Любима и свободна - Мейси Эйтс

Он начал развязывать узел галстука. Как странно чувствовать себя участницей обоих ритуалов – одевания и раздевания.

– Наверное, ты хочешь… – Лиана хотела сказать «заняться сексом», но тут Ксандер с тяжелым вздохом опустился на край кровати, и она умолкла.

Он оперся подбородком на руки, сплетя пальцы и невидяще глядя перед собой.

– Мне кажется, держать их в неведении будет неправильно, – произнес он наконец.

Ксандер хочет поговорить? Лиана была изумлена. Честно говоря, она рассчитывала на другое. Тем более разговор явно будет непростым.

– Наверное, тебе стоит это обдумать. Может, тебе станет легче после… – Она снова хотела сказать «после секса», но он продолжал:

– Ставрос стал бы отличным королем. Слушая его мысли по поводу экономики, я поражался своему невежеству. Хотя я и сам в этом кое-что понимаю, но Ставрос разбирается в экономике досконально, на всех уровнях. От рынка труда до текущего управления. Акционеры, маклеры, различные отрасли промышленности… Он уже не мальчишка, каким я его знал. Честно говоря, я сам чувствую себя мальчишкой рядом с ним! Он был здесь, удерживал страну от развала, а я… – Ксандер замолчал, опустив глаза. – Я не сделал ничего, Лиана! Меньше, чем ничего! У меня даже не хватило совести пойти работать, я зарабатывал на стол и кров игрой! А Мак… в нем нет королевской крови, но он – железный человек. Его ничто не сломает, не поколеблет. Мак, Ева и их дети отлично подходят для трона.

– Но они не хотят его.

– Знаю, – кивнул он. – Поэтому-то я и очутился в этой невозможной ситуации. Чтобы править страной не хуже, чем это мог бы делать Ставрос, мне самому придется стать лучше. А я не знаю, как это сделать.

У Лианы заныло сердце, пересохло в горле. Эти чувства совсем не походили на те, что давал ей секс. Они гнездились у нее в сердце, которое она так долго защищала от любых переживаний! А теперь ее словно ударили под дых.

– Мы вряд ли сможем разобраться с этим сегодня вечером. Может, просто… – Лиана вновь хотела предложить заняться сексом.

На этот раз Ксандер прервал ее поцелуем. И когда он отнес ее на кровать, она смогла наконец забыть о том, что творится у нее на сердце, и сосредоточиться на телесных ощущениях – нежных, сексуальных, грубых и сильных. Они наполнили ее целиком, и Лиана больше ни о чем уже не думала. Душевную боль вытеснила иная, сладко мешавшаяся с острым физическим наслаждением.

Потом они молча сжимали друг друга в объятиях, пока не уснули. Последняя мысль Лианы была о том, как это все-таки странно – засыпать не в одиночестве.

Второй раз в жизни Ксандер Дракос проснулся в постели с женщиной. Первый раз случился днем раньше, когда они с Лианой уснули, устав от сексуальных утех.

А теперь было утро. Всю ночь ее нежное тело прижималось к нему, а он крепко обнимал ее, будто страшась, что она исчезнет.

Но она не исчезнет. Лиане свойственно постоянство. И верность.

Если кто-то и может сделать его лучше, то лишь она. В ней не было королевской крови, но она была образцом сдержанности и хладнокровия. Или, по крайней мере, умела такой казаться. Ему этого хватит.

Сам он умел лишь потакать своим капризам. А она многие годы сдерживала свои. Наверное, он может поучиться у нее самоограничению.

Ксандер наблюдал, как солнечный луч зажигает в ее волосах золотые блестки.

– Лиана, – позвал он.

– Что? – сонно пробормотала она. Затем, повернувшись, изумленно посмотрела на него. – Я забыла, что ты здесь. Вернее, что я здесь. У тебя.

– Я тоже удивился, проснувшись не в одиночестве. Но мне понравилось.

– Но ты спал со многими женщинами.

– Я занимался сексом со многими женщинами, – поправил он. – Но не спал с ними. После секса я просил их уехать.

– Ах да.

– Они не возражали. Обычно они жили в том же отеле, что и я.

– Я забыла, что у тебя не было дома.

– Если бы и был, я не стал бы приводить их туда.

– Ну ты и тип!

– Знаю, я тот еще тип. И поэтому хочу тебя кое о чем попросить.

– О чем же?

– Помоги мне стать лучше.

– Что?

– Я должен… измениться. К лучшему. Чтобы оправдать то, что мне, а не Ставросу предстоит унаследовать корону.

– Тебе не в чем оправдываться, – отозвалась Лиана. – По крайней мере, передо мной. Вчера я поговорила с Евой и Джессикой. Они обе не хотят для себя такой судьбы. Ева не желает, чтобы ее дети росли во дворце, как принцы крови, а для Джессики невыносима мысль о том, что Ставрос будет королем, а их дети не смогут ему наследовать. Так что ты оправдан.

– Нет, Лиана, дело не в этом. Важно сделать так, как лучше для всех. Ставрос всегда действует так. Если я уеду, он примет корону.

– Ты же обещал, что не сбежишь, – произнесла она.

– Если ты пытаешься защитить свою страну и свой народ, это нельзя назвать побегом.

– Что же тебе требуется, чтобы стать лучше?

– Ну, уйти в монастырь было бы слишком…

– Да уж, – улыбнулась Лиана. – По крайней мере, если ты не передумал жениться на мне.

Если он уедет, у него не будет причин жениться на ней. А значит, ему придется остаться. Что бы ни случилось. Она слишком важна для него.

Она меняла его одним своим присутствием. Что у него было, кроме Лианы? Слепящий блеск неоновых вывесок, алкогольный туман… Вернуться туда значило сойти в ад по собственной воле.

Ксандер крепко обнял ее:

– Нет, не передумал. У тебя есть мое кольцо и мое слово.

– Раньше у меня тоже было и то и другое.

– Тогда это был прежний я. Но я изменился. И планирую меняться и дальше.

– Значит, ты остаешься?

– Это для тебя важно?

Лиана нахмурилась:

– Я надеюсь, что ты сможешь найти свое место в мире. И поэтому не хочу, чтобы ты вернулся к прежней жизни, сбежав от родных.

– А как же правда?

– Я не знаю. Может, для нее здесь нет места.

– Но это святотатство.

– Возможно. Жизнь сдала нам крапленые карты. Что нам остается? Пасовать или ловчить.

– Моя терминология. Как же ты хорошо меня знаешь!

– Ты говорил о церкви? Лично я бы предпочла казино. – И она откинула волосы с лица.

Теперь рядом с Ксандером Лиана уже не так часто вспоминала о своих шрамах. Он был рад этому. Да и сам он воспринимал их совершенно иначе. Сейчас они казались еще одной чертой Лианы, не более значимой, чем ее гипнотизирующие глаза или волевой подбородок. Шрамы были частью ее личности, ее прошлого. Они напоминали ему, сколько ей пришлось выстрадать, в то же время напоминая о ее внутренней силе.

– Ты меня разглядываешь. – Глаза Лианы сузились.

– Потому что мне нравится на тебя смотреть. – Ксандер заставил себя опустить взгляд. – Мне будет приятно, если ты сбросишь простыню. Я бы мог написать поэму про твою грудь. Хотя и не люблю стихи.