Охота на Голема - Михаил Шухраев

Своим чутьем она понимала, что все не так просто — они найдут способ вытрясти из нее нужный им донос. Но выхода все равно не было. Думать не надо — надо доносить по приказу.

Тот самый комитет, адрес которого продиктовал посетитель, располагался неподалеку от площади Революции. Больше всего Жаклин было ненавистно проходить мимо гильотины, стоявшей на площади.

Сейчас проклятая машина не действовала, казни совершались поутру. Но Жаклин знала, что завтра косой нож будет падать на шеи невинных людей под свист и улюлюканье толпы. Теперь гильотина не знала отдыха.

Жаклин невольно остановилась на площади, глядя на эшафот, около которого прохаживалась охрана.

Она вздрогнула, ей показалось, что сам воздух площади пропитан кровью и запахом смерти. Что-то будто бы отталкивало ее отсюда, ей хотелось бежать, сломя голову. Не разбирая дороги — лишь бы подальше, подальше отсюда.

Так она простояла несколько мгновений, пока не услышала голос за спиной:

— Привет, милочка! А я тебя узнала!

Она резко обернулась. Слева от нее стояла та самая «добродетельная домохозяйка», которая рядилась во вретище и черт знает какие обноски, та самая, что получила в качестве трофея кровь казненного короля.

— Все ходишь, вокруг да около, а здесь и не появляешься, — продолжала «домохозяйка».

— Я занята, гражданка, — сказала Жаклин, все же намереваясь пройти через площадь.

— Я тоже занята, — радостно подхватила «домохозяйка». — Провожаю к великой бритве всех поганых преступников — одного за другим, одного за другим. — В ее глазах Жаклин почудился безумный огонек. — А чем не занятие, скажи на милость?! Присоединяйся к нам, не пожалеешь!

— Но зачем?

— Да затем, голубушка, что я знаю, кто ты такая есть, а вот ты про меня не знаешь ничего! — с ухмылкой сказала женщина, — она подошла поближе, обдав Жаклин мерзким запахом грязи. — Думаешь, я не вижу, что ты — из наших? — продолжала она уже тише.

— Из ваших — из кого? — Жаклин посмотрела на охранников, но те не проявляли никакого интереса к беседе двух женщин.

— А из тех, кому достаточно не есть, а разве что смотреть на это дело, — «домохозяйка» провела ладонью по своей шее. — Чтобы — одного за другим, одного за другим…

Теперь она уже не казалась безумной. Было здесь что-то совершенно иное, настолько жуткое, что Жаклин невольно попятилась.

— Ты куда же это? Добром прошу — приходи завтра к нам. Не пожалеешь, — говорила, между тем, «домохозяйка». — Тебе понравится, ты втянешься… Ты сама подумай — прежде я была беззубой старухой, едва ноги носили, а сейчас! — она принялась подпрыгивать на месте в каком-то жутком танце, чепец сполз с головы, открыв белые — не седые! — пряди.

Сейчас она и в самом деле выглядела не старше Жаклин. — Каково, а?! И все — она! — Безумица с восторгом взглянула на гильотину.

— Шла бы ты домой, незачем тебе к гражданке лезть, — один из охранников, наконец-то, решил, что пора бы и приступить к служебным обязанностям. — А ты не слушай, гражданка, проходи по своим делам.

Жаклин была почти что благодарна этому стражу порядка, она почти что бегом бросилась с площади.

— А ты бы замолчал! — слышала она позади себя. — Не указывай мне, что мне делать, я тебе не аристократка какая-нибудь! Им указывай, в какую позу под нож встать, понял!

Дальнейших препирательств гадалка не слышала. Она уже готова была донести на кого угодно — лишь бы никогда больше не видеть эту проклятую тварь. Но в жизни все складывается не по нашему хотению.

Помощник (того самого представителя комитета на месте не оказалось) был чем-то знаком Жаклин.

Она внимательно посмотрела на него — бледное лицо в обрамлении черных волос, без парика, на вид — совсем молод, лет двадцати, не более. Где-то она его видела — но где, не могла сейчас сообразить.

— Мне говорили о вас, гражданка, — сказал он, когда Жаклин назвалась. Потом он кинул на нее внимательный и изучающий взгляд. — О вас и вашем ремесле. Собственно, все намного серьезней, чем вы могли предположить…

Он замолчал на минуту, еще более внимательно уставившись в лицо гадалке.

— Я вас помню. Тогда, при казни короля, — отрывисто проговорил молодой человек. — Вам, кажется, стало не по себе?

Теперь и она вспомнила, где видела это лицо.

— Люди, обыкновенно, боятся крови. — Он слегка усмехнулся. — А также боятся покойников. Это заблуждение, гражданка. Впрочем, я не о том. С чем вы пришли? Вы намерены сотрудничать с нами?

Жаклин молча кинула.

— Хорошо. Можете изложить все, что вы считаете нужным — прямо сейчас. И помните — волноваться вам нечего, республика казнит лишь преступников, настоящих врагов народа. К тем, кто становится на преступный путь из-за своих заблуждений, мы снисходительны. И не караем невиновных, — он говорил настолько твердо, как будто хотел убедить во всем прежде всего себя, а уж потом — посетительницу.

Отчего-то в его присутствии Жаклин стало чуть легче, словно бы омерзение от встречи на площади куда-то постепенно исчезало.

Она и в самом деле стала рассказывать о своих последних клиентах, о сглазах и порчах. Молодой человек слушал, что-то записывал. Но при этом он сохранял настолько рассеянный вид, что Жаклин уверилась — дальше него все, сказанное ею, не пойдет. И это было единственным хорошим обстоятельством за весь день.

— Пожалуй, будет довольно, — проговорил он, наконец, откладывая перо. — Вы можете прийти с докладом дней через пять… Я буду здесь.

Он задумался, а Жаклин не спешила уходить — она думала, что придется опять пройти через площадь.

— А ведь у вас и в самом деле Дар, — усмехнулся он. — Не спрашивайте, что это такое, все узнаете в свое время. Теперь можете идти.

На ее счастье, «добродетельная домохозяйка» все же убралась с площади. Путь домой был открыт.

«Я становлюсь очень сентиментальной, — подумала Жаклин, возвращаясь к действительности. — Хорошо это или нет?»

Почему-то она вспомнила того парня, с которым встретилась у ворот Новой Голландии. Он ничем не напоминал Жильбера, разве что волосы — такие же черные, как у него. Да, это, пожалуй, и все.

Она окончательно выключила телевизор. Жаклин просидела так минут пять, предаваясь своим мыслям и воспоминаниям. Но тишина отчего-то раздражала, она решила, что ляжет спать при работающем телевизоре. Пускай бормочет хоть что-нибудь, сегодня так будет легче и лучше.

А ведь, знай она, что ее ждет, могла преспокойно отыскать проклятую тварь — и прикончить ее. Прямо тогда.

Да ведь и искать было не особенно нужно — тварь находила ее сама. Достаточно было проследить путь до жилища «добродетельной домохозяйки», переступить порог, преодолев отвращение — и нанести единственный и точный удар. Правда, не очень ясно — в тот момент, когда она встретила тварь на площади, возможно, обычный удар ножом уже не смог бы ничего остановить.

Но в ту пору гадалка Жаклин не умела убивать.

Этому искусству ей пришлось выучиться позднее — и выучиться в совершенстве. К тому же, она не могла прочесть свою собственную судьбу. Так уж устроены не только гадалки, но и всяческие маги, и знахари. Они могут помочь другим, могут увидеть их вероятное будущее — но сделать хоть что-нибудь для себя — бессильны. По крайней мере, она так считала.

Поэтому Жаклин не представляла, что случится с ней, когда тварь, обезумев от голода, поймет, кто уничтожает ее пищу. Поймет — и решит навсегда поквитаться с гадалкой Жаклин. Сумеет она победить тварь или нет — предсказать было невозможно. Оставалось лишь надеяться на сны.

Но в этот раз, заснув под бормотание с телеэкрана, никаких снов она не видела.

Глава 18

«Там много диких обезьян»

Санкт-Петербург, сентябрь 2010 г

— Есть новости, — Оля оторвалась от компьютера и посмотрела на Настю.

— Эйно сейчас доложишь? — спросила та, искоса глянув на отчет на экране.

— Да, наверное. Слушай, у нас есть кто-нибудь со знанием португальского?

— Ну, Эд знает. А зачем тебе? Там же все дублировано по-английски, я правильно поняла?

— На всякий случай, похоже, что не очень-то оно дублировано.

В последнее время Оле пришлось заниматься именно кабинетной работой, хотя она и рвалась на оперативку — ведь почти весь О.С.Б. вел сейчас наружное наблюдение. Надо сказать, практически безрезультатно — по крайней мере, ни одного зомби не поймали.

Эйно и Редрик оказались непреклонными: «Твоя работа поважней оперативки. Зря, что ли, ты проходила практику в отделе общественных связей. Вот и действуй».

Действовать пришлось, сидя за компьютером и изучая базы данных самых различных отделений О.С.Б. и союзных ей организаций по всему миру.

Естественно, никто такие данные в Интернет, да еще и в открытый доступ, выкладывать не собирался.