Храм Фемиды. Знаменитые судебные процессы прошлого - Алексей Валерьевич Кузнецов

Из показаний свидетеля Джорджа Грея, 12 сентября 1865 г.

Несмотря на определённые отклонения от классической судебной процедуры, которые в более спокойных обстоятельствах дали бы защите неплохие шансы в апелляции, трибунал счёл, что личная вина Генри Вирца в преступлениях как военного, так и общеуголовного характера доказана. Он был приговорен к смерти и повешен 10 ноября 1865 г. в Старой тюрьме Вашингтона, округ Колумбия. По сей день оценка суда над ним является важным эпизодом «войны памяти», не прекращающейся в США по поводу событий Гражданской войны. Для одних он – «демон Андерсонвилля», другие ставят ему памятники.

Уже после казни адвокат Луис Шаде заявил газетам, что перед ней Вирцу неназванные люди обещали помилование в обмен на показания против президента Конфедерации, но тот отказался. Правда ли это – так и останется загадкой, как и ответ на вопрос, кого судили осенью 1865 г. в Вашингтоне – патологического садиста или бесстрастного служаку, оказавшегося в крайне неудачном месте в более чем неудачное время…

15. Племянник императора

Императорский суд над великим князем Николаем Константиновичем, обвинённым в краже, Российская империя, 1874 г.

Среди Романовых за три столетия кого только не было: в основном, разумеется, военные разной степени талантливости и служебного рвения; но случались и литераторы (Константин Константинович, знаменитый «К. Р.» – талантливый поэт, драматург, переводчик), и учёные (например, Николай Михайлович, дядя Николая II). Был один официально осуждённый преступник – царевич Алексей Петрович; ну, да то дело семейное, политическое. А вот воров не было. До 1874 года.

Вопрос о том, что делать с членом императорской фамилии в случае, если он или она совершит уголовное преступление, в российском законодательстве XIX в. относился к числу не вполне прояснённых. В принципе, из главы 6 раздела 2 1‑го тома Свода законов Российской империи, этого великого творения М. М. Сперанского и его сотрудников, вступившего в силу в 1835 г., следовало, что этот вопрос решается императором. «Ненарушимым… залогом всех данных каждому члену императорского дома преимуществ поставляется миролюбивое обращение и хранение семейной тишины и согласия». Соблюдению данных требований корреспондировало и положение о том, что «царствующий император, яко неограниченный самодержец, во всяком противном случае имеет власть отрешать неповинующегося от назначенных в сем законе прав, и поступать с ним, яко преслушным воле монаршей». Иными словами, на членов императорского дома возлагалась обязанность повиновения и преданности императору, а на императора – обязанность поддерживать порядок и законность в самом императорском доме. Выбор способов – на нём: можно по петровскому примеру составить специальный суд из высших сановников, можно решить келейно.

На стезе порока и воинской славы

Если верить биографу великого князя Николая Константиновича, племянника императора Александра II и, соответственно, двоюродного брата императора Александра III, ныне здравствующему Михаилу, принцу Греческому и Датскому (он и вправду член греческой королевской семьи) – а делать это надо крайне аккуратно, ибо принц увлекается «литературными красивостями», да и вообще полтора столетия прошло, – то красть юный Ники начал ещё в подростковом возрасте. Например, когда подружка, с которой он прогуливался, захотела леденец с лотка, её кавалер его попросту стянул:

«Мари и глазом не моргнула, как Ники подлетел к лотку, отвлёк торговца, схватил незаметным ловким движением горсть леденцов – и был таков.

– Прошу, – сказал он, подходя к Мари.

– Но ведь вы украли!

– Не украл, а взял. У людей всё общее…»

Он был красив. Он бегал за женщинами, они не торопились от него убегать. Их доставку обеспечивали «специально обученные люди» – камердинер и адъютант. По мнению биографа, в пьянстве и разврате великий князь топил своё одиночество. Может быть. А может быть – просто любил женщин и выпить, так тоже бывает.

При этом недостатка в общении великий князь, похоже, не испытывал и к меланхолии склонен не был. Блестяще закончив Академию Генерального штаба и первым из Романовых получив высшее образование, он был отправлен в Хивинский поход под начало знаменитого генерала Кауфмана, выказал там отменное мужество и был удостоен ордена.

«Xивинцы стали толпами сбираться у подошвы хребта. Мы выкатили два конных орудия и пустили две гранаты сажень на 800. Эффект был удивительный. Вторую разорвало у толпы, и она разнеслась во все стороны. Они отступили через хребет, видимо, в лагерь. Г[енерал] Кауфман приказал всей кавалерии (5 сотен) двинуться для преследования. Мне и Ежену <герцогу Лихтенбергскому Евгению Максимилиановичу. – А. К.> приказано было явиться к начальнику кавалерии полк[овнику] Главацкому и идти с ним. Он дал мне две сотни и Ежена послал с наездниками. Мы перешли через хребет, бросились в атаку в лагерь; неприятель у нас под носом его покинул и отступил в полном беспорядке. Лагерь был пуст, заблаговременно всё увезли на лодках. Лошади наши сделали 60 вёрст, не пили сутки, однако мы решились идти далее».

Из письма Николая Константиновича отцу, 12 мая 1873 г.

И вообще у него явно были хорошие шансы стать одним из немногих в императорском роду дельных людей – крупным военным или учёным (он проявлял большой интерес к исследованию Востока и принимал деятельное участие в работе Императорского Русского географического общества, но… Женщины и некоторая (спойлер: сильная) неразборчивость в средствах определили ему иную судьбу. Тоже, надо сказать, незаурядную.

Не воруй, где живёшь

Скандал назревал пару лет (исчезали ценные вещи) и разразился в апреле 1874 г., когда великая княгиня Александра Иосифовна, матушка Николая, обнаружила пропажу трёх бриллиантов из оклада своей венчальной иконы. Полиция сработала оперативно (а похититель – шаблонно), и бриллианты были обнаружены в одном из столичных ломбардов. Довольно быстро удалось установить личность человека, который заложил камни, – это был доверенный адъютант великого князя капитан Варнаховский. Тот повинился: он не крал бриллианты, а лишь получил их от Николая Константиновича и отнёс в ломбард.

«Независимо от целого ряда похищений, совершённых у лиц царской фамилии, у Великой Княгини Александры Иосифовны пропал из Ея киота богато украшенный драгоценными камнями образ. Великая княгиня вне себя поручила шефу жандармов графу П. А. Шувалову во что бы то ни стало найти его и открыть дерзкого похитителя. Полиция действительно нашла несколько раз перепроданный образ и без труда проследила хождение его по рукам до самого несчастного молодого человека. Скандал вышел громадный».

Нарышкина Е. А. Мои воспоминания

Допрос – а допрашивал шеф Отдельного корпуса жандармов граф Пётр Шувалов («Пётр IV», как называли его за глаза за огромное влияние на государственные дела), следователь опытный,