Право на первую пулю - Сергей Васильевич Самаров

ненависть к россиянам из-за частой и точной работы Военно-космических сил. В частности, они планируют использовать «Байрактары» для атаки с воздуха на российскую базу в Хмеймиме. Поначалу планируют применить тактику действий Израиля тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года против Египта, то есть разбомбить взлетно-посадочные полосы. А потом уничтожить самолеты на земле. Правда, они при этом не принимают в расчет тот факт, что нашим вертолетам взлетно-посадочная полоса не нужна. Но, видимо, надеются, что их БПЛА с вертолетами справятся. Документы об их решении у нас имеются в подлиннике со всеми подписями и печатями. И наше командование решило уничтожить данные беспилотники на земле за сутки до начала их атаки. То есть решено не рисковать собственной взлетно-посадочной полосой. Это дело поручили нам, то есть команде генерал-лейтенанта Спиридонова. А твой взвод, майор, назначен в прикрытие. У вас слаженная команда. Потому смотри в карту и сам решай, где тебе будет удобнее расположиться.

– Да, тут выбор не отличается богатством… – заметил я. – Разве что вот эта горка, – показал я пальцем на местность на карте. – Тут, если время и противник позволят, можно выкопать полнопрофильные окопы…

– Про окопы сразу забудь, – отрезал подполковник Ягужинский. – На этой высоте «бармалеи», а они тоже не дураки, выставили стационарный, хорошо замаскированный пост охраны. Видишь, спутник даже крышу блиндажа не определил, а она к моменту съемки уже была.

– Так это же хорошо, почти отлично, – заметил я. – Значит, все необходимое уже будет для нас подготовлено.

– И выбить их оттуда будет чрезвычайно сложно, – стоял на своем Ягужинский. – Правда, в охране только десять человек, по-нашему силы одного отделения. И окопы они вырыли для себя, а вырыть их на весь твой взвод не позволят другие силы, которые к тому моменту туда подоспеют. Они неподалеку расположены. Не будешь же ты под обстрелом копать.

– Не буду, – согласился я. – Но сама высота небольшая для штурма, и склон крутой только в сторону аэродрома, следовательно, можно атаковать сзади. Но другой позиции для взвода я вообще рядом не вижу. И даже на дистанции выстрела не могу найти.

Генерал Спиридонов почесал копну седых волос на голове.

– Да. Без рекогносцировки здесь обойтись трудно.

– Значит, будем проводить рекогносцировку, – совсем убитым голосом согласился Ягужинский, подумав, вероятно, что в разведку пошлют обязательно его, а даже мне, при моем буйном воображении, сложно было представить его, возрастного подполковника, ползающим среди барханов и сельских заброшенных огородов.

* * *

В итоге на рекогносцировку отправились мы вдвоем с лейтенантом Футракуловым, благополучно уговорив генерала Спиридонова нам не мешать, поскольку он тоже рвался отправиться вместе с нами, в отличие от подполковника Ягужинского, которого уговорить не ходить с нами было несложно. Кстати, подполковник оказался страстным футбольным болельщиком и в подробностях пересказал нам весь ход игры, что прошла в наше отсутствие, между командами сирийской правительственной армии и сборной наших «морских пехотинцев». В этот раз победа была на нашей стороне, и это делало Ягужинского радостным и счастливым.

Отправились мы, как и предполагалось ранее, на уазике подполковника Ягужинского. Сам подполковник до места нашей высадки поехал с нами, и даже когда мы с Тахиром покинули автомобиль, подполковник не поленился выйти вслед за нами и лично проверить нашу экипировку – не гремит ли что-нибудь, не звенит ли в ней что-то, что способно нас выдать. Точно так же я обычно проверяю бойцов при выезде на сложное и опасное задание, но чтобы так же проверяли офицеров – с подобным я столкнулся впервые, однако смолчал, понимая, что Ягужинский тоже когда-то командовал, видимо, в том числе и взводом, и сейчас с чего-то вдруг вспомнил, как когда-то отправлял в разведку своих бойцов.

Наконец мы с Тахиром пошли, позволив подполковнику Ягужинскому усесться на переднем пассажирском сиденье и подремать до нашего возвращения. Спал он в последнее время, думается, не больше, чем мы, и потому уснул, видимо, сразу, как только сомкнул веки. Об этом говорило хотя бы то, что я через двадцать шагов обернулся и не услышал голоса всегда говорливого сержанта-водителя. Сержант с автоматом наперевес молча ходил вокруг машины, охраняя сон подполковника.

Отсчитав четыре тысячи шагов, то есть примерно сотню метров, мы с Тахиром, не сговариваясь, дружно перебросили свои винтовки на спину и дальше стали передвигаться уже ползком. В таком положении легко было потерять правильное направление движения, но я вовремя заметил ориентир, отмеченный на карте, – старый колодец-журавль, как их зовут и у нас в России, во многих бывших советских республиках, стоящий у дороги в стороне от брошенного жителями, видимо, по причине войны, села. В Сирии таких сел и деревень встречалось, как сообщил мне подполковник Ягужинский, множество. Порой можно было встретить целые брошенные небольшие города, куда жители не спешили возвращаться, считая жить там рискованным делом, ибо боевые действия могли вернуться в этот район когда угодно и всегда неожиданно – даже убежать не успеешь. Неподалеку от колодца-журавля стоял малюсенький саманный дом, даже не дом, а просто будка без окон, призванная служить временным пристанищем пастухам, что когда-то, в доброе мирное время, пригоняли сюда отару овец и поили их из колодца, о чем говорили длинные ряды выдолбленных из половинок цельного ствола дерева длинных и узких корыт-поилок. И поили здесь овец, видимо, долго, пока в колодец не упала и сдохла какая-то бездомная собака, отравив воду трупным ядом. Когда это произошло – до войны, во время ли войны, – неизвестно, но вода с тех пор стала непригодной для питья даже животным, и колодцем давно уже не пользовались, как, впрочем, и саманным домом-будкой без окон.

Мы с Тахиром подползли к колодцу, под светом луны осмотрели место, когда услышали из будки три голоса. Разговаривали на арабском языке, и я не пожалел, что взял с собой лейтенанта Футракулова, который худо-бедно, как он сам сказал подполковнику Ягужинскому, но понимал арабский язык и мог служить мне переводчиком.

– Кто там? – прошептал я в микрофон, предварительно нажав кнопку на КРУСе.

– Тихо! Я слушаю, – ответил лейтенант.

Слушал он долго. Я уже хотел было повторить свой вопрос, но Тихир в это время начал отползать подальше. Я последовал за ним. Мы спрятались за колодцем, где могли разговаривать даже без системы связи.

– Кто? – переспросил я.

Тахир плечами пожал:

– Похоже, патруль. Село по периметру обходит. Смотрит на следы. Но пока ничего