Не спеши с ответом (СИ) - Нора Лирова

дома. Я посмотрела на окна. Света в них еще не было, хотя солнце уже зашло.

Мы обошли дом и уже повернули в сторону частного сектора, когда Тим меня остановил.

— Пойдем другой дорогой, — предложил он.

— Почему?

Но ответ вышел из-за грузовой Газели. Игорь шел рядом с Ритой, держа в одной руке тортик, а в другой пакет, в котором угадывались очертания бутылки вина или шампанского. Тим быстро развернул меня и повел за дом.

— Подожди. Я хочу…

— Устроить истерику.

— Нет. Выяснить…

— Кто с кем спит? Вроде понятно, — ответил Тим. — Пойдем домой и не будем с тобой портить праздник.

— Праздник? — Ну тортик, вино, домино. Что ты как маленькая? Я сам бы такое организовал, но ты не любишь сладкое и в домино не играешь, — ответил Тим.

— Это же Игорь. Мы с ним жили вместе. Он же…

— Он ей отец? — Нет.

— Удочерил ее? — Нет. Он ее раньше не замечал. Или я была дурой? — Мог и не замечать, зато сейчас заметил. Она симпатичная, все при ней. Чего тут удивляться?

— Мне надо домой, — ответила я, но Тим схватил меня за руку и крепко сжал запястье.

— Вот именно, тебе надо домой. Ко мне домой, а не к себе. В квартире тебе сейчас делать нечего. Там одна комната. Молодая пара.

— Игорь немолодой человек.

— А тебе какая разница? Сейчас ты придешь на эмоциях. Устроишь там разнос. И чего добьешься? Что будешь врагом народа? Она же тебе не простит. Себя вспомни в ее возрасте. На тебя родители сильно влияли? — Нет.

— Так почему ты думаешь, что будешь влиять на нее? — спросил Тим. — Это ее проблемы. Это ее жизнь. Ее ошибки. Пойдем, я тебе чай с пустырником заварю. Договорились?

— Я не понимаю, как это возможно. Да что она в нем нашла? — А что ты в нем нашла?

— Не знаю, — ответила я.

— А я тебе отвечу. Он высокий, сильный и кажется надежным. — Но Рита видела, что он никакой в жизни! — Я была на грани истерики. Сделала глубокий вдох, чтоб прийти в себя, но внутри все полыхало.

— Он был никакой с тобой, но она уверена, что он будет личностью рядом с ней. Все девчонки одинаковые. Не зависимо от возраста готовы верить в сказку, — ответил Тим. — Любите обманывать себя и отказываетесь видеть правду. А когда ее уже невозможно не заметить, то начинаете плакать и корить себя. Но это хорошо.

— Что в этом может быть хорошего?

— Может то, что эта наивность и вера в лучшее помогает скептиками считать, что еще ничего не потеряно и есть надежда. Видят же ее другие. Так почему не попробовать увидеть самому?

— Все это красиво, но Рита себе с ним жизнь сломает.

— Сломает. Но это ее жизнь. Ты не сможешь ее уберечь. Поэтому не кори себя. Завтра, на трезвую голову, поговоришь с дочерью и узнаешь, как там все серьезно. Может это всего лишь увлечение и желание потрахаться, а не любовь до гроба и выводок детишек.

— Все может быть, но я думаю, что там все намного хуже.

— Прикинь, вот будет весело, если она ему квартиру на время сдает, чтоб он там с любовницей перепихнулся, а она с этого деньги имеет.

— Да, будет забавно. Но Рита не такая сильная предпринимательница, — ответила я. — Очень хочется сейчас подняться в квартиру и узнать правду.

— Правду ты сейчас в любом случае не узнаешь. Только поругаешься. Тебе это не нужно.

— Откуда ты знаешь, что мне нужно, а что нет⁈ — накинулась я на него. Рис остановился и с непониманием на нас посмотрел.

— Я тебя очень хорошо знаю, Марусь, — доставая сигареты, ответил Тим. — Да тут не надо быть мудрецом, чтоб понять: сейчас не время для выяснения отношений.

Я зло на него посмотрела. Вот кем он себя возомнил? Ритка там сейчас себе судьбу ломает. А Тим этого не понимает. Он думает только о себе. Ему сегодня охота лишь потрахаться. Заботиться обо мне! Я в это не верила. Не могла поверить. У каждого мужчины была лишь выгода. Они получали свое, а потом уходили. Они никогда не задумывались, что помимо их интереса есть другие жизни, которые могут сломаться. И…

— Так охота поругаться? — спросил Тим. — По глазам вижу, что хочешь. Но и со мной пойдешь, если я запрещу тебе на разборки идти. Я в кайфе от тебя.

Он выглядел довольным. Слишком довольным. Стоял с сигаретой в зубах и смотрел на меня.

— Ты мной не командуешь.

— Теперь ты на меня злишься? Я тут при чем? Не я с твоей дочкой спать собрался.

— Ты пытаешься, меня еще больше разозлить? — Марусь, включи голову. Она имеет права на личную жизнь? Имеет. Этот тип свободный? С тобой не живет. Так чего ты паришься? — Он ее плакать заставит.

— Но это ее жизнь, — ответил Тим. — Ее. Не твоя. Пусть плачет, раз мозгов нет. А мы пойдем веселиться. Пойдем, кайфовая. И не пыхти. Ты не паровоз.

— Скорее уж пароход.

— Нет, ты паровоз. Тянешь не только себя, но и пытаешься тянуть других, не зависимо от желания вагонов.

— А ты разве не такой? Сам меня решил подцепить, как вагон. Не спрашивая моего желания.

— Я тебя спросил, — поправил Тим. Продолжая движение. Я пошла за ним. — И ты не вагон. Часть паровоза. Помнишь, конструкторы? Берешь две детальки и собираешь полноценный паровозик. Вот мы с тобой две детальки, которые вместе создали крутой эксклюзивный паровоз. Если не веришь, то ночью я тебе докажу, как моя деталь в твою входит.

— Прекрати хамить.

— Тебе нравится мое хамство.

— Не нравится.

— Нравится. Ты отвлекаешься и переключаешься с переживаний на препирательство со мной. Почему ты боишься признавать правду? — Я не боюсь. Всего лишь ее игнорирую, — ответила я. Тим рассмеялся.

— Стой, Рис! Не видишь машину? Куда несешься? — прикрикнул на него Тим, натягивая поводок. — Вот дурина. Как еще его раньше машина не сбила? — Он тебе доверяет, вот и не смотрит по сторонам.

— Доверяет? Да он голову отключил! Словно у него отродясь мозгов не было.

— А зачем они ему нужны, если ты рядом? — Может, ты и права, — с сомнением поглядывая на пса, ответил Тим, но поводок намотал на руку. — А ты мне доверяешь?

— Нет. И голову не отключаю, — ответила я.

Когда мы вернулись домой, Тим пошел мыть псу лапы и брюхо, а я поставила чайник.

— Как думаешь, стоит ли позвонить Рите? — Зачем? — Хочу узнать, скажет ли она мне правду или обманет.

— Обманет. Можешь не звонить.

— Где там у тебя чай с пустырником? — На полке, за черным чаем, —