Без памяти - Фриза

Постепенно она начала возвращаться к реальности и обнаружила, что лежит спиной на столе. Сзади по-прежнему плотно закрытое окно с видом на вечерний город. Щиколотки и запястья перехвачены веревками и жестко закреплены на железных крюках для отвода штор. Голая. Впервые за много лет практики, Ханну прошиб холодный пот.

— Я не знаю, какими силами они пользовались при тебе, но их возможности куда обширнее, чем просто телепатия. Особенного у того, Золотого.

О сексе с двуликими Ханна знала мало, наблюдая как совокуплялись некоторые из них в чилл-аутах. Это было что-то бешеное и неконтролируемое, но что важнее, все партнёры люди или нет, выглядели так, будто их разрезали на части. Трупы в Гарцмане, убирали сразу. А кое-где они лежали под столиками или рядом с насильниками, служили подносом для мусора и лишней спермы.

— Ты под воздействием, — прошептала с ужасом.

— Да, — улыбнулся. — Они совсем близко.

— Т-ты… с-сдурел. Т-ты ненормален… я же не…

— Тише, — накрыл её рот ладонью, — У тебя есть за что держаться, ты выживешь. Это мне, из нас двоих, теперь дорога только в крематорий. Я должен сказать тебе, что знаю, Ханна. В каком-то смысле это даже важнее, чем то, что я сделаю потом. Все дело в Люции, мальчишке. Ты и его мать — одно лицо.

Некоторое время Ханна молчала, пытаясь успокоиться, затем не выдержала и укусила двуликого за руку. Люций — голубоглазый платиновый блондин.

— Его мать была брюнеткой, с чёрными глазами, — будто услышал её мысли. — Под рубашками он носит медальон. Его мать звали Лилиан. Ничего общего с тобой в плане биографии. Родилась и выросла в Париже, но внешность, Ханна, ты бы видела снимок, — Габриэль поморщился, смотря на покусанную ладонь. — Максимильян, знал что делал.

— «А с кем отожествляете себя вы? Maman».

— Ты можешь манипулировать им, без сущности Максимильяна. Лепид предвидел это и, должно быть, Люций представлял серьезную угрозу для него, раз подобный фактор оказался решающим при выборе нового Отца.

— Ты выбрал самый извращенный путь, чтобы послать меня на тот свет, — попыталась усмехнуться, когда он убрал руку.

— Кто сказал тебе, что ты умрёшь?

— Люди, занимаясь сексом с монстрами гибнут. Вы… вы… у вас…

— … там какое-то уродство? — поспешно договорил.

Двуликий начал теребить ремень. Джинсы сползли вниз. Ханна снова зажмурилась. Горячее дыхание Габриэля обожгло ей шею:

— Знаешь, что не так, Ханна? Наши самки не получают удовлетворения без дополнительной стимуляции влагалища. И по крайне мере у моего вида, там… — он выдал нечто похожее на смешок. — Есть шипы.

Ханна застонала в голос и резко отдёрнулась в сторону. Габриэль без труда вернул её в обратное положение, стиснув бёдра и продолжил:

— Они не только стимулируют, но и препятствуют преждевременному прерыванию акта, — Ханна толкнула его лбом в подбородок, громко выругавшись. — В спокойном состоянии острия шипов прилегают к головке, при эрекции поднимаются. Ты не сможешь не почувствовать, как я буду рвать тебя на части.

Как бы в доказательство своим словам он ткнулся бедрами в её живот. Она почувствовала их. Намного толще иглы, они слегка сгибались внутрь. Такие легко проскользнут внутрь, но при обратном движении зацепятся за стенки влагалища. Ханна проглотила вопль ужаса.

— Зиан подписал мне смертный приговор. Это конец. Твой Люций приберёт квестуру себе, даст тебе добро на ликвидацию всех и вся, особенно после того, что… было, — двуликий с сожалением посмотрел Ханне ниже живота. — Римская Чума очистит Рим от нечисти. Лепиды захватят столицу. Не пройдет и пары лет и придумают способ избавиться от иллюстрия Джованни на острове. Все будут отдавать почисти потомкам Пифагора…

Его эрекция медленно заскользила вниз по её животу, царапая кожу. Ханна судорожно вцепилась в верёвки и часто задышала. Сердце бешено колотилось, но она не силилась открыть глаза. Это было выше её сил. Габриэль взял её ноги и раздвинул как можно шире, сильнее затягивая верёвки. Неужели так и возьмёт её? Нет. Что-то холодное коснулось её там. Запахло сладким. Сжалился.

— Расслабься, Ханна. Ради твоего же блага.

Она честно попыталась, но не смогла. Габриэль скользнул внутрь и оба замерли на несколько мучительных секунд. Ханна ощущала как напряжена, как стекает пот по спине и лбу. Ещё никогда она не ощущала себя в такой опасности. Будь рядом пистолет, она бы не задумываясь спустила весь магазин двуликому в голову. Но ничего не было. Он отчистил стол, а на запястье не было напульсника со спрятанным лезвием.

— Какого хрена твой Зиан делал в Америке в 89-ом? — спросила, скорее наобум.

— Очевидно, он помогал тебе провести ритуал омоложения.

— Ты знал! — отчаянно всхлипнула, пытаясь освободить руки.

— Я знал, — Фиорентин не без труда протолкнулся дальше, входя на всю длину и остановился. — Я так много знаю, Ханна. Порой, мне кажется, что лучше умереть.

Между вспышками отчаяния и страданий, Ханна пыталась почувствовать ещё хоть что-нибудь, но пытка была настолько искусной и внезапной, что в себя её привел только детский крик. Люций стоял на коленях возле неё, дрожащими руками дотрагиваясь до тела, но не имея понятия, что делать.

— Анна… — шептал, — Maman…

— В крематорий! — донеслось со стороны улицы.

Ханна вскочила на ноги, но не удержалась и повалилась на Люция:

— Подож…

Мальчишка так сильно сжал её бока, что стало трудно дышать.

— Стойте на месте, — процедил, удерживая её на месте. — Нам хватит того позора, что только что произошел.

— Ты не понимаешь, он не всё сказал…

Больно сомкнув челюсть, Ханна оттолкнула мальчишку от себя и подобрала пистолет со стола. Люций напал сзади, с силой ударив в ноги. Ханна рухнула на колени, теряя танфольо.

— Квинт! В машину её!

Ближайший крематорий находился при некатолическом кладбище для иностранцев. Здание было одноэтажным, современным, в отличии от подвала, куда вела вся процессия. Дверь за Габриэлем и неизвестными захлопнулась, Ханну посадили перед монитором вещающим внутренности крохотной комнаты допроса. Габриэль ответил утвердительно о причастии Зиана Карини к организации истребляющей лемуров и двуликий. Согласился с тем, что тот принадлежал его фамилии. Принял наказание в виде сорока четырех серебряных пуль.

Количество зависит от лет службы неверного слуги. Видимо Зиан относился к тем людям, которые обладают знанием по долгу рождения. Какой позор.

«Заткнись. Лучше скажи, выживет ли он?».

Вряд ли. Если серебро попадет в кровь или хотя бы начнет окисляться в плоти… Тебе ли не знать, что убить можно и одной меткой пулей.

Ханну передёрнуло. Люций держащий её сзади, усилил захват.

Твой Фиорентин умрёт сегодня. Прими мои соболезнования.

«Ну уж нет. Помоги мне».

Не вижу угрозы для нашей с тобой безопасности. Признаюсь, мне не понравилось, как этот лев обращался с твоим телом. Нашим телом. Таким как он место в постели с себе подобными. Даже мои дети, а они те ещё гурманы, редко делили ложе с такими как он.

«Только не говори, что ободряешь то, что сейчас происходит. Люций явно намеревается погрузить на себя больше, чем сможет выдержать. Такими темпами даже я не буду успевать чистить территорию за твоими детьми».

Моими детьми? Они теперь и твоя дети тоже. Со временем всё уладится. Главное задать правильный курс.

«Ради этого и выбрал меня? Какого хрена ты вообще умирал? Жить надоело?».

А почему бы и нет?

Ханна начала раздражаться.

— Иллюстрий Эверд, достопочтенный Эмилий-Лепид, ээ… — растерянный голос из громкоговорителя откашлялся. — Так как обвиняемый относится к gentes maiores* и является единственным представителем чистой крови собственного рода, мы сократим наказание вдвое.

— Хорошо, — Люций поспешно кивнул. — Двадцать две серебряные пули.

— Позвольте напомнить, что обвиняемый является Квестором Региона и не имеет прямых наследников. Мы предлагаем сократить…

— Одиннадцать пуль, — перебил лемур.

— Популяция львов на грани вымирания. Они защищены Законом…

— Рим не признаёт Закон! — мальчишка вскочил со скамьи. — Я отправлю вашу голову в Брюссель первым же рейсом, если сейчас же не исполните приговор! Salvis legibus!*

— In lege est*…

— Шесть серебряных пуль della madonna или ваше сердце в вонючей коробке!

Стоит ли говорить, что после этого дела пошли намного быстрее?

— Люций, что ты хочешь взамен?

Лемур уже приглаживал волосы. Вопрос не застал его врасплох:

— Ничего не надо.

— Я серьёзно. Всё что угодно проси.

— Нет.

— Я похожа на неё так? Я буду убивать для тебя, Люций, буду воспитывать тебя, направлять, читать сказки, что угодно. Или ты хочешь моей крови? Бери, она твоя.