На вершине мира - Кейт Уолкер

– Если я не уйду, то никогда не смогу быть мужчиной, которого ты любишь. Я буду совсем другим.

Она поняла Карима. Клемми молча кивнула, ее огромные глаза казались еще больше на фоне бледного лица.

Эти янтарные глаза были такими печальными, что у него перехватило дыхание. Но Кариму было не до деликатности. Единственный способ – разорвать связывающие их нити резко, а самое главное, быстро.

– Прощай, принцесса.

Карим увидел, как ее острые белоснежные зубки впились в нижнюю губу. Было невозможно смотреть на это. Не отдавая себе отчета, он пересек комнату и дотронулся до ее дрожащего подбородка.

– Не надо… – прошептала девушка.

Большим пальцем он легонько надавил на ее рот, высвобождая губу. Но Карим допустил две ошибки. Первая оказалась самой серьезной. Он дотронулся до Клемми и теперь всю жизнь будет вспоминать, каково это – прикасаться к ней, чувствовать ее дыхание, обжигающее его кожу. К тому же, подойдя ближе, он заметил предательский блеск в ее глазах. Но он, по крайней мере, способен облегчить боль Клемми. Надо немедленно выйти отсюда.

Не поцеловав на прощание?

Первый поцелуй был мимолетным. Просто прикосновение губ к ее лбу. Формальное, лишенное каких-либо чувств прощание. Но как только губы Карима коснулись ее кожи, он понял, что ему этого недостаточно.

Карим, нежно дотронувшись пальцами до подбородка Клемми, приподнял ее голову. Второй поцелуй был мягче и длился чуть дольше. В этом поцелуе он ощутил весь голод, мучающий его. Кариму казалось, что его затягивает в шторм чувственности, который грозит накрыть его с головой и потопить. С невероятным усилием он оторвался от нее:

– Прощай, Клемми.

Ему с трудом дались несколько шагов, отделяющие его от двери. Тело кричало, протестуя, но все же он сумел справиться с собой. В этот раз сумел. Не стал оборачиваться.

И, только оказавшись в коридоре, Карим понял, что все это время не дышал. Он смог набрать в легкие воздуха и с шумом выдохнуть. Затем, восстановив нормальное дыхание, он заставил себя уйти.

Глаза Клемми горели, пока она наблюдала, как дверь закрывается за Каримом. Подступившие слезы высохли. Она не могла позволить себе расплакаться. Она сказала Кариму, что любит его, и все же он покинул ее. Развернулся и вышел за дверь, не оглянувшись.

Клемми понимала, почему он так поступил. И позволила любимому мужчине уйти из ее жизни. Она ничего не могла поделать. Он был абсолютно прав. Если бы Карим остался, если бы взял то, что она ему предлагала, он уже не был бы тем мужчиной, в которого она влюбилась. Клемми отдала свое сердце человеку чести, не подозревая, что именно эта черта его характера обернется против нее, вырывая сердце из груди.

Клемми поднесла руку ко рту, ее пальцы прижались к губам в попытке удержать воспоминание о поцелуе как можно дольше. Влага с губ испарилась, но она все еще могла ощущать вкус Карима. Если бы она знала, как его вернуть, если бы нашла выход, то непременно им воспользовалась бы.

Но горькая правда заключалась в том, что выхода не было. Она не могла быть с ним, не разрушив его сущность. Карим не был бы человеком чести, если бы остался. Нельзя злиться на него за это, даже если он отобрал у нее последний шанс на счастье.

Ей придется встретить свое будущее с тяжелым сердцем и со страхом. Теперь это будущее выглядело еще темнее, еще суровее, потому что она распробовала, какой восхитительной может быть другая жизнь. Жизнь, которая теперь навсегда под запретом.

Глава 11

– Повтори, что он сделал? – Карим не мог поверить своим ушам…

– Набил расторг помолвку. Свадьбы не будет, – повторил отец, протягивая ему лист бумаги.

Карим схватил его и уставился на танцующие перед глазами буквы.

– Это его право, – спокойно заключил Шамиль аль-Халифа. – Кстати, это входило в соглашение.

Его право – возможно, но… почему?

– Он разорвал ее… – Голос Карима сел. Какие возможности открываются для Клементины и для него! – Но из-за чего?

Документ не только не прояснял этот вопрос, но делал его еще более запутанным. Отец, может, и не понимал этого, но Карим не сомневался, кто стоит за всем. Возможно, на допросе Аднан, бывший сотрудник службы безопасности, которому Анкхара щедро платила, рассказал о ночи, проведенной Клементиной и Каримом в коттедже. Все придали этой ночи ошибочное значение. Имена не были указаны, но Карим прекрасно знал, о каком мужчине идет речь. Ему стало не по себе.

Но все же это не объясняло положение вещей. Не важно, какие обвинения ей предъявили. Клемми достаточно было рассказать правду. Ведь ничего не было. Почему она промолчала?

– Это право Набила, его решение, – настаивал отец. Теперь его лицо приобрело прежний цвет. Силы к Шамилю аль-Халифе возвращались очень быстро. – Наша миссия на этом завершена. Ты выполнил обещание, данное мной отцу мальчика. Наша честь сохранена.

Честь сохранена…

Эти слова должны были значить очень много, однако в голове Карима царил хаос. Честь, возможно, и сохранена, но его жизнь после возвращения домой с каждым днем становилась все темнее, все бессмысленнее.

«Но я люблю тебя!»

Карим постоянно вспоминал тот ужасный день, когда его сердце разрывалось на части оттого, что он простился с Клемми навсегда. Потому что она была невестой Набила. Будущей королевой Растаана. Но теперь она не станет королевой. Шум в голове был таким громким, что он удивился, как отец ничего не слышит. Мысли закружились, запутались. Оковы, связывающие по рукам и ногам его и Клемми, исчезли. Ситуация, при которой не было места надежде, не было возможности быть просто мужчиной и женщиной, перестала существовать.

Карим снова мысленно вернулся в растаанский дворец, вспоминая, как он смотрел на Клемми, закутанную в шелка, со сложной прической, с макияжем, который подчеркивал ее особый статус. Тогда это была женщина, недоступная для него.

Теперь все изменилось.

Она больше не принцесса Клементина, а просто Клемми. Его мечта сбылась.

И он тоже просто мужчина. Мужчина, которого Клемми очаровала в тот самый момент, как впервые взглянула на него.

Удастся ли им начать все сначала?

«С днем рождения тебя! С днем рождения тебя!»

Жизнерадостные восклицания все еще звучали в голове Клемми, однако настроение ее нельзя было назвать веселым.

Сегодня был ее двадцать третий день рождения, но ей не хотелось ни праздника, ни торжества. Ее жизнь изменилась настолько, что она и представить не могла. Будущее, которое было уготовано ей с детства, больше не грозило Клемми, а она понятия не имела, что делать с обретенной свободой. Она была растеряна… Ей было холодно…