Саркофаг - Андрей Посняков

– Так вдвоем поднимайтесь!

– Николай Петрович!

– А, Максим. – Председатель ТСЖ остановился, присел на скамеечку рядом. Достав портсигар, закурил. Улыбнулся. – Угостил бы, да знаю – не куришь.

– Не курю, – пожал плечами Макс. – Уж два года, как бросил.

– Молодец. Значит, просто так тут воздухом дышишь?

– Да как сказать… – Тихомиров немного замялся. – Тамара нас в гости звала.

– Зашел бы, да не могу, – махнул рукой Николай Петрович. – Поздно уже, и, сам знаешь, жена дома ждет. Так что сегодня никак. А ты иди, конечно, уж не обижай девушку, коль зовет.

– Слушай, Николай Петрович. – Максим прищурился и посмотрел на балкон. – Ты случайно не помнишь, в каких годах «ушастые» «запорожцы» выпускали?

– С шестьдесят девятого, кажется… и до конца семидесятых. Потом уже без «ушей» пошли, «мыльницы», у меня когда-то такой был. Хорошая, между прочим, машина – по грязи пер, как танк. Правда, не без проблем, это уж да.

– А «москвичи»? Такие… с двойными фарами?

– Тоже с конца шестидесятых – и «четыреста восьмой», и «четыреста двенадцатый» – у них кузова-то одинаковые были, так, фурнитурой различались да двигателями.

О «волге» Тихомиров уже и не спрашивал – сам знал.

Итак, семидесятые… а вот поточнее – так ведь и не узнал. Теперь только на Тамару надежда.

Председатель как раз докурил, попрощался. Максим еще посидел немного – тихий такой, спокойный вечерок выдался, теплый даже, – а затем поднялся на третий этаж.

– Ну слава богу, решил-таки остаться! Ой… – Библиотекарша вдруг сконфузилась. – Извини за такой вид… извините…

– Да нет, Тамара, на «ты», думаю, лучше будет. А вид… Вид у тебя, прямо скажу, прекрасный!

Тихомиров еще больше сконфузил женщину, можно сказать, вообще вогнал в краску: на Тамаре были сейчас надеты короткие спортивные шорты и белая маечка, едва прикрывающая пупок.

– Ну, что вы так смотрите? Я, право, стесняюсь!

Максим улыбнулся:

– Опять «вы»?

– Да все никак не привыкну… Постой-ка! Есть тут у меня кое-что…

Встав на цыпочки – Максим сглотнул вдруг набежавшую слюну, – хозяйка квартиры вытащила с верхней полки висевшего на стене шкафчика початую бутыль. Поставила на стол:

– Вот! Рябиновая настойка. Между прочим, сама делала.

– Отлично! – Молодой человек потер руки. – Разливайте, с удовольствием с вами… с тобой выпью. Я ведь, Тамарочка, не так просто зашел – кое-что вспомнил. Ну, про семидесятые… Юбки тогда у женщин такие были… Ну, не мини, а такие… вот этакие… Ой, я лучше попытаюсь нарисовать – карандаш или фломастеры в доме найдутся?

– Да найдутся. – Тамара принесла из комнаты лист ксероксной бумаги и пачку цветных карандашей. – Ну что, Пикассо, рисуйте!

– Нервных прошу не смотреть! – Максим, как смог, изобразил на бумаге женскую фигурку и юбку…

– Так-так… – Библиотекарша смешно наморщила лоб. – Это явно не мини… но и не макси… что-то среднее, я бы сказала, миди. Ну да, юбка-колокол, была жутко модной году в семьдесят шестом – семьдесят пятом. До того все мини носили…

а после, в конце семидесятых, макси с большими разрезами.

– То есть ног все равно не прятали, просто, так сказать, хитро драпировали, – с улыбкой констатировал гость. – Значит, вот и конкретный год обозначился: семьдесят пятый – семьдесят шестой, где-то в этом роде. Там, Тамарочка, и нужно искать!

– Ой, Максим, так что искать-то?

– Разгадку, ма шери, разгадку!

– Ого, вы уже и на французский перешли? – Женщина весело расхохоталась. – А ведь еще даже не выпили!

– Так сейчас выпьем, Тамарочка! Что же нам помешает?

Конечно же, ничто не помешало ни выпить, ни… тому, что произошло дальше… Тому, что и должно было произойти между мужчиной и женщиной, пусть не испытывающими друг к другу серьезных чувств, но нуждавшимися сейчас в такой внезапно возникающей близости.

Максим просто поднял рюмку, ухватил за руку рванувшуюся зачем-то в комнату Тамару:

– Так на брудершафт? За то, чтоб на «ты»…

– Да. – Тамара опустила веки. – На «ты»…

Выпив, поцеловались… и целовались долго, долго, с каждой секундой все жарче, жарче, жарче…

Погладив женщину по бедрам, Макс стащил с нее маечку и принялся целовать грудь. Тамара напряглась, застонала, и молодой человек, поднявшись, нежно уложил ее на кровать, быстро сбросил одежду…

– Да, – тихо прошептала партнерша…

Все остальные дни Тамара вела себя так, будто между ней и Максом ничего особенного не происходило. Хотя секс меж ними время от времени и случался, однако отношения не выходили за рамки дружеских, никакой внезапно вспыхнувшей страсти, о любви речи не было и в помине.

В Тамарином же сопровождении Тихомиров сходил в библиотеки – ив новую, у Парка Победы, и на Фонтанку. Удалось найти кипы старых газет и журналов середины семидесятых: «Ленинградская правда», «Известия», «Ленинские искры», детский журнал «Костер»…

Их и читали по вечерам, искали хотя бы намеки на нечто необычное… Увы, пока ничего подобного не находилось.

– Ты бы хоть конкретно сказал, что ищешь? – спрашивала Тамара. – А то так, когда сам не знаешь…

– Вот именно – я и не сам не знаю, что конкретно ищу. Что-то такое… ну, типа, ничем не объяснимого взрыва, странных людей, летающей тарелки, наконец! Да – еще падение самолета.

– Ну уж о последнем прочесть можешь и не надеяться. – Поправив волосы, библиотекарша усмехнулась. – В то время о подобном нельзя было писать – и не писали. А ведь было все, я читала – и метро взрывали, и самолеты падали… вон, целая команда «Пахтакор» разбилась и детский хор. Это в Интернете сейчас ностальгируют… ностальгировали: ах, как хорошо было в СССР, как спокойно жить…

– Это обычно нашего возраста люди пишут, лет тридцати. Советский Союз они вообще помнят очень смутно – раннее детство, чего тут упомнишь-то? Вот и кажется все прекрасным.

Тихомиров проводил у Тамары далеко не каждый вечер – помогал Николаю Петровичу, Павлу и всем членам местного ТСЖ готовиться к зиме да делал косметический ремонт в щедро предоставленной ему брошенной кем-то квартире, потихоньку перетаскивая туда дрова и продукты из избушки покойного машиниста, к коей давно уже приглядывались местные гопники – уже в отсутствие Макса забирались, кое-что крали, так, по мелочи, продукты пока еще не нашли. Зато половину поленницы уже по-хозяйски прибрали – остальное молодой человек вывез за пару дней… возил бы и дольше, но, увидав его с санками, председатель ТСЖ усмехнулся и пообещал достать бензина.

Не обманул – достал, нашлась и «газелька», уж на ней-то все перевезли в раз, вообще этот Николай Петрович (фамилия его была Востриков) оказался хватким мужиком, как и положено главному инженеру крупного предприятия. Там не все еще растащили, кое-что оставалось – сварка, генераторы, топливо…

А избушку Михалыча вскоре спалили – Максим заходил денька через два после переезда, просто так, проверить, не забыл ли что важное.

Тамара же днем составляла планы, сидели вместе с учительницами, все что-то обговаривали, придумывали – местное ТСЖ намеревалось открыть в одной из пустых четырехкомнатных квартир школу, пока хотя бы начальную.

– А в общем всех будем учить, – убежденно говорил председатель. – Учителей бы только найти, специалистов. Туман туманом – однако ж неучами детишкам тоже быть не годится!

Тихомиров сие начинание поддерживал полностью и безоговорочно, даже вызвался поучить детей французскому. Ну а пока хватало работы и с личным ремонтом, и с мини-котельной, точнее сказать, с трубами. Кстати, водопровод и канализация в окрестных домах все еще действовали, и тоже, не в последнюю очередь, благодаря Вострикову – водонапорная башня с насосной станцией находилась на территории его предприятия и пока еще действовала.

Все на той же «газельке» съездили к Стрельне, вывезли дрова… По просьбе Максима Востриков захватил с собой самогонку – там же и выпили, и согрелись, и помянули старика Михал Михалыча.

По вечерам же Тихомиров читал старые газеты, быстро пробегая глазами заголовки статей.

«Решения XXV съезда Партии – выполним», «Десятой пятилетке – достойную встречу», «Награждение JI. И. Брежнева Золотой медалью Мира имени Ф. Жолио-Кюри»… И далее все в таком же духе. Ничего путного покуда не попадалось, а подшивок было много – читать не перечитать. Хорошо еще, Тамара помогала, но, похоже, надежды на советскую прессу оказались напрасными.

Ну вот, опять – «Первый пленум ЦК КПСС»… «Подарок коммунистов Тольятти XXV съезду – автомобиль ВАЗ-2106».

ВАЗ-2106… памятная, наверное, каждому второму российскому автолюбителю машина – многие именно с нее начинали. Да, «шестерочка», конечно, авто ностальгическое… однако все же не в такой степени, как тот же «ушастый» «запор» или 408-й «москвич».