Вредина для мажора - Алекс Коваль

в этого выскочку попавшуюся под руку подушку. Правда, реакция у Макса ого-го, и поймать ее ему не составляет никакого труда. Он даже глазом не моргнул и бровью не повел, отшвырнув плюшевое нечто обратно.

— Виолетта Максимовна, я серьезно.

Ну, надо же, по имени и отчеству.

— Максим Артемович, я не собираюсь с тобой советоваться, с кем, когда и куда мне идти, ясно? — оскалилась в ответ. — Ты не моя нянька. Я и без тебя неплохо справляюсь!

— Я твой друг, черт тебя побери! — рычит Стельмах, делая рывок вперед, но проворная, я успеваю отскочить за стол, и парень руками ловит только воздух.

— Я же не говорю тебе, с тем дружи, с этим не дружи. Туда пойдешь, а сюда не пойдешь!

— Потому что я сам знаю, с кем можно дружбу водить, а с кем категорически нет. И этого твоего адвокатишку я знаю, и ты никуда с ним не пойдешь! — честное слово, его глаза мечут молнии. Безоблачное летнее небо превратилось в грозовые тучи.

— Ты, значит, разбираешься, а я нет, получается? Ты такой умный и взрослый, а я…

— А ты мелкая! — упирает руки в бока Макс, отчего его светлая футболка так соблазнительно натягивается на груди и… нет, я туда не смотрю.

— Мне двадцать!

— Будет.

— Неважно.

Поджимаю губы, отвечая на его упрямый взгляд своим.

— Заканчивай этот детский сад, Летта, — вздыхает Сим, — Никуда ты не идешь, и точка.

— Да почему? Ты можешь адекватно объяснить, чем тебе так насолил Илья?

— А ты можешь адекватно объяснить, чем тебя бесят звонящие мне Марины, Арины, Карины, а, вредина?

Пауза. Я даже на мгновение зависаю с открытым ртом. Ну, я, допустим, могу. Они просто меня раздражают, потому что их много. А Илья-то у меня один!

— В общем, неважно! — отмахиваюсь, закатывая рукава. — Я иду завтра на свидание и точка! А сейчас, — задираю нос, — я еду покупать сногсшибательное платье! — и, набравшись смелости, срываюсь на бег в сторону входной двери. Зачем и на что я надеялась, когда Макс в три раза больше меня и в сотню проворней? Да кто бы мне сказал это до того, как я попыталась сбежать.

Мало того, что ноги трясутся, как у воришки, так еще и носки скользят по мраморному полу. И когда дверь уже буквально маячила перед моим носом и я почти зацепилась за ручку, сильные руки-таки ловят меня в кольцо и дергают на себя. Я буквально подлетаю в воздух, неистово долбя по нему всеми конечностями и шипя, как дикий зверек.

— Пусти! — брыкаюсь, пытаясь вырваться из захвата, но силы неравны. От слова совсем. Без толку все мои потуги. Максу, кажется, даже особо напрягаться не пришлось. Сколько я не пыхчу, он только перехватывает мои запястья и сильнее вжимает в натренированное за годы игры в футбол тело. Я буквально каждой клеточкой, каждым нервом и каждой частичкой чувствую его сногсшибательный рельеф. И почему я думаю об этом сейчас, растекаясь лужицей, когда должна вырваться и влепить наглецу Симу звонкую пощечину?

— Ты не имеешь права держать меня дома! — выходит не так воинственно, как звучало в моей голове. Скорее, жалко.

— А ты возьми да убеги, — издевается негодяй, посмеиваясь. А я сейчас точно потеряю сознание, потому что Сим нависает надо мной скалой, его губы на уровне моей шеи, а дыхание ужасно щекочет и внутри все бунтует, поднимая в животе гигантских бабочек. И мысль пойти на свидание с Ильей уже и правда не кажется такой заманчивой, как десять минут назад. Потому что все, о чем я сейчас могу думать, это о его горячих ладонях и близости. И это умопомрачительно приятная близость. Со мной и моим телом точно происходит что-то странное. Я впервые ощущаю тот самый “огонек” внутри, о котором так много говорят.

— Успокоилась? — шепчет Макс мне куда-то в макушку.

— Пусти.

— Убегать не будешь?

— Буду.

— Тогда не отпущу.

— Макс, — рычу, тихонько стиснув зубы. — Ты не можешь запретить мне ходить на свидания!

— Поспорим?

— По-моему, ты заигрался в грозного старшего братца. Для этого у меня есть папа и Артемий. Ты мне ни… — хотела ляпнуть — никто, но язык не повернулся. Мы оба прекрасно знаем, что его персона слишком большое значение для меня имеет. — Не указ ты мне.

— Зато я твой друг.

— Раз друг, значит, помоги мне выбрать платье и пожелай удачи вдогонку, — кое-как вывернувшись, кидаю взгляд снизу вверх через плечо. На лице Стельмаха малопонятное мне задумчивое выражение. Светлая шевелюра всклокочена, видимо, в пылу “схватки” я и туда ладошкой успела заехать, и он молчит. Но стальную хватку ослабляет, что позволяет мне с неохотой, но благоразумно выпорхнуть из его рук.

— С платьем значит помочь, говоришь? Так, по-твоему, “дружат”?

Он это сейчас серьезно?

Судя по взгляду, да.

— Хорошо, — пожимает плечами Макс и подпинывает в мою сторону мои кроссовки. — Поехали.

–Т-т-ты пошутил, да?

— Ну, почему же? Я и платье выбрать помогу и напутственную речь тебе зачитаю! — и сказано было это все с таким коварным подтекстом, что бабочки в животе сразу притихли. Он явно что-то удумал.

Глава 21. Сим

С ума сойти!

Я еду со своей врединой в торговый центр, чтобы помочь выбрать ей отпадное платье ради ее встречи с каким-то там мудозвоном. И сейчас я невероятно зол!

Летта сидит на соседнем сидении и с опаской на меня поглядывает, а мне хочется вильнуть рулем, вернуться домой и запереть ее на все выходные вперед. Желательно к себе в комнату. Чтобы уж наверняка.

— Ты пыхтишь, — пищит Летта, — и сейчас сломаешь руль, кажется.

— Не сломаю.

А вот шею кое-кому свернуть я был бы не против. Ее “ухажеру”, например.

Видел я этого Илью. И наслышан о его похождениях. И если я чертов бабник, то, по крайней мере, ничего и никому не обещаю, а этот, судя по слухам, долетающим до меня, умеет лить в уши мед, вешать лапшу, использовать и сливаться. И вот на такого козла попала наивная Летта.

И ведь доказывать ей это сейчас без толку. Только ревнивым придурком себя выставлять.

Я поступлю умнее. Купим мы это чертово платье, куда его надеть, придумаем потом. Пусть думает, что победила, тем эффектней будет завтра сюрприз. Когда вместо того, чтобы ехать с занятий домой, я увезу ее с собой. На дачу.

И даже настроение стремительно поползло вверх. Вообще надо смотреть на это с позиции: мой стакан наполовину полон. Благодаря ее свиданию, которому не суждено быть,