Красный холм - Джейми Макгвайр

— Не волнуйся, малышка. Все больные остались на шоссе.

Джой поставила два стакана с водой на кухонный столик и уперла руки в бока:

— Ну что, Зои? Как считаешь, я была достаточно терпеливой?

Девочка кивнула и принялась и дальше пристально наблюдать за домом.

Осушив стакан, Уолтер кивнул на мешки:

— Вот, приволокли всякого добра. Правда, подзадержались малость — наш голубок никак не хотел уходить без колготок.

Джой вопросительно взглянула на меня, требуя объяснений.

— Колготки можно много подо что приспособить, но носить их я не собираюсь. Только если будет совсем холодно. Для тепла, почему нет?

Джой и Уолтер с удовольствием слушали, как я унижаю сам себя.

— Ну а что такого? — возмутился я. — Я был бойскаутом.

— Надо же! — хохотнул Уолтер. — То они боятся принимать на работу гомосеков, то сами учат ребятишек всякой гадости.

— Наш вожатый был спец по выживанию. Я многому у него научился.

— Например, носить колготки? — не унимался Уолтер.

Я только пожал плечами:

— Чтобы согреться, и не такое наденешь.

— Значит, я зимой точно не пропаду, — проговорила Джой и уже другим, ласковым тоном обратилась к Зои: — Идем, милая. Пора снова кормить Принцессу.

Зои поспешно поднялась.

Мы с Уолтером перебрались на крыльцо и, устроившись в креслах-качалках, стали обсуждать наши дальнейшие действия. Было решено после визита к Джесси еще пополнить запасы горючего. Уолтер, казалось, не торопился никуда уезжать, хоть я и намекнул, что мы с дочкой тут не задержимся. Старик сделал вид, что не услышал меня.

Наутро мы отправились к Джесси. Уолтер был прав: парень мог похвастаться арсеналом получше, чем у Скитера. Мы набирали, сколько могли унести, и тащили в дом. И так три дня подряд. Вскоре подвальчик Уолтера уже походил на оружейный склад. Кое-что я погрузил в багажник, давая понять нашим гостеприимным хозяевам, что рано или поздно нам с Зои придется уехать.

Дни становились все длиннее. Иногда я не мог вспомнить, какой сегодня день, и это меня пугало. Главным теперь было не оказаться на улице в темноте. Все остальное значения для выживания не имело. Как бы то ни было, здесь, под крышей дома Уолтера и Джой, апокалипсис казался не таким уж и страшным. Лишь изредка мимо окон ковылял какой-нибудь зомби. Но все равно я должен был увезти отсюда Зои и все ждал удобного случая переговорить с Джой.

— Вы мне не верите? — шепотом спросил я Уолтера, пока мы наблюдали за очередным мертвецом, ковыляющим по дороге. Практика прошедших нескольких дней показывала, что если держаться тише воды ниже травы, тогда ничего страшного не случится.

Уолтер подождал, пока тварь скроется за поворотом, и только потом ответил:

— Иди проспись, парень, а то лезет всякая дурь в голову.

— Потихоньку буду проводить разведку, — не сдавался я. — Может, где поблизости найдется какой-нибудь дом на отшибе.

— Чего тебе, дураку, в этом доме не сидится? — проворчал Уолтер.

С порога Джой устремила на мужа пристальный взгляд. Тот едва заметно покачал головой. Если я все правильно понимал, то в чем-то они не были согласны друг с другом.

Приблизившись, Джой успокаивающе погладила Уолтера по плечу и повернулась ко мне:

— Вы спрашивали про уединенное место поблизости?

Я весь обратился в слух.

— Да.

— В наш магазинчик иногда заглядывал доктор. Он каждый раз покупал кучу вещей. Однажды мы разговорились. На редкость разумный человек, хоть и большой начальник. Он рассказал, что у него две дочери и ранчо к северо-востоку отсюда. Думаю, вы с Зои будете там в безопасности.

Уолтер метнул на жену сердитый взгляд.

— Уолтер, прости, мы не хотели навязываться. Надеюсь, ты это понимаешь. Но мне нужно увезти дочь подальше от этих ужасов.

Джой мягко улыбнулась:

— Дело не в этом. Он просто не хочет вас отпускать.

— Правда? — Мне не хотелось злить старика, но любопытство взяло верх.

— Иди к черту! — буркнул Уолтер.

Джой хмыкнула и укоризненно покачала головой:

— Вот упрямец!

Внезапно старик вскочил и вскинул винтовку.

Я последовал его примеру:

— В чем дело?

Уолтер поправил прицел:

— Дети.

Солнце уже светило вовсю, когда мы повернули на север по сто двадцать третьему шоссе. Руки у меня тряслись в предвкушении — до ранчо оставалось совсем чуть-чуть. Я представляла, как обрадуется отец при встрече, как крепко стиснет меня в объятиях, прижмется мокрой от слез щекой к моей щеке…

Я не очень понимала, почему всегда только его одного винила в том, что родители разошлись. Ведь именно матери не нравилось жить с таким занятым человеком. Она разбила отцу сердце, когда сказала, что уходит. Но я почему-то всегда жалела мать, она же такая хрупкая, беспомощная… Отец вряд ли мог как-то исправить положение. Бросить работу? Пустить коту под хвост годы кропотливого труда? Только на втором семестре до меня наконец дошло, что учеба — это не вечеринки с друзьями, а труд, тяжкий труд, когда сидишь не разгибаясь, пишешь очередной реферат, который увидит разве только твой научный руководитель. Но продолжала во всем винить отца и в отместку почти перестала его навещать.

Со слезами на глазах я нажала на тормоз, остановившись буквально в сотне ярдов от толпы мертвецов. И внезапно услышала рев сигнализации. Вернее, слышала уже давно, но не обращала внимания, полностью погрузившись в тяжкие думы. Теперь заметила и вой, и мерцание включенных фар, освещавших жуткую толпу. Еще немного — и мы врезались бы в самую гущу.

— Что будем делать? — прошептал Брюс.

— Надо выключить фары, — уставшим и грустным голосом посоветовал наш новый попутчик. Он не представился, а мы не спрашивали — были заботы посерьезней, но все равно непривычно. Всего за несколько дней мир вокруг радикально изменился, а вместе с ним и мы.

Эшли, например, отчаянная кокетка и хохотушка, в лучшие времена первым делом познакомилась бы с парнем, а сейчас даже не замечала его присутствия, хотя она сидела практически на коленях у парня и у Купера.

Фары я выключила, и мы затаились. По правую сторону виднелось пшеничное поле, еще не просохшее после дождя. Чьи-то шины оставили в мокрой земле глубокие борозды. Справа возвышался небольшой холм. Я невольно задумалась, почему водитель решил ехать через поле, рискуя в любой момент застрять. И тут мне на глаза попалась дорога, ведущая в маленький городок под названием Шалот. Мы с Эшли много раз проезжали эти места, но особого внимания не обращали. Теперь поле и городок таили в себе страшную опасность, которая могла стоить нам жизни. Что творилось за холмом, было не разобрать, но если кто-то перед нами выбрал путь через поле, значит от Шалота нужно держаться подальше.

В машине вдруг что-то запищало. Я глянула на приборную панель: стрелка топлива неумолимо приближалась к красной отметке.

— Ну конечно, — фыркнула Эшли. — Какой фильм ужасов без того, чтобы у главных героев в самый ответственный момент не кончился бензин.

— «Ответственный момент»? — с издевкой переспросил Купер.

— Заткнись! — рявкнула Эшли, не оценив юмора.

На самом деле сестра была умнее меня. Хотя бы потому, что написала свой выпускной тест намного лучше, чем я. У нее были пятерки по всем предметам, и уже в старших классах она посещала университетские курсы. Ум ей достался от отца, а от матери — неумение справляться с любыми стрессовыми ситуациями. По сути, Эшли — это ходячий комок нервов. Купер как-то сказал мне, что Эшли в этом плане — копия его матери, а потому он чуть ли не единственный во всей школе, кто не считает ее истеричкой. Как-то раз по пьяни, когда все вырубились, он признался мне, что ему даже нравится ее беспомощность и истерики, с ними как-то спокойнее… Странноватые у него вкусы, на мой взгляд, но вроде бы их такой расклад вполне устраивал. Купер понимал Эшли и делал ее по-настоящему счастливой, как никто другой. Главное, что оба они в это свято верили.

Не знаю. Наверное, это мило. Даже чудики заслуживают счастья.

— Ну, во всем этом есть и светлая сторона, — проговорила я, ненавидя себя в душе. — В Шалоте наверняка имеется заправка.

— Но мы уже так близко! — протянула Эшли. — Давай тогда просто развернемся и поедем домой.

— Домой не получится.

И тут от своры, обступившей орущий автомобиль, отделилась молоденькая женщина и заковыляла к нам. Ее когда-то светлые, как у Эшли, волосы теперь были все в крови и каких-то жутких ошметках. Вскоре к женщине присоединились еще несколько тварей. И вот уже в нашу сторону брела целая группа. У всех — пустые мутные глаза, но рты широко открыты, верхняя губа подрагивает, как у бешеной собаки. Блондинка потянулась ко мне, из ее глотки вырвался глухой победный стон.