Дневники св. Николая Японского. Том ΙV - Николай Японский

По причине дождя мало было народа в Церкви. Был, между прочим, «Николай Захарович Голубцов, преподаватель Благовещенской Духовной Семинарии». Вчера он заявился во время чтения мною писем; но сказали мне, что спрашивает какой–то русский о. Сергия; я подумал, что о. Сергия Глебова, и велел направить его туда. Оказалось, что господин Голубцов искал о. Сергия Страгородского, своего наставника в Московской Духовной Академии, и хотел остановиться у него, ибо до судна во Владивосток две недели, а в гостинице жить нет средств. «Прогоны нам, Вы знаете, малые», — говорит. О. Сергий Глебов, как видно, не особенно любезно принял его. Я предложил ему комнату, где жил о. архимандрит Сергий. Человек очень симпатичный; такого бы хорошо и инспектором сюда. Да где! Ведь [?] нужно быть миссионеру–то.

Из Одавара явился Лука Такахаси, спрашивает:

— Правда ли, что Вы позволили о. Петру Кано выйти из Одавара?

— Неправда. Я сказал только, что не могу насильно заставить его быть в Одавара.

— Не принимайте от него прошения.

— Просите его, чтобы не подавал. — И так далее. Надоели!

Петр Исикава, редактор, был и рассказал много интересного из своего путешествия по Церквам для собрания сведений о водворении в них христианства. Все эти сведения войдут в историю, которая, однако, не успеет появиться к 1900 году, а разве к 1901. Действительно, как писал он в одном из писем, Благодать Божия, точно поток, сходящий с горы и орошающий долину, пробираясь в ней между травой и камушками. И как мы, сеятели Слова Божия, должны быть внимательны и рачительны! Приходило ли мне в голову, что Судзуки Рихей, с которым мы когда–то составляли лексикон в Хакодате, сделался насадителем Христовой веры в Какегава, его родине! О христианстве я ему говорил, но случайно и без всякой надежды, ибо он казался мне неспособным поверить; и до конца жизни он не уверовал, правда, но семя Слова Божия, тем не менее, запало в его душу и перепало от него в души земляков его, когда он вернулся в Какегава и говорил им то, что слышал от меня, и дало росток это семя и принесло плод, разнесшийся и по окрестностям…

Вечером была всенощная, которую пели причетники. Были в Церкви все учащиеся.

26 апреля/8 мая 1899. Понедельник

Фоминой недели/

С семи часов Заупокойная Литургия, потом панихида соборне, после которой отправились все на кладбище. Мы с Голубцевым тоже пошли. Дорогой мы прошли мимо наших учениц, чинно по две в ряд направлявшихся к могиле своей матери — Анны Кванно; а мимо нас проехала Императрица, ехавшая в Уено; народа множество стояло на улицах — видеть ее кортеж; мы тоже приостановились и сняли шапки.

На кладбище оо. Павел Сато и Семен Юкава отслужили панихиду на могиле Анны Кванно; ученицы пели. Было уже за двенадцать часов, и мы с Голубцевым отправились домой. После завтрака я ему показал Семинарию и женскую школу, бывшие совсем пустыми по отсутствию учащихся, не вернувшихся с кладбища или гулявших; показал библиотеку, причем он заявил себя довольно знакомым с книгами на разных языках.

Прочитал с Давидом накопившиеся поздравительные и другие письма. Поздравительных было: 28 телеграмм, 75 листков, 83 письма.

Христиане в Касивакубо просят поставить им местного христианина Иоанна Мори «денкёо–ходзё». О. Петр Кано подтверждает их просьбу. Нельзя так. Пусть Иоанн Мори придет в Токио во время Собора, и пусть священники проэкзаменуют его; по крайней мере, из «Осиено–кагами»; если он может толковать эту книжку правильно и ясно, то и можно его сделать «ходзё». Христианин–то он благочестивый и ревностный к Церкви; его стараниями построен церковный дом в Касивакубо, и старшего сына он отдал на служение Церкви — ныне уже кончившего Семинарию и служащего катихизатором. Но тем не менее Церковь не может дать ему имя проповедника, не удостоверившись, что он знает вероучение; и пример был бы дурной для других мест.

Александр Оота, катихизатор, просит принять жену его, двадцати трех лет, на год в Женскую школу для обучения церковному пению. Но пение в Женской школе занимает очень мало времени; что же она будет делать все прочее время? Изленится. Нельзя!

27 апреля/9 мая 1899. Вторник Фоминой недели.

В школах начались классы. Я занят был корреспонденцией.

О. Андрей Метоки просит принять в Семинарию Иоанна Момосе, почти два года тому назад ушедшего из нее. Нельзя. Развратился по другим школам — испортит наших учеников.

О. Павел Косуги пишет, что в Иё (на Сикоку), в городе Сайдзё, откуда родом катихизатор Фома Маки, есть ныне один благочестивый христианин, Петр Накамура, служащий там в руднике, — просит катихизатора туда. Где же взять? Фома Маки нужен в Такасаки.

Стефан Исидзука, катихизатор в Цицибу, спрашивает: «Пределы лет для поступления в Семинарию четырнадцать–восемнадцать; но есть там один два–три месяца за восемнадцать — можно ли ему?» Пусть опишет человека; если очень благонадежен, то можно и исключение сделать.

Английский епископ прислал приглашение: «Bishop and Mrs Awdry at Home, Tuesday, May 9th. 3.30». Есть тут когда по гостям ходить!

28 апреля/10 мая 1899. Среда

Фоминой недели.

О. Павел Савабе прибыл из Сиракава, где проводил с христианами праздники. Говорит, что дело нападавших прошлым летом на наших христиан не кончилось — таскают их по разным судам; начальство также пострадало: губернатора перевели в другое место, полицмейстера оставили; в городе образовалось большое раздражение против наших христиан за все это. Вот то–то и есть, что не соблюдший Христовой заповеди сам терпит последствие от того; за зло нападения стали наши христиане платить злом наказания и собрали на свою голову народную ненависть. Вперед наука им!

Был Reverend Smart, корейский епископальный миссионер, возвращающийся из отпуска в Англию на место службы; почти расплакался, говоря о своем миссионерском призвании; вот таких рабов Божиих надо в миссионеры! Недалек, что и говорить, но — каков есть — весь отдан своему делу.

29 апреля/11 мая 1899. Четверг

Фоминой недели.

Сегодня мы с Накаем начали наше переводное дело; паремии пророка Исайи на среду и четверг третьей недели Великого Поста перевели в продолжение прежнего. Кончив паремии, однако, примемся опять за Новый Завет; отовсюду спрашивают, скоро ли он выйдет, — совестно! Нужно поскорей довести дело до конца.

О. Петр Кавано пишет, что в Накацу большое гонение от бонз на христианство; но это же и помогает христианству: двое крестились вопреки сильному неприязненному напору на них.

Павел Сибанай, катихизатор в Саннохе, пишет, просит принять одну девочку, четырнадцати лет, в Женскую школу на полное церковное содержание; но на каком же основании? Пусть, по крайней мере, две ены в месяц пообещает вносить, тогда и будет принята, когда откроется вакансия (ибо школа ныне полна).