Caprichos. Дело об убийстве Распутина - Рина Львовна Хаустова

И внушало ужас двум чувствительным друзьям не только это воображаемое сообщество «двух темных злодеев»…

Великий князь Дмитрий, всякий раз возвращаясь из Царской ставки, будоражил знакомых и родных ужасающими предположениями о том, что не только с цесаревичем, но и самим государем творится что-то неладное. Государь становится все более и более равнодушным ко всему, и это, по мнению, Дмитрия, результат злого умысла, кошмарного заговора против Его величества. Несчастного государя спаивают загадочным снадобьем, и это «зелье», притупляет его умственные и волевые способности!

Попробуем понять, зачем эта клевета друзьям Феликсу и Дмитрию понадобилась?

Ну, первое, что приходит в голову, клевета должна дать естественное объяснение слухам о целительских способностях Распутина. В том смысле, что на самом деле никакого чуда нет, а есть ловкое трюкачество со стороны хитрющего мужика. Оно не только обеспечивает ему славу чудотворца в глазах несчастных родителей, но и наносит вред наследнику, жизнь которого повисла на волоске из-за махинаций Распутина его драгоценным здоровьем!

Опытному медику такая постановка вопроса, разумеется, ничего бы не прояснила. Возможно, доктора, те, что лечили цесаревича и точно знали диагноз, были и легковерными, но, как оказалось, на иной манер.

После смерти Распутина, протопресвитер царской армии отец Георгий, не веривший в целительский дар Распутина, которого реалистически настроенный святой отец почитал не то отравителем-шарлатаном, не то гипнотизером-психопатом, повстречал лечащего врача наследника, уже знакомого нам профессора Федорова.

Отец Георгий, иронически прищурившись, спросил маститого врача и широко образованного человека:

– Ну-с, как живут без старца? Чудес над гробом еще нет? И получил неожиданно серьезный ответ:

– Вы посмотрели бы, как к нему наследник относился! Во время этой болезни приходит к нему матрос Деревенько и говорит: «Я в церкви молился за вас, и вы помолитесь святым, чтобы они помогли вам выздороветь…» А наследник ему отвечает: нет теперь больше святых! Был святой – Григорий Ефимович, но его убили! Теперь лечат меня и молятся, а пользы нет. А он, бывало, принесет мне яблоко, погладит по больному месту, и мне сразу делается легче. Вот вам и «старец», вот и смейтесь над чудесами!

Но, да бог с ним, с профессором Федоровым этим, ведь не для медиков про зелье сочинялось!

Это сочинялось для тех, кто делал политику. А в этом смысле вся клеветническая бессмыслица о «загадочном зелье» давала ловкому Маленькому и его другу Дмитрию целый воз выгод.

Клевета давала возможность, убив Распутина, ловко уйти от различных «неудобных» вопросов.

А вопросы стали задавать сразу же после убийства, участие в котором Дмитрия так несчастливо для него открылось.

И первым, кто задал первый вопрос, был «спасенный» дядей Дмитрием наследник.

Как мы знаем, наследник Алексей вернулся из Ставки с отцом, которого срочным письмом вызвала в Петроград императрица, и уже в Петрограде узнал о смерти Григория Распутина.

«Кто теперь поможет мне, когда я буду болеть?» – спросит он, зарывшись заплаканным лицом в сиреневую портьеру в будуаре своей матери.

К большому счастью для Дмитрия, он, высланный из Петрограда в далекую Персию, больше никогда в этой жизни не встретился со своим маленьким родственником, который любил дядю Дмитрия как самого любимого своего дядю. Ему не пришлось смотреть в глаза мальчику… и не пришлось отвечать ему.

Вторым задал ему «неудобный» вопрос отец, великий князь Павел Александрович. Спешно приехав в Петроград, он спросит Дмитрия, что заставило его принять участие в этом деле? И вот отцу-то Дмитрий ответит без запинки, по заранее приготовленному тексту, в строгом соответствии с тщательно продуманной друзьями версией:

«Я думал, что государь сам не верил в чудесное влияние Распутина ни в отношении своего сына, ни в отношении политических событий. Но он понимал, что удалить его собственной властью – значит пойти на конфликт с государыней, я надеялся, что мое имя, замешанное в этом деле, поможет царю справиться с трудной задачей – удалить Распутина от двора»!

И ответ сына полностью успокоил великого князя Павла Александровича. Сын, становясь убийцей, преследовал благородную цель, он ни на йоту не преступил присяги, данной государю! Он, рискуя жизнью и бессмертной своей душой, спасал монарха и монархию в лице будущего монарха.

Как видите, клевета, успела замутить глаза, задуть уши и самоотверженно трудилась на благо своих создателей.

Поверил ли сыну великий князь Павел Александрович?

Наверняка поверил.

Люди охотно верят тому, во что им верить удобно!

И в этой вере отец юного Дмитрия был не одинок. Все, кто занимались тогда политикой, а сложно найти в России человека, который накануне революции ею бы не занимался, свято уверовали в «святые» намерения Дмитрия и Маленького Феликса.

И это была не первая… и, уж конечно, не последняя клевета, зачатая и рожденная двумя друзьями.

Ода Дантесам (продолжение)

Почему они убили?

Потому, что спасали государя и его сына. И еще потому, что были благородные убийцы не только «спасителями монарха».

Они были «спасителями России».

Они, рискуя всем, спасали Россию от «национального позора», позора заключения сепаратного мира с Германией. Они спасали Родину от «Гришки Распутина – немецкого шпиона».

Теперь…

…мы отправимся к лицу, имеющему большое влияние на события, разворачивающиеся в предреволюционной России. К послу Франции, союзной державы, принимающей участие в войне. (49)

Почему так важно побывать нам в особняке французского посольства?

Мы отправляемся к французскому посланнику, чтобы лично присутствовать при таинстве рождения клеветы об измене Распутина и императрицы.

Давно в тайниках душ послов союзных держав поселилось нервозное беспокойство.

Союзников без конца расстраивают слухи, циркулирующие в российских кругах, в некоторых газетах нейтральных стран, да и у них на родине, что их главный партнер Россия готова выйти из игры и заключить мир с врагом – Германией. За дверями союзных посольств давно уже предаются размышлениям философского свойства: а может ли быть дым без огня?

На дворе октябрь и зябко. В кабинете трещит дровами камин.

За столом в кабинете посольства Республики Франция собрались за секретной беседой двое – сам хозяин, французский посланник, обходительный и приятный во всех отношениях господин Палеолог, и некто, лица которого мы не видим, но которого сам хозяин именует высокопоставленным придворным сановником Э.

За окном посольства Франции опадают замешкавшиеся осенние листы. Собеседники симпатично картавят французским.

Некто Э., выпив шампанского и пустив в потолок стройную струю папиросного дыма, смело задает посланнику вопрос:

– Чего вы ждете, господин посол, чтобы положить конец предательству в российских правительственных верхах?

Посол отвечает, что ждет доказательств «предательства», чтобы сформулировать обвинения. Немного подумав, посол