Порождения ехиднины - Татьяна Апраксина

Но лучше все-таки найти мальчишку, сеньора Иностранца и лежку. Взять всех, повязать на месте, вот тогда и отбить сообщение Васкесу. И вызвать журналистов. И оставить сообщение - кто тут общий благодетель. И посулить все мыслимые прижизненные неприятности тому негодяю, что вздумал клепать на Бригады и их методы. Будем мы там вести переговоры или нет, а делать это удобнее, будучи ангелом в перьях, а не чертом с копытом. И уж точно не разменной монетой.

Деметрио хмыкает.

А Ренн пусть пока сидит под замком. Еды и воды ему хватит, водки - тем более, так что проведет сутки в вынужденном безделье. А то совсем человек заработался, лишних десять монет отстегнуть - уже драма. Отдых, обязательно отдых - и все как рукой снимет.

Доктор К. Камински, ведущий криминолог Полицейского управления Флориды

16 декабря 1886 года, Флореста, Терранова

Вибрация гарнитуры отдается в зубах, что совершенно неудивительно, если ее носитель уперся подбородком тебе в макушку.

Первое осознаваемое ощущение - странный и совершенно непривычный уют. Не тревожная темнота, не раздражающий свет, а теплый темно-красный полумрак фотолаборатории доцифровых времен. Такой абажур ночника - это гениальная идея, это просто великолепная идея. Украсть обязательно. Высыпаешься совершенно непривычным образом. Второе условие уюта воспроизвести несколько сложнее, потому что оно состоит в крупном теплом организме, прикрывающем спину, и вписавшемся, приросшем, как раковина к мускулу моллюска. Стенка дивана и тушка напарника образуют идеальный кокон, оставляя достаточно щелей для дыхания и подавления клаустрофобии.

- Да. Зачем? Что значит "не знаю"? Ладно, хорошо. Спасибо, что сообщил. Все в порядке. Извините... - это уже в адрес Кейс. - Наш поросенок...

Поросенок - это Алваро Васкес, прекрасный подиумной красой юноша, выполняющий неопределенные функции при Сфорца.

- Экипаж разбужен капибарами, - усмехается Кейс.

- Судя по эффектам, стадом капибар, - крупный теплый организм умудряется говорить, практически не двигаясь. - Нет, основные последствия были не здесь. Представьте, нашему молодому человеку позвонил из полицейского участка бывший коллега по Черным Бригадам и сказал, что занимается нашим делом. А его задержали.

- А Васкес? - интересно, что бы я сделала, если бы меня так разбудили...

- Приказал его отпустить и отправил ему портрет Доктора Моро и весь пакет данных на вечер. Молодому человеку показалось, что так правильно.

- Забавно... И ему за это ничего не будет?

Кейс проводит утреннюю инвентаризацию частей тела. Шея не затекла, позвоночник болит умеренно, вот руки - ноют, да еще как, но это спасибо проклятому подъемнику и совершенно минимальным в последний год физическим нагрузкам. Конечности не онемели, голова не болит, давление - ближе к нормальному. Аппетит... присутствует. Феноменально.

- Зависит от последствий. Он же не нарушил никаких правил. Кстати, еще скорее ночь, вы можете спать дальше. Раньше восьми Королева не закончит, даже если в нее за ночь не подкинули дров.

- Да я выспалась. И, представьте, очень хочу есть. Почти как ваша Королева. А что, секретарь вашего Сфорца может принимать такие решения и ничего при этом не нарушить?

Раковина шевелится, готовясь выпустить моллюска наружу. Вряд ли господин Щербина думает о том, где бы взять еды. Если в кабинете обнаружится холодильник, а в холодильнике, скажем, та самая капибара, я не удивлюсь. Поскольку на дворе, кажется, рождественский пост, а капибару некогда зачислили в рыбы, да так постановления и не отменили.

- Он у нас творческий работник с неопределенными полномочиями. Это всех устраивает. Сейчас будет завтрак. Пару минут...

Теплый щит отдаляется, это неприятно - и в то же время радует тем, что его больше нет, а озноб, слабость и гудящая в кончиках пальцев тревога не возвращаются. Хорошо, что это не зависящий от расстояния между телами фактор, а параметр собственного состояния.

Напарник устраивается на трехногом табурете - пифия на треножнике, как есть - и раскладывает перед собой систему для внутривенного вливания - шприц, "бабочку", жгут, - а также горку разномастных ампул. Со сноровкой наркомана затягивает широкую синюю полосу жгута, прижимает защелку, вгоняет иглу в вену. Кейс отворачивается, уткнувшись лицом в подушку. Все, что связано с медицинскими процедурами, с протыканием живой плоти иголками и прочими ледяными железками, с детства вызывает истерический ужас. Мертвой плоти это уже не касается.

Выпендривается тут своим героическим сотрясением и героической работой на фоне...

- Вы знаете, - говорит она в подушку, - пижон безмозглый, во что вам могут обойтись ваши жидкие завтраки?

Судя по звукам, пифия продолжает священнодействовать.

- Спасибо, доктор Камински, знаю. Невропатия и так далее. В основном - и так далее. Но не сию секунду. Понимаете, мы тут все, - бульк, звяк, - слегка распустились. И я в первую очередь. Как там было "Кто на Бога и Великий Новгород?" Привыкли, что у нас все отлажено, все с опережением, что у нас есть пулемет, а у противника нет, а еще у нас в рукаве один из лучших аналитиков на планете... это вдобавок к Франческо. Причем, сам-то Франческо помнит, что мы точно так же подвержены идиотским случайностям и энтропии, как последний уличный магазинчик, а я как-то забыл. А это прямое нарушение служебных обязанностей.

- А господин Сфорца знает о вашей самодеятельности? - Этот вопрос нужно было задать много раньше, самому Сфорца.

- Вы можете повернуться, доктор. Это я едой. Сфорца... скажем так, знает, в каком состоянии я был перед самым инцидентом. И он меня до сих пор не отстранил.

Вот же сволочь... Кейс вцепляется ногтями в обивку дивана. Холеная избалованная сволочь, считающая, что можно есть людей на завтрак и ужин лишь потому, что они имели глупость пойти к нему на работу. Слишком яркая и обаятельная на первый взгляд сволочь, чтобы сразу догадаться, что за гниль там внутри. Я найду ему племянника, но время до этого часа покажется ему адом. Вполне сопоставимым.

А этот наркоман злосчастный? Щенок, дурак, развесистый идиот, готовый на что угодно, лишь бы его раз в сезон потрепали по ушам! Года три таких развлечений - и хорошо, если ему найдется место в корпоративной богадельне. Я начинаю понимать Бригады.

- Вы не беспокойтесь. Сегодня штурмовая часть закончится... надеюсь, что совсем, но даже если нет, я себя приведу в порядок.

- Спасибо, утешили... Чем вы там пахнете?

- Яичницей с красной селедкой.

- С чем?

- С красной селедкой. Нет, это не перевод метафоры. Отвлекающих маневров я не жарю. Это и правда селедка. Меня ребята-вьеты в университете научили. А красная - это ее так маринуют, чтобы духа селедочного не было.

Дух, конечно есть - но вовсе не такой отвратительный, как у словосочетания "жареная селедка". Непонятно только, как жареный маринованный продукт может пахнуть достаточно аппетитно. Непонятно еще и другое: зачем завтракать чем-то подобным? Сока и фруктов недостаточно? Хотя этому крупному организму наверняка недостаточно. Вежливо отказаться или попробовать все-таки? Любопытно же...

Еще нужно принять душ - это близко, и достаточно простой воды, ибо средства на полочке не внушают доверия, так вот попробуешь, а потом три дня будешь ходить в пятнах или облезешь... Но вода есть, напор замечательный, пахнет грозой, небом и ветром - ага, они себе с самого начала отгрохали озонирующую установку на зависть всей столице.

Надверный крючок подсовывает взгляду пакет, а в пакете обнаруживается полный комплект одежды. Белье, хлопковые брюки, майка, вязаный жакет. Никакой синтетики. Никаких ультракрасных и суперзеленых оттенков, ткани, кажется, вообще с краской не знакомились. Пресвятая Дева, еще и бюстгальтер по размеру. И это он еще до всего. Вот это талант у человека!

Талантливого человека за все это хочется стукнуть. Больно, подло, прямо по не сошедшей еще опухоли за ухом. Чтобы обиделся раз и навсегда, до смерти, обоснованно, на гнусность и намеренность причинения боли - и перестал окружать собой, своей заботой, своим вниманием.

Меня окружают прекрасные добрые люди, но я так просто не дамся!..

Селедка, прах ее побери, оказалась вкусной! И чай тоже.

- Господин Щербина, - говорит доктор Камински, - со школами и просто мастерами иглоукалывания мы разбирались. Как и со всеми направлениями, занимавшимися химической обработкой нервных узлов. Но тут мне пришла в голову бредовая идея. Доктор Моро своих жертв кормил относительно неплохо. Но если подумать о том, что находили в желудках и что в ряде случаев в рационах отсутствовало... бананы, например. Сыр. Кисломолочные продукты.

- Вы думаете, он кормил их ингибиторами моноаминоксидазы? Чтобы что-то компенсировать... или чтобы усилить действие "кислоты"?