Ты будешь мой (СИ) - Сакрытина Мария

Это когда же он мог уверять, если я этого камергера два дня назад как в саду закопала? Тот же Рэвин ещё, подавая мне чистый платочек — грязь с лица стереть, — качал головой. «А если вырастут на его месте розы и споют про судьбу несчастного, что тогда, Ваше Величество? Говорят, инессцы такое могут. Про это даже баллады поют» Я заметила, что, судя по характеру покойного, на его могиле вылезет чертополох и начнёт лаять.

«Н-невозможно, В-ваше В-величество. Мой в-возлюблен-ный ж-жених п-прекрасно себя чувств-вует». Настолько, что чуть не изнасиловал меня три дня назад. «Н-но, в-возможно, он н-не хочет в-вас в-видеть? Рэян н-недавно г-говорил мне, что в-вы приказали р-разорвать нашу помолвк-ку. П-почему, В-ваше В-величество? Р-разве я н-не соблюд-даю услов-вия нашего сог-глашения?»

Это была ложь, и я отлично понимала, что громче и понятней было показать Килиану, что действительно стало с его сыном. А ещё так я намекала, что торговые соглашения между нашими странами могут быть разорваны, и очень быстро. Дугэл жил один несколько сотен лет. Нам не нужен никто. А вот Инесс, по слухам, уже привык хотя бы к нашим рубинам. Нет, он, конечно, вернётся к прежнему союзу с огненными фэйри. Но на это потребуется время. И если сведения об огненных фэйри и их пламенной «любви» к морскому народу, союзнику Инесса, верны — времени уйдёт много.

Я покупала передышку. Не вечную, но я уже знала, как использовать её во благо Дугэлу. И мне.

«Возможно, мой сын неправильно меня понял, — улыбнулся Килиан, наверняка прокрутивший в голове то же самое. — Я был бы благодарен вам, Илва, если бы вы послали слуг разбудить Рэяна. Я хочу поговорить с ним».

«Н-не д-думаю, что это в-возможно, — я говорила и мысленно отмечала, что свиту Рэяна надо будет отправить в застенки — всех до единого. И допросить. Самой. — Мне б-бы н-не хотелось п-приказывать м-моему ж-жениху. К т-тому же, в-вчера м-мы п-поздно легли. П-простите, п-почти н-не спали», — вот уж что по моему виду понять было легко.

Килиан прищурился.

«Мне казалось, в Дугэле строгие взгляды…»

«В-вы п-плохо зн-наете н-наши в-взгляды и н-наши об-бычаи, — перебила я. — Мне н-не раз б-было ст-тыдно п-перед д-двором за в-воспитание м-моего ж-жениха», — я сделала паузу. Просто, чтобы насладиться холодной яростью инесского короля. Чужая ярость почти всегда значила ошибки. Ошибки Килиана — польза для Дугэла. «В-ваше В-величество, м-может быть, н-не будем терять в-время и об-бсудим п-поставку руды на ост-тров?»

Яростью следовало пользоваться: Килиан мог сколько угодно считать меня бледной немощью и словно невзначай бросать «что не такой невесты я хотел своему сыну» при своём дворе, но торговля оставалась торговлей.

И время я всё-таки купила. Немного — но всё-таки.

«Илва, передайте, пожалуйста, моему сыну, чтобы связался со мной в ближайшее время», — сказал Килиан вместо прощания. Он тоже, конечно, всё понял. Потому я не стала выдумывать никому не нужную ложь.

«К-конечно, В-ваше В-величество. Если н-не заб-буду».

Уверена — мы друг друга хорошо поняли.

Пару минут спустя, когда я появилась в тронном зале, кто-то из свиты Рэяна пытался потребовать у меня объяснений: почему общаюсь с их королём за закрытыми дверями и куда делся принц? Обнаглели настолько, что потеряли осторожность. Всё-таки слишком, слишком много я Рэяну позволяла. И слишком многие видели, как его улыбка и взгляд заставляли меня менять принятые решения на противоположные. Но неужели они думали, что так будет вечно?

У меня был готов прекрасный черновик поправок к торговому договору — очень выгодный для инессцев. Более того, был список всех торговцев, моряков — поимённо. И всякой титулованной швали, прибывшей в Дугэл вместе с моим женихом. И эти родовитые бездельники мне определённо надоели. Гостеприимство Дугэла — вещь хрупкая. Наше слово — алмаз. А вот наши улыбки — стекло. Достаточно я слушала через камни, как они называли меня злобной дурнушкой — в моём же дворце. А я злопамятна, очень.

Под стражу их взяли тут же — всех до единого. А вот торговцев, бывших с ними, я не тронула. Со свитой же моего принца разбирался Рэвин. Белое ему очень шло — и действовало, похоже, как на меня портрет русалки. Я не сомневалась, что к вечеру, когда у меня дойдут до этих инесских лордиков руки, друзья Рэяна будут шёлковыми. И расскажут мне чудесные сказки на ночь.

С торговцами же я говорила ласково — рассказала, что мы договорились с их королём об увеличении поставок рубинов, об отмене пошлины, об особом статусе инесских товаров — уникальных для Дугэла. Торговцы — они везде торговцы. Выгода, деньги, риск — и плевать на честь. Я, например, сколько угодно могу казнить своих лордов, но в городе мастеров Вистерсе всегда желанная гостья. Я и мои королевские заказы. Мать, говорят, предпочитала лордов — потому у нас решётки на воротах в крепости износились на десять лет раньше. Мать почему-то считала, что выгодней подарить украшенные камнями парадные ножны своему фавориту, чем разориться на оборону. К сожалению, с её ошибками пришлось иметь дело мне.

Панику среди инесских торговцев я предотвратила. За ними, конечно, будут следить — тщательнее, чем прежде. Но видимость хороших отношений с островом мне пока выгодна. Как и инесскому королю — к счастью.

После обеда я имела беседу с военачальниками крепостей. Я позвала их в мой сад, окутала туманом и спокойно поинтересовалась: сколько выдержит Дугэл, если меня в нём не будет.

«Госпожа, но вы же собирались праздновать свадьбу здесь…», — начал комендант Западной, но я перебила, приказав отвечать на вопрос, который я задала, а не придумывать свои.

Военачальники помолчали — они, кажется, больше осматривали камни и вьющийся вокруг туман, чем действительно думали. А потом комендант Восточной ответил: месяц.

Честно. Я оценила. Когда плавала в Инесс, фэйри взяли Западную крепость и умудрились посадить там лес, пока я спешно не вернулась и не распяла их на собственных деревьях. Впрочем, лес нам пригодился.

«И поставку дерева из Эйнии придётся свернуть, госпожа», — добавил комендант Южной. Это я и так знала.

Военачальники призадумались, когда я спросила, смогут ли они решить проблемы с обороной за три дня — при условии, что я открою для них сокровищницу. Сначала-то сходу ответили: нет. Но туман шепнул мне то, что я подозревала: смогут. Будет сложно, но придётся.

Я приказала: сделайте. И предупредила, что по истечении трёх дней лично проверю результат. А ещё приказала объявить внеурочный набор в гарнизон. Мне нужен был отряд из опытных пограничников — и кому-то придётся занять их места в крепостях. Три дня — маленький срок, но времени у меня было в обрез.

Вечером я заглянула в темницы. Инессцы и впрямь стали шёлковые — Рэвин умел ставить на место даже самых зарвавшихся, и это мне в нём нравилось куда больше советов. Впрочем, испуганные лордики с островов больше умоляли, чем рассказывали что-то действительно интересное. Но я и не рассчитывала узнать от них секреты Килиана. Инесский король дураком не был — и отправил с сыном бесполезных мальчишек.

А их принц по-прежнему спал в моей кровати. В цепях — мера предосторожности, но не лишняя: два дня спустя, Рэян проснулся днём и отправился меня искать. Конечно, наткнулся на соотечественников. Не узнал, услышал что-то (наверное, про злобную дурнушку), что заставило его оскорбиться, разбил кому-то нос и чуть не прирезал моим же кинжалом. С тех пор я стала менять его снотворное, следила за тем, где оставляю кинжал, но на всякий случай приковывала руки к спинке кровати. А ночью гасила все рубины, кроме одного. Полагаю, в её неверном свете Рэян видел плохо: у него и раньше было плохое сумеречное зрение. Сонный, он обнимал меня и шептал: «Санна, любимая». Всё, что я смогла добиться — Рэян, настоящий, возвращался только по ночам. И наверняка не понимал, что с ним происходит. Но хотя бы ночью. И со своей Санной он был нежен. А я училась врать себе и не обращать внимания, что ласкает мой жених русалку, а не меня.