Фронтир. Перо и винтовка - Константин Калбазов

Алексею было доподлинно известно, что это впечатление не обманчиво. Граф был записным дуэлянтом. Вернее, вынужденным. Ему не раз и не два приходилось отстаивать свою честь в связи с негативным отношением окружающих к выбранной им деятельности. Кстати, этот шрам был следом от удара сабли. Но учитывая то обстоятельство, что его соперник благополучно перекочевал на кладбище, его сиятельство все же отделался легким испугом.

– Здравствуйте. Я граф Истлич. С кем имею честь?

– Добрый день, ваше сиятельство. Кафка. Бедрич Кафка.

– Проходите, присаживайтесь.

А ничего так мужик. Не чванливый. Возможно, это связано с тем, что он заинтересован в посетителе. Но скорее все же это его привычная манера общения. Человек с иным характером, даже решившись заняться гостиничным делом, не добился бы успеха. Может, и не прогорел бы, но и дела его шли бы значительно хуже.

– У вас странный акцент. Вы не рустинец.

– Нет. Просто сменил фамилию и имя на более созвучные с рустинскими.

– Понятно. Итак, господин Кафка, вы выполняете поручения Шимона Дворжака?

– Иногда.

– А неизвестно ли вам, насколько близко знакомы господин Дворжак и госпожа Хана Валич? – Как ни мало времени провел в кабинете его сиятельства администратор, но суть дела изложить успел.

– Признаться, нет. Я просто выполняю поручение.

– Значит, вам неизвестно, может ли она составить мне протекцию на предмет встречи с ним?

– Разумеется нет, ваше сиятельство. – Алексей даже пожал плечами, лишний раз подчеркивая свою неосведомленность.

– А вы не сочтете за труд выполнить мою просьбу? Конечно, не безвозмездно.

– Смотря в чем она состоит. И если это не пойдет вразрез с распоряжениями господина Дворжака.

– Я так понимаю, вы имеете связь с господином Дворжаком? Ладно, можете не отвечать. Но вы могли бы передать ему от меня письмо?

– Не могу обещать, что оно дойдет быстро, но уверяю вас, что оно попадет непосредственно в его руки.

– Отлично. Вот письмо. А это за ваши услуги.

Ого. А его сиятельству и впрямь невтерпеж встретиться с писателем. Интересно, чем он сумел так зацепить графа? Неужели все дело в желании встретиться с понравившимся автором? Но он готов платить пятьдесят крон ассигнациями за доставку письма. Видать, господин Дворжак и впрямь зачем-то ему нужен.

– Простите, ваше сиятельство. Письмо я приму. Касаемо же денег… Я выполняю поручения господина Дворжака, но не ваши. Вы просите вам помочь, и я согласен. В вознаграждении нет никакой необходимости.

– Вы уверены?

– Разумеется, ваше сиятельство.

– Тогда не смею больше вас задерживать. И заранее благодарен.

Гостиницу Алексей покидал, борясь с желанием разорвать конверт и ознакомиться с его содержимым. Уж больно было любопытно, чем так могла заинтересовать графа его скромная персона. Ну не производил его сиятельство впечатления простого фаната. Нет, вполне возможно, он любил во время отдыха почитать что-то легкое и развлекательное, но не стал бы вести себя подобно тому же молодому парню-администратору.

Одно не вызывало сомнений: это не может быть ловушкой завсегдатая одного из салонов, где порой яростно обсуждалась личность Дворжака и его творчество. Откуда такая уверенность? Так ведь граф не был принят в свете, как и члены его семьи. Все его интересы вертелись вокруг гостиницы и обеспечения благосостояния близких.

Для того чтобы удовлетворить свое любопытство, Алексею было достаточно оказаться в одиночестве. Например в пролетке. Найти извозчика близ гостиницы вообще не является проблемой. Они здесь стояли рядком, ожидая своей очереди, ну один в один московские таксисты.

Однако жизнь внесла коррективы в его планы. Едва он поднял руку, подзывая извозчика, как произошли сразу два события. Пролетка с завидной лихостью сорвалась с места, вероятно, молодой возница решил продемонстрировать свою удаль. Алексей не к месту вдруг вспомнил, как его знакомый рассказывал, что в Лондоне таксист не может быть моложе тридцати лет, да еще и несколько лет проходит обучение. Имеется даже что-то типа колледжа. Словом, вот такому лихачу ни за что не получить лицензию.

Одновременно с этим с другой стороны широкой улицы, а вернее даже из переулка, послышались возбужденные крики нескольких людей и короткая трель полицейского свистка. Из-за угла выбежал мальчишка лет двенадцати. Вид у него был явно испуганный, он постоянно оглядывался, и складывалось впечатление, что он убегает от разъяренной толпы линчевателей.

Впрочем, вскоре Алексей понял, что не сильно ошибся – вслед за беглецом выбежали человек десять, с городовым в первых рядах. Теперь можно было расслышать, что именно кричала мужская разноголосица:

– Держи вора!

Болотин вовсе не собирался уподобляться тем, кто сейчас с азартом принимал участие в погоне. Но так уж случилось, что он оказался в центре событий. Когда мальчишка практически пересек улицу, вероятно намереваясь воспользоваться парком гостиницы и его оградой, чтобы оторваться от погони, на него налетела лошадь. Все произошло достаточно быстро, и возница не успел вовремя среагировать.

Перестук копыт и колес. Предостерегающий крик. Ржание лошади. Мальчишеский вскрик. Все это послышалось одновременно, но вместе с тем слух Алексея вычленил каждый звук по отдельности. А в следующее мгновение к его ногам отлетело тело беглеца, обряженное в поношенную одежду, хотя и ухоженную, но со следами штопки и даже с заплатой на коленке.

– Держи во-ра!..

Голос одного из преследователей теперь уже в полной тишине прозвучал как-то растерянно и куда тише, чем еще пару секунд назад. Мужчины замерли, явно соображая – что дальше?

– Ты что, остолоп, не видишь, куда едешь?!

– Да плетью по горбу его!

Да-а. По-видимому, преследователям малолетнего воришки было абсолютно наплевать, чем заниматься. Только что они с азартом, достойным зависти, гнались за мальчишкой. А теперь, казалось, полностью позабыли об этом обстоятельстве и со всем пылом накинулись на возницу, сбившего этого самого мальчишку. Нет, сам факт негодования понятен и даже справедлив: сейчас сбил воришку, завтра – уважаемую личность. Но такая мгновенная перемена… А самое удивительное, преследователи были представителями различных сословий, один даже принадлежал к дворянскому – Алексей не поручился бы, но ему так показалось.

Впрочем, долго эту картину он не наблюдал. Все это отметилось как-то само собой, краем сознания, основное же его внимание было сосредоточено на пострадавшем. Алексей склонился над мальчиком и нащупал пульс на шее. Конечно, он не врач, ему даже не под силу отличить учащенный пульс от нормального, но то, что он есть, он определил безошибочно.

Интересно, удастся вспомнить, что нужно делать в таких случаях? Искусственное дыхание? Отпадает. Лошадь навалилась на мальчика грудью, отбросив его на тротуар, вымощенный камнем. Возможны были самые различные травмы, от ушибов до переломов.

Пострадавшего нужно было разместить на твердой и ровной поверхности. Взгляд скользнул по зданиям напротив. Ага. Вот сивойня с большими окнами, на которых имеются широкие ставни. Для взрослого человека вряд ли подойдет, но пострадавший мальчишка вполне уместится на одной из них. Еще бы петли оказались съемными, иначе будет потеряно слишком много времени.

– Как же это?

Алексей скосил взгляд на стоящего рядом извозчика, выглядевшего одновременно растерянным и пришибленным. Точно, молодой паренек, не больше двадцати лет. Эх, молодость, молодость. Понятно, что он это не специально, что мальчик сам угодил под лошадь, но ведь не выказывай парень свою чрезмерную лихость, и всего этого не произошло бы.

– Держи пять крон, – сунув ассигнацию в руку вознице, начал раздавать распоряжения Алексей. – Вон сивойня, отдай деньги хозяину или кто там будет, хоть подавальщику, снимай ставню и тащи сюда. Чего встал? Бегом, йок макарек!

Властные манеры, четкие указания и уверенность, с которой держался Алексей, возымели действие. Парень пулей сорвался с места и устремился на другую сторону улицы.

– Что там с мальчонкой?

– Это доктор?

– Господин городовой, позвольте, а как же мой бумажник?

Ага. Все же Алексей, похоже, не ошибся, и этот господин и впрямь может быть дворянином, погнавшимся за вором. Недостойное занятие для благородного сословия? Возможно. Но дворяне, они ведь разные бывают, есть и те, что перебиваются от жалованья до жалованья, содержа немалые семьи. Так что гордость – это конечно же хорошо, но всему есть свое место и время.

Алексею очень не хотелось лишний раз тормошить лежащего без сознания воришку. Но этого и не потребовалось. Он заметил торчащий из-под рубахи уголок кожаного бумажника, извлек его и протянул «дворянину». Хм… Пухлый. Наверное, есть все же из-за чего всполошиться.

– Это ваше?

– Д-да.

– Ну так забирайте.