Кареглазая моя - Лиза Клейпас

«Ш-ш!» и продолжал меня держать. Уютно устроившись на его груди, которая

поднималась и опускалась, окутанная теплом его тела, я чувствовала, как успокаиваюсь.

Меня переполняла сладкая горечь от того, что я знала: он держит меня так в последний

раз. После мы поскорее все забудем. Навсегда оставим позади память об этой ночи.

Однако я собиралась сохранить в душе это объятие, потому что ничего лучше, спокойнее, теплее не ощущала в своей жизни.

– Мы слишком рано переспали, – вдруг сказал Джо. – Это я виноват.

– Нет, вовсе не…

– Да. Я сказал бы, что у тебя мало опыта, но ты не возражала и… черт, так было хорошо, что невозможно остановиться. Я вовсе не пытался играть с тобой. Я…

– Только не вздумай извиняться за то, что со мной спал!

– Успокойся. – Джо начал гладить меня по голове. – Я не сожалею о том, что произошло.

Только для тебя все случилось слишком скоро, вот тебе и неловко. – Он поцеловал нежное

место у меня за ухом, вызвав дрожь, и пробормотал: – Это не случайная ночь. Только не

для меня. Но я бы не позволил себе зайти так далеко, знай, что ты испугаешься.

– Да не испугалась я, – оскорбленная его выводом, что веду себя, словно какая-то

запуганная девственница, возразила я.

– Сдается, что испугалась.

Джо снова положил руку мне на шею и стал разминать мускулы, превращая боль в

наслаждение. Я с трудом сдерживалась, чтобы не выгнуться и не замурлыкать как кошка.

И пыталась призвать на помощь негодование.

– Что ты имел в виду, когда сказал, что у меня нет опыта? Разве я что-то делала не то? Я

что, разочаровала тебя? Я…

– Угу, чертовски разочаровала, когда у меня так встало, что из глаз искры посыпались, –

пошутил Джо. – Я так разочаровался, что преследовал тебя с той поры.

Он стоял, взявшись с обеих сторон от меня за края книжной полки.

– Всё прошло, – еле выдавила я. – Думаю, мы должны это списать на… спонтанность

момента…

Я оборвала себя, издав бессвязный возглас, когда Джо наклонился поцеловать меня в

шею.

– Всё не может пройти, когда ничего даже не начиналось, – заговорил он, уткнувшись мне

в шею. – Я расскажу, что дальше будет, кареглазая моя. Ты будешь отвечать, когда я

позвоню по телефону. Ты позволишь мне сводить тебя куда-нибудь, и мы будем вести

разговоры. Мы ведь еще многого не знаем друг о друге. – Он отыскал бившуюся жилку, и

губы его стали потягивать кожу в том безумном ритме, в котором та билась. – Поэтому мы

будем делать все медленно. Я буду узнавать тебя. Ты будешь узнавать меня. А потом на

твое усмотрение.

– Слишком поздно, – с трудом произнесла я между судорожными вздохами. – Постель

погубила эту часть про узнавание.

– Не погубила. Просто чуть усложнила.

Если соглашусь снова с ним встречаться, значит, так и напрашиваюсь на то, чтобы мне

разбили сердце. Умоляю просто.

– Джо, не думаю…

– Не надо решать прямо сейчас, – перебил он, подняв голову. – Поговорим позже. А

теперь… – Он отступил на шаг и протянул руку. – Давай вернемся туда и поужинаем. Я

хочу иметь возможность доказать, что могу вести себя прилично рядом с тобой. –

Страстный взгляд прошелся по мне. – Но клянусь, Эйвери Кросслин… ты не облегчаешь

мне задачу.

Ужин представлял собой тщательно продуманную трапезу, состоящую из шести блюд. На

заднем фоне играл дуэт из пианино и скрипки. Навес был украшен в черно-белых тонах, в

основных местах стояли белые орхидеи, все идеально подходило для аукциона предметов

искусства. Я сидела с Джо за столом, рассчитанным на десять персон, в компании Джека, Эллы и нескольких их друзей.

Джо пребывал в хорошем настроении, временами как бы случайно клал руку на спинку

моего стула. Компания оживленно болтала и жестикулировала, вела беседы с легкостью

людей, которые часто это делали и точно знали, как поддерживать разговор. По тому, как

братья Тревисы обменивались колкостями и добродушными тычками, было ясно, что они

искренне наслаждаются компанией друг друга.

Джо рассказывал о недавней деловой поездке, когда он фотографировал для выпуска

одного техасского журнала, посвященного теме «список того, что я должен сделать,

прежде чем умру», то есть какие возможные дела и места не должен пропустить ни один

техасец, пока жив. Список включал: станцевать тустеп в клубе «Билли Бобс» в Форт-

Уорте, съесть куриный стейк с белым соусом в особом придорожном ресторане в Сан-

Антонио и посетить могилу Бадди Холли в Лаббоке. Элла заявила, что не любит белый

соус на курином стейке, на что Джек полуприкрыл рукой лицо.

– Она ест сухой стейк, – признался он, словно это было богохульство.

– И вовсе не сухой, – возразила Элла, – а жареный. По-моему, отбивать и сильно

прожаривать стейк да еще заливать его хлебным соусом – самое худшее…

Джек нежно закрыл ей рот ладонью и предостерег:

– Только не на людях.

Почувствовав, что она улыбается, он быстро убрал ладонь и поцеловал жену.

– Я съел жаренный куриный стейк на завтрак, – признался Джо. – С яичницей из двух

яиц.

Джек послал брату одобрительный взгляд и сказал Элле:

– Вот он – настоящий мужчина.

– Скорее, ждите сердечно-сосудистых проблем, – возразила она мужу, и Джек

ухмыльнулся.

Позже, когда мы с Эллой вместе отправились в туалетную комнату, я заметила:

– Нехватки тестостерона за нашим столом явно не наблюдалось.

Элла улыбнулась.

– Так их уж воспитали. И старший брат, Гейдж, один в один. Но не беспокойся. Несмотря

на всю эту игру мускулами и угрозы, Тревисы вполне цивилизованный народ. – Грустно

улыбнувшись, она добавила: – По техасским меркам.

– Так Джек помогает, например, по хозяйству или меняет пеленки?

– О, конечно. Однако существуют совершенно определенные мужские правила, типа

открыть для тебя дверь или придержать для тебя стул, – они никогда не изменятся. И

поскольку Джо явно тобой интересуется, должна тебя предупредить сразу: даже не

вздумай платить за себя, когда вы куда-нибудь выбираетесь. Он скорее устроит себе

харакири столовым ножом.

– Я не знаю, будем ли мы с Джо выбираться, – осторожно намекнула я. – Наверное, лучше

нам не встречаться.

– Надеюсь, что будете. Он потрясающий парень.

Мы вышли из шатра и пошли вдоль тропинки, обрамленной цветами, к дому.