Дочь Господня - Устименко Татьяна Ивановна

Зимние холода сковали землю непробиваемым ледяным панцирем, налету замораживали дыхание, толстой попоной узорчатой изморози серебрили бока загнанных, взопревших от скачки коней. Клинки примерзали к ножнам. Тетивы луков лопались от стужи, издавая пронзительный звон, сильно напоминающий человеческие стоны. Пальцы синели и не гнулись. Все живое затаилось, пытаясь сберечь последние крохи драгоценного тепла. А воинство Дракулы, согретое свежей людской кровью, побеждало, заключив смертоносное соглашение с холодом, мраком и снегом. Но когда силы бойцов уже почти иссякли, архиепископ города Тырговиште воззвал к Господу Иисусу Христу, умоляя его спасти последних уцелевших детей рода человеческого, освободить их от стригоев. И Бог внял мольбам своего преданного слуги. Воссияло небо заревом белым, и спустились с небес ангелы, облаченные в серебристые латы. А вел их воин красоты невероятной, и звался он архангелом Уриэлем. Но и это воинство не смогло противостоять неистовому Дракуле, дрогнуло и отступило, неся чудовищные потери.

– Трус! – громыхнуло с небес. – Трус и неженка!

И тогда божий слуга Гавриил, правая рука Господа, явился на поле брани и разбил ряды нечестивых стригоев. Уриэль же с тех пор затаил обиду и гнев.

Немало Проклятых полегло в той страшной сече, не избегнув карающей длани архангела Гавриила. Сам же воевода Влад Дракула, оставшийся в одиночестве и загнанный в топи близ монастыря на острове Снагов, сопротивлялся отчаянно, но скончался от полученных ран. Его погребли в освященной монастырской земле, в наглухо закрытом свинцовом гробу, вбив в сердце осиновый кол и отрубив голову, оскалившуюся белоснежными клыками. Гонтор де Пюи лично участвовал в похоронной церемонии, скорбя об участи неразумного сына…

Все это старый рыцарь и рассказал Верховному понтифику, с трудом подбирая нужные слова, борясь с горем и гневом, навсегда поселившимися в его истерзанной душе.

– А в 1932 году гроб Дракулы вскрыли, – тихо добавил Бонифаций, – но он оказался пуст…

– Я знаю, – нехотя промолвил рыцарь. – Выжившие стригои откопали могилу и похитили священные для них останки. Они имеют огромную ценность, без этих реликвий нельзя пробудить первородного Сына Тьмы…

– Так она жаждет именно этого? – спросил папа, имея в виду Андреа.

Де Пюи медленно кивнул:

– Думаю, что да! У нее есть Атонор, и она станет искать святой Грааль – второй ключ, открывающий Врата Ада и Рая. Она хочет установить на земле власть Тьмы, власть расы стригоев!

– Хорошо! – Папа довольно откинулся на спинку дивана. – Мы будем следить за нею, мы сумеем вовремя перехватить Сына Тьмы и упокоить его навечно! Я специально подкинул ей третий ключ от врат – хрустальный анх, ведь лучший способ защиты – это нападение! Пусть отныне события развиваются по спланированному нами сценарию.

– Ты совершил страшную ошибку и зря недооцениваешь Андреа! – удрученно покачал головой старый рыцарь. – Она слишком хитра, она станет охотиться за Граалем и сумеет обмануть твоих сторожей. А после того, как в ее руках окажутся все три ключа… – он помолчал, а затем посмотрел прямо в глаза своего собеседника, – после этого даже сам Бог не сможет противостоять силе Проклятых!

– Ну, это мы еще посмотрим! – самоуверенно улыбнулся папа. – Грааль спрятан надежно, да и пришло уже время призвать Дочь Господню, полностью готовую к войне со стригоями!

Но Гонтор продолжал уныло мотать седой головой:

– Андреа намного хитрее, чем ты думаешь…

«О да, – насмешливо подумала стригойка, прислушиваясь к миниатюрному динамику. – Лживый церковник, ты даже не представляешь, насколько я хитра и дальновидна!»

Белый лимузин, так замечательно вписывающийся в пейзаж весеннего Рима, неторопливо двигался по шумным улицам, направляясь в аэропорт Леонардо да Винчи. Местечко Фьюминичи, расположенное всего в тридцати двух километрах от столицы, всегда поражало Андреа своей удивительной неповторимостью и дразнящей мощью, связанной с гулом садящихся и взлетающих самолетов. Узкие полосы, расположенные на специально насыпанной территории, построенной на месте разработанных и заброшенных еще в античное время соляных копий, вдавались прямо в море. Белоснежный аэробус кампании «Вива ля Италиа» легко оторвался от земли, беря курс на Венецию. Андреа возвращалась домой. Она непринужденно откинулась на спинку удобного кресла, ловя на себе восхищенный взгляд молодого бизнесмена, сидящего в соседнем ряду. Брючный костюм цвета кофе с молоком безупречно подчеркивал совершенную фигуру девушки, эффектно оттеняя матовую, словно бы светящуюся изнутри кожу. Андреа прислушалась к исходящим от мужчины волнам восторга и желания, почти мурлыкая от переполняющего ее ощущения победы и едва сдерживаемого ликования. Он тоже летел в Венецию. «Что ж, это хорошо! – удовлетворенно подумала стригойка. – Я непременно приглашу его на чашечку чая, настала пора отменить ограниченное правило лицензий и перестать употреблять отвратительную мертвую кровь. Наше время пришло. Наступает эра стригоев!»

И она одарила очарованную жертву своей самой обворожительной улыбкой.

Глава 7

Человеческий мозг, напрямую управляющий всеми функциями нашего организма, и по сей день остается самым загадочным и малоизученным органом, усиленно сопротивляющимся многолетним изощренным изысканиям современной науки и медицины. Все эти сложнейшие спектральные анализы, томограммы и компьютерные сканирования так и не смогли пока дать полного и детального представления о потаенных нейролептических процессах, ежесекундно происходящих в губчатой массе, состоящей из нервов и кровеносных сосудов, находящихся под черепной коробкой любого живого существа. Неоспоримо лишь одно – именно там и обитает та незримая, не овеществленная субстанция, которую и принято называть человеческой душой. Те, казалось бы, столь малозначительные семь граммов, на кои каждый из нас становится легче сразу же после установления факта смерти. Человек способен перенести разрыв селезенки и удаление печени, перелом позвоночника и остановку сердца, но именно после угасания деятельности мозга процесс умирания становится окончательным и необратимым. Мозг, только он и именно он – дарует нам всю полноту физической и духовной жизни с ее поистине неограниченными возможностями и особенностями. Благодаря мозгу мы любим и страдаем, прощаем и ненавидим, возводим воздушные замки и пишем стихи, сочиняем музыку и создаем картины. Мы просчитываем и анализируем, совершаем ошибки и строим козни, раскрываем преступления и умалчиваем о грехах. Недаром даже самые яркие события земного существования во многом уступают богатой игре человеческого воображения, подкрепленного логикой, дедукцией и поистине дьявольской хитростью.

Приглушенный свет ночника, абсолютно не способный осветить все обширное пространство богато обставленной комнаты, давно сдался на милость непроницаемой тьмы, отвоевав у нее один крохотный уголок, ограниченный поверхностью письменного стола и круглой диванной подушкой, мягко прогнувшейся под небольшим весом стройной девичьей фигуры. Андреа всегда предпочитала темноту, словно по замыслу высших сил созданную специально для любви и размышлений. Скупой луч рассеянного света, едва пробивающегося через зеленый шелковый абажур, освещал ее длинные ноги, сплетенные в напряженной позе, наморщенный белоснежный лоб и гибкую руку, рассеянно сжимающую раскрытый блокнот. Стригойка думала. Тысячи разрозненных идей и сомнений бродили в ее проницательном мозгу, воплощаясь на бумаге в скупые строчки доводов и аргументов. Решительная, безупречно ровная линия перечеркивала страницу, деля ее на две равные половины, озаглавленные «да» и «нет». Под «да» Андреа записывала то, что ей уже стало известно, а под «нет» – то, что еще предстояло узнать в будущем, пытаясь построить связную картину происходящих событий. Девушка внимательно присмотрелась к исчерканной страничке, подставленной под свет ночника и принялась вполголоса перечитывать написанное, словно советуясь сама с собой.