Кареглазая моя - Лиза Клейпас

Он прижал к себе мои бедра, напористой твердой плотью вызывая во мне сильнейшую

сокровенную жажду. Я задрожала и глубоко задышала, вспоминая, каково это было, когда

он наполнил меня. Неуправляемая страсть одолевала меня, и я только и ждала, чтобы

опуститься с Джо на пол и позволить ему взять меня прямо там. Раскрыв губы, я охотно

встретила язык Джо, и из его горла раздался стон. Рука Джо скользнула мне на грудь.

Смутно осознав, что ситуация выходит из-под контроля, я стала сопротивляться и

отталкивать его, пока он не разжал руки. Судорожно дыша, я вывернулась из его объятий.

Стоило ему снова потянуться ко мне, я выставила перед ним руку. Пальцы дрожали.

– Погоди… погоди. – Я задыхалась, словно быстро пробежала дистанцию в сотню метров.

Джо тоже. Я добралась еле-еле до большого мягкого кресла и присела на подлокотник.

Ноги не держали меня. Каждый нерв протестующе выл. – Наверное, нам не обойтись без

буферной зоны. Пожалуйста, просто… стой там и дай сказать пару слов, ладно? – Спрятав

руки в карманах, Джо кивнул в знак согласия и стал медленно прохаживаться. – Просто

для ясности, – начала я, лицо еще жарко пылало, – я более чем довольна проведенной

ночью. В постели ты великолепен, уверена, тебе об этом говорила куча женщин. Однако

мне нужен простой парень, такой, в ком я могу быть уверена, а ты… ты не из таких.

Джо остановился и обратил ко мне озадаченный взгляд.

Я облизала пересохшие губы и попыталась унять пульс.

– Видишь ли, это как… еще давным-давно моя мама хотела на день рождения сумку от

Шанель. Она прилепила рекламу из журнала на холодильник и без конца о ней говорила.

Мой отчим купил ей эту сумку. Мама положила подарок на верхнюю полку в шкафу прямо

в специальной защитной обертке, в которой продавали сумку. Но мама никогда ее не

носила. Когда спустя несколько лет я спросила, почему сумка от Шанель навсегда

поселилась в шкафу, почему мама никогда ее не вытаскивала, мама ответила, что сумка, дескать, слишком роскошная, чтобы таскать ее каждый день. Слишком дорогая. Ей не

хотелось переживать, что она ее поцарапает или потеряет, и к тому же сумка не подходила

ни к одному платью. Она просто не подходила маме. – Я помолчала. – Ты понимаешь, что

я хочу сказать?

Джо в недоумении помотал головой.

– Ты та же сумка от Шанель, – пояснила я.

Он помрачнел.

– Прекрати изъясняться метафорами, Эйвери. Особенно теми, где я торчу в каком-то

чертовом шкафу.

– Да, но понимаешь ли ты, что я…

– Я хочу знать настоящую причину, почему ты не хочешь встречаться со мной. Что-то

понятное. Типа, тебе не нравится, как я пахну, или ты думаешь, что я кретин.

Опустив глаза, я обводила кончиком пальца геометрический узор на обивке кресла.

– Мне очень нравится, как ты пахнешь, – возразила я. – И ты вовсе не кретин. Но… для

тебя это игра.

Последовало странно долгое молчание, потом я услышала недоуменную реплику:

– Игра?

Я подняла голову. Неожиданно для меня Джо выглядел потрясенным.

– Где ты нахваталась этих идей?

– Я была рядом с тобой, Джо. И лично стала свидетелем, как ловко ты устанавливаешь

связи. Разговоры, танцы, ты точно знал, как разыграть все так, что я с тобой чувствовала

себя уютно. И когда мы в оказались в постели, у тебя уже был презерватив под рукой, прямо на ночной тумбочке, так что все прошло гладко, без заминки. Явно ты загодя

предусмотрел каждый шаг.

Джо пронзил меня оскорбленным взглядом, загар приобрел цвет красного дерева.

– Ты злишься, что у меня был презерватив? Ты что, предпочла бы обойтись без него?

– Нет! Только все это как-то… как-то опытно, что ли. Так гладко. Рутина, которую ты

отточил до совершенства.

Его голос прозвучал тихо, но колко.

– Есть разница между «иметь опыт» и «играть». Я не делаю зарубки, коллекционируя

женщин. И для меня это не обыденное дело. А бумажник на прикроватной тумбочке не

делает меня гребаным Казановой.

– У тебя было много женщин, – настаивала я.

– Что, по-твоему, «много»? Какое число мне нельзя превысить?

Задетая ноткой презрения я спросила:

– До прошлого уик-энда ты когда-нибудь спал с женщиной в первую встречу?

– Однажды. В колледже. Правила были заранее известны. Какое это имеет значение?

– Я пытаюсь донести до тебя, что близость для нас значит разное. Такой секс на раз у меня

впервые, не говоря уже о том, что я первый раз сплю с кем-то после Брайана. У нас с

тобой даже не было ни одного свидания. Может, ты и не считаешь, что играешь, но в

сравнении…

– Брайан? – в тревоге посмотрел на меня Джо.

Пожалев, что сорвалось с языка, я коротко бросила:

– Мой жених. Мы были помолвлены, потом расстались. Неважно. Я считаю…

– Когда это было?

– Неважно.

Я застыла, когда Джо стал ко мне приближаться.

– Когда? – настаивал он.

– Когда-то. – Я встала с кресла и отступила. – Джо, буферная зона…

– Когда ты последний раз спала с ним? С кем-то вообще?

Он взял меня за руки. Я отступила еще на шаг, пока не наткнулась на книжные полки,

теснимая его большим телом.

– Пусти, – еле слышно попросила я. Мой взгляд метался. Я старалась смотреть куда

угодно, только не прямо на Джо. – Пожалуйста.

Джо был безжалостен.

– Год? – Пауза. – Два? – Поскольку я молчала, он гладил мои плечи, и от теплоты его

ладоней я покрылась гусиной кожей. – Больше двух?

Я никогда еще не чувствовала себя такой уязвимой и испуганной. Слишком много из

прошлого открыла, напрасно показала охватившую меня неуверенность в себе и

наивность. Пока я слабела под жаром ладоней, меня осенило, что, возможно, я судила Джо

не так, как стала бы судить более эмоционально защищенная женщина.

Я бросила взгляд на дверь, отчаянно желая уйти отсюда.

– Мы должны вернуться на вечеринку…

Джо притянул меня к себе. Я засопротивлялась, но его крепкие руки легко удержали меня

на месте, и через мгновение послышалось:

– Теперь я понимаю.

Хотя мне хотелось узнать, что, по его мнению, он понимает, я могла только стоять как в

трансе. Минуты текли одна за другой. Я начала было говорить, но Джо только прошептал:

«Ш-ш!» и продолжал меня держать. Уютно устроившись на его груди, которая

поднималась и опускалась, окутанная теплом его тела, я чувствовала, как успокаиваюсь.