью.

Догматические образы, такие, как Троица, – это архетипы, ставшие абстрактными идеями. Но существует ряд мистических переживаний в самой Церкви, чей архетипический характер еще вполне зрим. Поэтому такие переживания содержат порой еретический или языческий элемент. Вспомните, например, святого Франциска Ассизского. Лишь благодаря огромному дипломатическому таланту папы Бонифация VIII св. Франциск смог быть принятым в лоно Церкви. Достаточно вспомнить лишь о его отношении к животным, чтобы оценить всю сложность положения. Животные, как и Природа в целом, были для Церкви неким табу. И все же есть священные животные, которым поклоняются, такие, как Агнец, Голубь, Рыба (в ранней Церкви).

Вопрос:

Не выскажет ли профессор Юнг свою точку зрения относительно психологических различий между диссоциацией при истерии и шизофрении?

Профессор Юнг:

При истерии диссоциированные личности все еще находятся в определенном взаимодействии, поэтому у вас всегда сохраняется впечатление целостной личности. В случае истерии вы можете установить связь (раппорт), вы получаете чувственную реакцию от этой целостной личности. Существует лишь поверхностное разделение между определенными отделами памяти, но всегда присутствует и базовая личность. В случае шизофрении все протекает по-другому. Здесь вы встречаете лишь фрагменты, и нигде нет целого. Поэтому, если у вас есть друг или родственник, которого вы хорошо знаете и который обезумел, вы испытаете жуткое потрясение при встрече с полностью расщепленной личностью. В каждый конкретный момент времени вы можете иметь дело лишь с одним из фрагментов; это как осколок бывшего некогда целого стекла. Вы больше не чувствуете связной непрерывности личности. Имея дело со случаем истерии, вы думаете: лишь бы мне удалось стереть эту разновидность умопомрачения или сомнамбулизма, и тогда мы получим воссоединенную личность; при шизофрении же налицо глубокая диссоциация личности: фрагменты больше не могут соединиться.

Вопрос:

Существуют ли какие-либо более точные психологические понятия, с помощью которых может быть выражено это различие?

Профессор Юнг:

Есть вполне определенные пограничные случаи, когда вы еще можете связать воедино все части при условии, что вам удастся восстановить утраченные содержания. Я расскажу вам один известный мне случай. Женщина дважды побывала в психиатрической лечебнице с типичными приступами шизофрении. Когда ее направили ко мне, она чувствовала себя лучше, но все еще пребывала в галлюцинаторном состоянии. Я видел, что отщепленные части еще досягаемы. И тогда мы начали вместе с ней разбирать детали тех переживаний, которые она испытала в больнице, мы рассмотрели все голоса и все галлюцинации, я объяснил ей каждый факт таким образом, чтобы она ассоциировала его со своим сознанием. Я показал ей, чем были все те бессознательные содержания, которые появлялись у нее во время приступов помешательства, и, поскольку она была весьма умной особой, я дал ей прочитать некоторые книги с тем, чтобы она побольше узнала, главным образом в области мифологии, что позволило бы ей связать все части воедино. Линии разрывов, бесспорно, оставались, и, когда впоследствии у нее была новая волна дезинтеграции, я, для того чтобы иметь целостную картину, объективирующую ее состояние, попросил ее написать или нарисовать на бумаге изображение этой особой ситуации, что она и сделала. Она принесла мне довольно много выполненных ею рисунков, которые всегда помогали ей в тех случаях, когда она чувствовала, что вновь распадается на части. Таким образом я поддерживал ее в течение примерно двенадцати лет, у нее больше не было приступов, которые делали бы необходимым помещение ее в больницу. Ей всегда удавалось предупредить приступы путем объективации их содержаний. Более того, она рассказала мне, что, сделав такой рисунок, она обращалась к своим книгам и читала главу, касающуюся какой-то главной его особенности; делала она это для того, чтобы обрести единство с человечеством, с тем, что известно людям, с коллективным сознанием; после этого она снова чувствовала себя хорошо. Она сказала, что чувствует себя вполне адаптированной и не должна более полагаться на милость коллективного бессознательного.

Другие случаи не столь ясны, как этот, как вы понимаете. В принципе, я не способен излечить шизофрению. Однако при благоприятном стечении обстоятельств я могу синтезировать фрагменты. Но я не люблю этим заниматься, поскольку подобная работа ужасно трудна.

Лекция IV

Председательствующий (доктор Эммануэль Миллер):

Я не стану отнимать время у профессора Юнга, а просто выражу свою радость по поводу того, что нынешним вечером я оказался в роли председательствующего. Однако я нахожусь и в весьма невыгодном положении: у меня не было возможности посетить предыдущие лекции, и поэтому я не знаю, в какие глубины бессознательного профессор Юнг успел вас погрузить, но думаю, что сегодня он собирается продолжить знакомить вас со своим методом анализа сновидений.

Профессор Юнг:

Интерпретация глубокого сна на примере, рассмотренном нами выше, никогда не будет исчерпывающей, если останется в пределах личностной сферы. Подобные сны содержат архетипические образы, и это означает,