Стихия духа - Алекс Рауз

class="p1">Рид молча кивнул в ответ и тяжело оперся о лошадь. Нимира медленно направилась к спуску с холма. Ее платье сильно изодралось, а поправить дело магией у нее, видимо, тоже не хватало сил.

– Даниэль, давно хотел спросить, – заговорил Газарт спустя несколько умиротворенных минут. – Как ты меняешь облик? Свой, чужой. Кажется, я уже видел эту рыжую копну на тебе.

Рид сел на землю и отстраненно уставился на собеседника.

– Люди продают души, а демоны покупают. И лица остаются демонам навсегда.

– А души? – вырвалось у Эрин.

– Не знаю.

– Жуть, – дернулся Газарт. – Незавидная судьба. Убери, пожалуйста, рыжика подальше. В лицо меня мало кто знает, а Отряду Воли такие фокусы не помешают.

В ту же секунду некромант стал собой, а Эрин поняла, что больше не сможет спокойно смотреть на эту маску.

Адалия вернулась быстро. Эрин впервые видела ее без привычных платьев, но облегающие замшевые штаны, черный жилет и куртка смотрелись на ней не менее элегантно, чем прежние бальные наряды. Графиня невольно снова позавидовала наставнице. Видимо, это умение зависело не от наличия голубых кровей в родословной. Сама она боялась подумать, во что превратилась ее одежда после этого приключения.

– Нам в ту сторону, – Адалия указала на север, где на самом горизонте мерещился зеленый кусочек хвойного леса, и первая оседлала лошадь. Пустые безжизненные приграничные равнины родной страны безрадостно махали увядшей травой.

Остальные молча последовали ее примеру. Рид проследил, пока Эрин справится с обеспокоенной кобылой, и лишь после уселся сам. Из-за этой задержки они снова отстали.

Заминка развязала язык. После долгого молчания утром Эрин наконец нашла что сказать. Вернее, слова вырвались из нее помимо воли.

– Я должна стать сильнее.

– Мы найдем другой способ, Эрин.

– Ты слышал Газарта, другого способа не существует. И если я опять ошибусь…

Она поймала печальный взгляд Даниэля. Сейчас он говорил лучше слов, бил прямо в точку, подтверждая все ее опасения.

– Я больше не позволю тебе страдать.

«Если бы все было в твоих руках», – подумала Эрин. Но в ответ просто улыбнулась.

Сердце все так же болезненно трепетало, как во время ночного признания, но к этому ощущению примешивалась пока слабая, хрупкая эйфория. Эрин не позволяла себе отдаться ей целиком, парить в сладких надеждах. Не сейчас. Ей опять нужно учиться быть сильной, бороться куда лучше, чем получалось до сих пор. Теперь ее заветная мечта была так близка.

– Что наша жизнь, как не вечная попытка стать сильнее? – неожиданно вклинился в разговор Газарт. – Стремление к совершенству делает нас людьми. Прекрасными, удивительными…

– И в то же время ничего не стоящими. Можно сколько угодно рассуждать об их красоте, когда готов без раздумий отправить каждого в пекло. – Рид бросил презрительный взгляд, в котором не осталось ни следа былой теплоты.

– Мне не понять, почему вы отказываетесь смотреть на проблему в целом. Запираетесь в свои глупые рамки морали. Тыкаетесь, как слепые котята, но при этом мните себя всеведущими, милосердными. Ну скажи, Даниэль, когда есть угроза того, что мы погибнем все разом, а наши бессмертные души будут гнить взаперти, какую вообще ценность могут иметь жизни? Короткие вспышки на пути длиною в вечность.

– Короткие вспышки… Разве вечность, о которой ты толкуешь, не состоит из этих вспышек? Разве не они самое ценное, что дано людям? А ты лишь мелешь языком и глупо шутишь. Не тебе говорить о милосердии.

– Хочешь, чтобы я рассказал о твоем милосердии? О да, ты герой с благородными порывами и светлыми идеалами! Ты ценишь жизни избранных тобою людей, кто подпадает под категорию «хорошие», или какая у тебя классификация, наемник? Берешь заказы только на форменных негодяев, спасаешь невинных. Ты готов бороться и даже обречь на страдания себя, если это поможет окружающим. Вот только к чему ведет твое благородство и сколько непростительных ошибок, причиняющих боль, ты совершаешь походя, ненамеренно? Следуя лишь светлым порывам своей души и никак не разума. Сколько человек страдало из-за тебя? Когда-то я сам был таким же наивным.

Эрин растерянно оглянулась на Даниэля. По его бесстрастному лицу ходили побелевшие от напряжения желваки, а мир вокруг опасно посерел. Но Рид сам справился с нахлынувшей яростью, не дав демону воли.

– Думаешь, я бессердечная тварь? – как ни в чем не бывало продолжил Газарт. – Что мне наплевать на людей и я хочу лишь власти? Мои чувства ничем не отличаются от твоих, просто я взвешиваю, ищу компромиссы, следую по пути минимальных убытков. Я должен делать выбор каждый свой шаг. Излишние терзания и чувство вины лишь помешают моей задаче. И сколько бы я ни шутил на этот счет, я не ищу власти ради власти, это глупо. А мои слова… Я ведь играю, просто играю порой. Без чувства юмора в пекле не выжить, – некромант простодушно улыбнулся. Казалось, накалившаяся обстановка ничуть не волновала его.

– Если ты начинаешь расценивать чужие жизни как варианты минимальных убытков, ты не подпадаешь под категорию «хорошего» человека, – сквозь стиснутые зубы выговорил Рид. – От твоих действий страдает несоизмеримо больше людей. После твоих шагов не разбитые сердца, а один лишь пепел.

– Не путай целеустремленность со злом. Просто мои цели лежат выше твоего понимания. Даниэль, там и моя семья тоже. Семья, друзья, все, кого я знал и любил. Но я не терзаю себя бессмысленными моральными угрызениями. Да, вечность состоит из коротких вспышек. Я украду лишь одну, чтобы спасти все остальные.

– Ради кого ты устраиваешь этот театр сейчас? Я не изменю своей точки зрения, сколько бы раз ты ни назвал ее глупой и недальновидной.

Некромант остановил лошадь и полностью развернулся к собеседнику. Серьезные, мудрые карие глаза впервые за долгое время метали молнии. Взъерошенная челка стояла дыбом, рот искривился в усмешке. Только сейчас Эрин заметила, что разговор все же задевал Газарта. Для него это была не пустая театральность, о которой говорил Рид. Это была сотая попытка достучаться до чужих разумов, отчаянная, искренняя. И почему-то именно сейчас – крайне важная.

– Я могу быть разным, Даниэль. Но одно всегда неизменно – я пойду до конца, не остановлюсь ни перед чем. Потому что никто не заслуживает таких страданий. Ты не был там, ты не представляешь, насколько это невыносимо. Собой я готов рискнуть не меньше, чем всеми остальными. Моя жизнь ценна чуть выше только потому, что я уверен – никто не справится лучше. Если вы сумеете доказать мне обратное, я отступлю и оставлю эту задачу вам. Высшие силы, ну почему же все такие слепцы?!

– Всего лишь слова, – спокойно