Записки о поисках духов - Гань Бао

В царстве У главный ревизор Экзаменационной палаты Лю Чжо тяжко заболел и во сне увидел какого-то человека, вручившего ему нательную рубашку, изделие области Юэ, со словами:

– Ты должен носить эту рубашку, пока вся не пропитается потом, и очищать ее, прожигая в огне.

Чжо проснулся. В самом деле нашел около себя рубашку и потом очищал ее от пота в огне.

Лю я, помощнику писца в округе Хуайнань, приснилась синяя ядовитая ящерица, которая упала с потолка и проникла ему в живот. После этого у него начались нестерпимые боли в животе.

При Поздней Хань правителем округа Увэй был Чжан Хуань. Его жена увидела во сне императора, который вручил ей печать со шнуром. Потом она взошла на башню и спела там песню. Пробудившись, она рассказала свой сон Хуаню. Хуань приказал произвести гадание. Ответ гласил:

– Ваша супруга вот-вот родит сына. Впоследствии он приедет в наш округ и жизнь свою окончит на его башнях.

Вскоре женщина родила сына — Чжан Мэна. В годы Цзянь-ань он и в самом деле был назначен правителем в Увэй, где убил наместника Ханьдань Шана. Войска округа сразу же взяли его в кольцо. Мэн, боясь, что его схватят, поднялся на башню и там сам себя сжег.

Во время Хань император Лин-ди увидел сон — ему явился император Хуань-ди, гневно его бранивший:

– Чем провинилась перед тобой императрица Сун? Почему ты по навету негодяя велел лишить ее жизни? И Бохайский ван Куй сначала был тобою сослан, а потом принял несправедливую казнь. Сегодня в Небесах императрица Сун и Куй подали совместную жалобу. Верховный Владыка задрожал от гнева, и от наказания тебе вряд ли удастся спастись.

Сон был необыкновенно ясен. Император пробудился в страхе и вскоре скончался.

Во время царства У жил Сюй Бо-Ши, уроженец Цзясина. Он заболел. Послали в обитель спокойствия и святости, где жил даос Люй Ши. У него было два ученика: Дай Бэнь и Ван Сы. Жили они все в Хайяне. Бо-Ши позвал всех троих себе на помощь.

Во время дневного сна Люй Ши увидел, будто он поднялся на небо, к вратам созвездия Северный Ковш. Перед вратами стояли три оседланных коня, произнесшие:

– Назавтра один из нас должен встретить Ши, другой — Бэня, третий — Сы.

Проснувшись, Ши рассказал Бэню и Сы о своем сне и добавил:

– Вот так. Пришел срок нашей смерти. Давайте скорее вернемся, надо успеть проститься с семьями.

И они уехали, не кончив дела. Бо-Ши удивлялся этому, пытался их оставить, но они отвечали:

– Боимся — не успеем свидеться с домашними. Прошел всего только день, и все трое умерли в один и тот же час.

Се Фэн, уроженец Гуйцзи, был в добрых отношениях с Го Бо-Ю, правителем округа Юнцзя. Однажды он увидел неожиданный сон: Го с каким-то человеком играет на деньги в шупу на берегу реки Чжэцзян. Чем-то прогневив духа реки, Го упал в воду и утонул, а сам Се совершает над ним погребальный обряд.

Когда Се проснулся, он отправился к Го и предложил ему сыграть партию в облавные шашки. Через некоторое время Се промолвил:

– А знаете ли вы, что было у меня в мыслях, когда я шел к вам?

И поведал ему свой сон. Услышав его рассказ, Го опечалился:

– И я вчера ночью тоже видел сон, что играю с кем-то на деньги, совсем как в вашем сне. Мне все ясно как никогда.

Вскоре он вышел во двор, там упал, и дыхание его прервалось. А похоронные принадлежности для него приготовил Се — совсем как во сне.

Сюй Тай из Цзясина в детстве схоронил отца и мать, воспитал же его дядя по отцу Сюй Вэй — еще заботливее, чем родного сына. Вэй заболел, и Тай ухаживал за ним весьма старательно. В первую же ночь в третью стражу он увидел во сне лодку, а в ней двух человек со шкатулкой в руках. Они подошли к изголовью постели Тая, открыли шкатулку, вынули оттуда какую-то бумагу и показали Таю со словами:

– Дядюшка твой скоро умрет.

Тай — все еще во сне — ударил челом и умолял их простить дядю. Помедлив немного, те двое спросили:

– Есть ли у вас в уезде человек с тем же именем и фамилией?

Тай поразмыслил и сообщил этим двум.

– Есть один по имени тоже Вэй, но по фамилии не Сюй, а Чжан.

– Худо-бедно, но и с его помощью можно избежать смерти, — заявили двое. — Памятуя твое усердное служение своему дядюшке, мы ради тебя даруем ему жизнь.

Тут они исчезли. Тай пробудился, и болезнь дядюшки пошла на поправку.

Цзюань одиннадцатая

Во владении Чу жил Сюнцюй-цзы. Он ехал ночью и увидел лежащий камень, который принял за спящего тигра. Натянул лук и выстрелил. Стрела утонула в камне до самого оперения, выполненного из золота. Когда же наклонился и рассмотрел, то понял: это же камень! Выстрелил в него повторно, но стрела отскочила, не оставив на камне следа.

Во время Хань то же случилось с Ли Гуаном в бытность его правителем Правого Бэйпина: он совершенно так же стрелял в тигра, а оказалось — в камень. Лю Сян говорит:

«Когда устремления предельно искренни, перед ними раскрываются металл и камень — не говоря уже о людях! Известно, что если кто-то поет не в лад с другими и действует не согласно с правилами, это значит, что и внутри себя он лишен целостности. А ведь когда не нашедший даже своего собственного места стремится обустроить Поднебесную, он выразит в ней только самого себя».

Чуский ван гулял по своему парку — и там обнаружил белую обезьяну. Ван велел застрелить ее своему лучшему стрелку. Тот выстрелил несколько раз, но обезьяна каждый раз ловила стрелу на лету и только смеялась. Тогда приказано было стрелять Ю-Цзи. Едва Ю-Цзи поднял лук, обезьяна вдруг закричала, обняв ствол дерева.

Впоследствии, во время Шести Царств, Гэн Ин как-то похвастался перед Вэйским ваном:

– Ваш покорный слуга умеет выпустить стрелу в небо и сразить птицу.

– Если это правда, — промолвил ван, — ты, верно, сможешь выстрелить и так, чтобы птица оказалась тут, у меня?

– Смогу, — ответил Ин.

Вскоре, уловив слухом, что с восточной стороны приближается гусь, Гэн Ин выстрелил в небо, и птица упала к ногам вана.

Циский Цзин-гун переправлялся через Реку у Цзянъюаня[90]. Гигантская черепаха-юань схватила ртом левую пристяжную и утянула ее в воду. Все кругом перепугались. Только Гуе-цзы выхватил меч и ринулся вслед. Пять ли он двигался по боковой протоке и еще три ли против течения, пока не добрался до подножия горы Ди-чжу. Там он поразил чудовище — это и в самом деле была черепаха-юань. Держа в левой руке голову юаня, а под мышкой правой руки зажав пристяжную, он взлетал ласточкой, взвивался стрижом. Обратя лицо к небу, он издал столь громкий клич, что вода пошла вспять на сто бу. А смотревшие решили, что появился сам Владыка Реки.

Ганьцзян Мо-Се в государстве Чу делал мечи для Чуского вана. Работа была закончена только через три года. Ван рассердился и хотел его казнить. Мечей же было два: меч-самец и меч-самка. Жена Ганьцзян Мо-се была тяжела и готовилась родить. Муж сказал жене:

– Я делал мечи для вана и закончил работу лишь через три года. Ван в гневе, и когда я пойду к нему, конечно меня казнит. Если ты родишь ребенка, и это будет мальчик, то когда он вырастет, сообщи ему: «Выйдя из ворот, смотри на южную гору. Сосна растет на камне, меч у нее в спине».

После этого он взял меч-самку и пошел на свидание с Чуским ваном. Ван разгневался: когда он посылал человека для проверки, мечей было два — самец и самка — принесена же была только самка, а самец — нет. В гневе ван казнил мастера.

Сын Мо-Се получил имя Чи-Би. Войдя в силу, он спросил свою мать:

– Где сейчас мой отец?

– Твой отец делал мечи для Чуского вана, — отвечала мать, — закончил только через три года. Ван разгневался и казнил его. Когда он уходил из дому, он велел мне: «Скажи своему сыну: "Выйдя из ворот, смотри на южную гору. Сосна растет на камне, меч у нее в спине"».

Сын сразу же вышел из ворот, стал лицом на юг, но горы никакой не увидел, а только сосновый ствол перед молельней, опирающийся внизу на каменное подножие. Он взял топор, расколол ствол с северной стороны и, достав меч, днем и ночью стал думать, как отомстить Чускому вану.

А ван во сне увидал мальчика с переносьем в чи шириной[91], который заявил ему, что мечтает о мести. Тогда ван назначил за него награду в тысячу золотых. Мальчик, услыхав об этом, сбежал и, уйдя в горы, пел по дороге песню. Встретившийся ему незнакомец спросил у него:

– Вы так молоды, почему же вы так горько стенаете?

– Я — сын Ганьцзян Мо-Се, — отвечал тот. — Чуский ван убил моего отца, и я хочу отомстить ему.