Маршал Баграмян. «Мы много пережили в тиши после войны» - Владимир Карпов

Я видел у многих военачальников и читателей книги Жукова с его автографами, но таких теплых слов не встречал.

Вот короткие строки друга о друге.

Жуков о Баграмяне:

«Я давно знаю Ивана Христофоровича. Он один из наших талантливых и опытных военачальников, блестяще знающий штабную работу. В годы войны нечасто мы встречались, но о его ратных делах мне все было известно. Его великолепные организаторские способности проявились еще в очень сложной обстановке начала войны. Он очень вдумчивый, знающий свое дело военачальник, спокойный, уравновешенный, трудолюбивый, грамотный.

И. Х. Баграмян особо отличился в Курской битве, как командующий Первого Прибалтийского фронта, и в Белорусской операции.

Мы с ним часто встречались после войны, дружили».

Баграмян о Жукове:

«Для меня Георгий Константинович не только выдающийся военный стратег, славный герой и полководец — он был мой товарищ и сверстник, больше того — побратим, сыгравший огромную роль в моей солдатской судьбе. В Г. К. Жукове я видел живое воплощение широты и щедрости души великого русского народа по отношению к своим младшим братьям, всем другим народам нашей многонациональной Родины. Г. К. Жуков был мужественный человек. Его появление на том или ином участке фронта в самые трудные моменты вселяло в командиров и военачальников какую-то необыкновенную силу».

Добрые друзья

После отстранения Жукова министром обороны стал маршал Малиновский. В службе Баграмяна также произошли значительные перемены.

В годы работы в академии Иван Христофорович много и плодотворно потрудился в деле образования и формирования будущих крупных военачальников, высокая степень подготовки слушателей позволяла выдвигать их после окончания академии на высокие командные и штабные должности в советских Вооруженных силах.

А. М. Василевский, А. А. Гречко, А. И. Антонов, С. М. Штеменко, В. Г. Куликов — Начальник Генерально го штаба Вооруженных Сил — первый заместитель Министра обороны СССР, Н. В. Огарков — Заместитель Министра обороны СССР

С женами на отдыхе

Из слушателей, окончивших академию в 1953–1965 годах, руководящие посты в Вооруженных силах СССР занимали: маршал Н. В. Огарков — начальник Генштаба и заместитель министра обороны; генерал-полковники М. М. Козлов и В. В. Дружинин — заместители начальника Генерального штаба, генерал армии Е. Ф. Ивановский — командующий Группой советских войск в Германии, генерал армии В. Л. Говоров — командующий ордена Ленина Московским военным округом, генерал армии И. М. Третьяк — командующий Белорусским военным округом, генерал-полковник М. И. Науменко — командующий Приволжским военным округом, генерал армии И. Н. Шкадов — начальник Главного управления кадров советских Вооруженных сил, генерал-полковник А. М. Зварцев — заместитель начальника Главного управления кадров Министерства обороны СССР, генерал армии М. А. Гареев — начальник Военно-научного управления Генерального штаба, президент Академии военных наук. Все они активно применяли полученные знания в практической работе по обучению и воспитанию личного состава Советской Армии и Военно-морского флота.

Заместитель Министра обороны СССР, Начальник Тыла Министерства Обороны

Кандидатуры командующих войсками военных округов рассматривались, обсуждались и утверждались на заседании Политбюро. (В те дни оно называлось Президиумом ЦК.)

Маршал Малиновский предложил назначить маршала Баграмяна командующим войсками Дальневосточного военного округа.

— Как вы относитесь к такому предложению? — спросил Хрущев Баграмяна, который был приглашен на это заседание.

Баграмян, как всегда спокойно, ответил:

— Я готов работать на любом месте, куда пошлет меня партия, — помолчав, добавил: — но что касается Дальнего Востока, мне придется ехать туда одному, жена очень больна, она и сейчас в больнице. Человек я немолодой, не хотелось бы без жены, без семьи…

Хрущев перебил его:

— Понятно. Причина основательная. Я думаю, найдем для товарища Баграмяна работу в Москве.

Был у Малиновского и запасной вариант, осуществив который, он надеялся подставить Баграмяна под большие неприятности, потому что в этой должности всегда много возможностей провиниться, ошибиться, что-то упустить, кому-то не угодить. И Родион Яковлевич предложил:

— Сложное положение создалось у нас с тылом. Генерала Виноградова надо заменять. Не тянет. Предлагаю назначить маршала Баграмяна начальником тыла.

Хрущев поддержал:

— Пожалуй, это будет очень правильно. Товарищ Баграмян дело наладит и в Москве останется. Как ваше мнение, Иван Христофорович?

— Я готов выполнить любое решение Президиума ЦК.

— Вот и прекрасно, — довольный таким ответом, заулыбался Хрущев, — будем оформлять нашим решением. Возражений нет?

Все члены Президиума была «за». Записали решение: «Назначить начальником Тыла Министерства Обороны СССР маршала Баграмяна, опытного, высокообразованного полководца, который понимает особенности ведения современной войны».

К этой информации о перемене в службе Баграмяна приведу то, что мне рассказал его порученец генерал Корнеев:

— Отношения Баграмяна и Малиновского были прохладные. Особенно со стороны Малиновского. Еще в 1942 году, в ходе Харьковской операции, по вине Малиновского, который был командующим Южным фронтом, наши войска попали в окружение. Баграмян тогда был начальником штаба Юго-Западного направления, в которое входил Южный фронт Малиновского…

Корнеев взял с полки книгу Баграмяна «Так мы шли к Победе» и прочитал мне несколько цитат:

«Командование и штаб Южного фронта (командующий Малиновский) не уделили серьезного внимания выполнению возложенной на фронт главной задачи — обеспечению харьковского наступления от возможных ударов противника с юга против барвенковского плацдарма.

Организацию обороны района Барвенкова командующий фронтом возложил на 9-ю армию. Но еще до перехода войск Юго-Западного фронта в наступление командование и штаб Южного фронта допустили несколько ошибок, в результате которых была значительно ослаблена прочность обороны 9-й армии.

В чем состояли эти ошибки?

Одна из стрелковых дивизий без ведома главнокомандующего войсками направления (маршала Тимошенко и начальника штаба Баграмяна) решением командующего фронтом генерала Р. Я. Малиновского в конце апреля была переброшена для усиления ворошиловградского направления.

Такое опрометчивое и, конечно же, не свойственное Родиону Яковлевичу решение в какой-то степени отрицательно сказалось на прочности обороны 9-й армии в районе Барвенкова.

И, пожалуй, самая главная беда заключалась в том, то по инициативе генерала Ф. М. Харитонова, одобренной командующим фронтом (Малиновским), без разрешения главнокомандующего войсками направления в период с 7 по 15 мая была проведена не отвечающая обстановке частная операция в полосе 9-й армии, целью которой было овладение сильно укрепленным узлом сопротивления в районе Маяков. Для ее осуществления были привлечены значительные силы, в том числе почти все армейские резервы и 5-й кавалерийский корпус, составлявший резерв фронта.

Все эти резервы прежде всего предназначались для отражения возможного прорыва противником обороны 9-й армии на барвенковском направлении. Операция в районе Маяков оказалась безуспешной, привлеченные для ее проведения резервы понесли большие потери и к началу перехода группы Клейста в наступление не успели перегруппироваться и занять место в оперативном построении армии для обороны.

В штабе Юго-Западного направления о предпринятой 9-й армией частной операции мы узнали лишь после того, как началось наступление войск Юго-Западного фронта на харьковском направлении. Весть эта была неожиданной и неприятной.

К этому времени своим танковым кулаком Клейст не только завершил прорыв тактической обороны, но и добился успехов оперативного значения. Поняв, чем это грозит войскам правого крыла Южного фронта, да и армиям Юго-Западного, мы всеми возможными способами начали выяснять истинное положение дел, чтобы быстрее организовать эффективную помощь 9-й армии имеющимися у нас силами и средствами. Оказалось, что оборона ее, фактически, повсеместно была уже прорвана…»

Гитлеровцы отрезали наши войска от Северного Донца и окружили часть сил Южного и Юго-Западного фронтов. Баграмян в своих воспоминаниях подводит такой итог «Харьковской катастрофе 1942 года»: