Демоны пустыни - Маркус Кас

— Ммм, извини, — Вадим хмурится, поднимает Каритского и даже помогает ему поправить одежду. — Погорячился. К вам, господа, — он обводит нас взглядом, на миг задерживается на мне, но продолжает, — у нас претензий нет. А вот с ним разговор еще не окончен.

Вписываться за воздыхателя моей жрицы желания нет никакого. И мы пообещали друг другу — не впутываться в неприятности. Да и без толку. Вытащим парня из одной передряги, он тут же другую найдет.

Но, как я себя ни убеждаю, не помогает. Жалко мне этого не в меру благородного парня. Может, как раз из-за этого упрямого благородства.

— Окончен, — с сожалением говорю я.

Олег тут же театрально закатывает глаза, Каритский опять расплывается в улыбке, а Богдан хрустит шеей. От этого звука тощий и высокий отшатываются, с опаской глядя на нашего здоровяка. А вот два амбала делают маленький шаг вперед. Силу пока никто не призывает.

— Господа, — вдруг выступает вперед девушка, выходя на свет. — Ситуация у нас, на первый взгляд, патовая. Но вам не стоит вмешиваться, поверьте. Разница в опыте и силе слишком велика. Если, конечно, у вас нет какого-то секретного оружия.

Она усмехается, демонстративно глядя на меня. На ту часть меня, которую полдня усиленно пытаются разглядывать все девицы на базе. Да вашу ж мать! Тебя, милая, я этим секретным оружием уложу, конечно. А вот остальных не хотелось бы.

Милая она, с большой натяжкой. Хищная и злобная — так точнее. Светлые волосы стянуты сзади в такой тугой хвост, что даже уголки глаз приподняло. Еще и устрашающий шрам на лбу. Если она его специально оставила, это многое о ней говорит.

Вяземский было открывает рот, но я останавливаю этот порыв, подняв руку.

— А давайте просто разойдемся? Вяземский пойдет с нами, а с вами… Да хрен с вами. Такой чудесный тихий вечер. Не будем портить его своей возней.

Цикады выдают особо мощную трель, в паре домов от нас кого-то звучно тошнит. Нда, всю картину испортил, зараза. Эратский игнорирует мои увещевания и обращается к Игнату:

— Будешь прятаться за их спинами теперь? Мамкина юбка слишком далеко, так нашел себе новую?

Понятно. Теперь играем в то, кто кого разозлит достаточно, чтобы напасть первым. Я на всякий случай смотрю вниз, на мне по-прежнему штаны. Слабым звеном, неожиданно, оказывается Вяземский. Намеки на мать доводят его до точки кипения.

— Не смей трогать мою мать! — возбужденно кричит он, выходя из-за моей спины.

— Да я бы твою мать… — начинает довольно усмехаться провокатор и получает комком силы прямо в лицо.

Ох ты ж! Я даже не успел ничего сделать, как Игната окутало сияние. Ну ты вовремя, парень, начал отвечать! Все моментально вспыхивают и я немного слепну. Приглушать это светопреставление я уже научился, чем и пользуюсь.

Не знаю, что за странное плетение использовал Вяземский, но оно, попав в ухмыляющуюся рожу, липнет на ней, намертво запечатывая рот. Эратский краснеет от злости и скребет по щекам, будто может снять это руками.

И начинается фейерверк. Все атакуют одновременно и во все стороны. Я даже не понимаю, прилетает мне от чужих или от своих же. Доспех, пару слоев защиты и весь изученный ассортимент идут в ход.

Тощего мне удается заморозить только наполовину. Он удивленно смотрит на правую часть тела, покрытую инеем и отвечает мне чем-то противно пахнущим и зеленым. Похоже на болотную жижу, в которой я сразу же увязаю.

Эратский, так и не обретший способность орать, прет на Игната, краснея еще больше и вращая глазами. От ярости у него оттопыриваются уши. Вяземский на миг теряется, испуганно отступает, но вдруг кидается на обидчика с кулаками.

Пока в меня летят заряды силы, я пытаюсь выпутаться из трясины. И тут накатывает страх. Нет, настоящий ужас. Меня аж съеживает от чувства чего-то необъятного и страшного.

Я слышу тихое хихиканье и нахожу его источник. Девчонка отошла назад, к дверям. Ее сила бледными струйками тянется к каждому из нас, оплетая шею. Вижу, как моя команда вместе с пополнением вздрагивает. Их глаза расширяются, а действия замедляются.

«Выноси стерву, это она делает!» — ору я Богдану, от меня ее закрывает один из противников.

Покровский рычит медведем и бросается в нее символами. Один за другим они влетают ей прямо в лоб. И если первые рассеиваются на подлете, то последний достигает цели. От попадания она дергается, удивленно хлопает глазами и выключается, оседая на землю.

Меня кто-то настойчиво таранит сбоку, я не глядя кидаю зеркало. Вскрик и за ним вопли, уже всех присутствующих. Зеркало скачет между вспышками силы, зациклено фигача без разбору на своих и чужих.

Я поспешно отзываю, оно бьет по мне, усаживая задницей в многострадальную кадку. С удивлением замечаю, что Игнат опрокинул Эратского и прилепляет того, как препарированную лягушку. Но, судя по усиливающему свечению, сейчас снесет нас всех…

— Патруль! — орет кто-то в ухо, оглушая на несколько секунд.

Под визг шин рядом останавливаются два джипа, выбрасывая на ходу десяток людей. Половина целится в нас из автоматов, другая — сияет силой.

— Сейчас же прекратить! — слышу мужской голос и безумие останавливается.

Как мы умудрились не разнести всю улицу, ума не приложу. Только листья пальмы над моей головой печально дотлевают. И пару дыр в и без того уставшем асфальте добавили.

Ну вот и настоящие неприятности подъехали. Боюсь ночной пробежкой с бубенцами теперь не отделаюсь. Отправят драить сортиры или полировать чучела демонов. Хотя нет, к чучелам нас теперь не подпустят.

Вид виноватый у всех. А Вяземский от растерянности даже помогает подняться вражине. Правда тут же шарахается в сторону. От нас требуют назвать номера групп и фамилии.

Командир сдерживается из последних сил, но орать на нас не начинает. Только кидает взгляды на полный комплект родовых браслетов. И с особым злорадством докладывает по рации о «ситуации».

Как это ни странно, но раненых нет. Только разорванная и испачканная форма, да несколько ссадин. Не успели мы дойти до фазы тяжелых увечий. А легкие тут же исправляют целители.

Из группы Эратского целителем оказывается один из амбалов. Они с нашим даже успевают обсудить какие-то медицинские премудрости, пока мы ждем транспорт.

По поводу нашей доставки на базу командир долго договаривается, отходя в сторону и прикрикивая в рацию. В итоге приезжает тот самый почтальон, что вез нас сюда. Хотя, судя по его лоснящемуся лицу, немного отдохнуть он уже успел.

Назад мы несемся, пьяно