Злюка - Владимир Николаевич Малый

А ведь их тут штук сорок, не меньше.

К следующему мишке, не смотря на зарождающиеся сомнения, я приступаю вовремя, не дожидаясь кровавых фейерверков.

- Ты пойдешь на шубу Язве, - уведомляю клиента я, - сушить и выделывать тебя не станем: не больно уж и важная птица наша наемница, ей и так сойдет!

- Я же говорила, что она сумасшедшая и только иногда лишь притворяется адекватной! – слышу я голос Язвы.

Это хорошо, что она так реагирует. Разговаривает, значит, у нее остались на это силы. Сейчас попробую добавить ей еще и мотивации!

- А что ж это такая разумная тетенька все еще не нашла выхода из нашей непростой ситуации? – громко задаю я язвительный вопрос.

Шипит там что-то мне в ответ. Темпераментная особа, однако.

А вот и ребята, что отделились от основной группы подходят к ближайшим к ним мишкам и пытаются привести тех в чувство.

Приходится на ходу менять систему выбора цели и делать к этим недоделанным братьям Запашным узкую просеку.

Полуобезьяны дергают за уши, за куцые хвосты и бьют по носам паре медведей. Результата пока не видно, но ручищ они не опускают, а засовывают себе их в свои пасти и начинают издавать какой-то странный звук. Его можно было бы назвать свистом, не будь он таким низкочастотным, но и гулом его тоже не назовешь. Да и не в названии дело. Из-за этого звука все мишки начинают нервничать, и на их до этого безмятежных мордах появляются тени раздражения.

- Эдвардс! – зову я молчаливого товарища. – Нельзя ли как-то успокоить этих двух ревунов?

Благо мой женский голос хорошо слышен на фоне низкочастотного гула. Однако, Пройдоха меня, очевидно, не понимает. Я вижу, что наемница поясняет ему суть моей просьбы. Он отрицательно мотает головой. Что-то даже говорит, но его не слышно.

- Нет! – ретранслирует мне Язва. – Нельзя дать им добраться до снежков!

Что бы это значило? Каких снежков? Ладно, сейчас не до этого. Остается последний медведь, и я смогу дотянуться до одного из источников гула. Кстати, те мишки, которых сейчас тормошат две эти полуобезьяны, уже почти расшевелились. Не делаю ли я сам себе медвежью услугу, расчищая им дорогу к цели?

Да уж, ситуация мне нравится все меньше и меньше. Еще немного и будет уже не до душевных терзаний. Кажется, что сейчас я готов всех тут выжать, как половую тряпку, лишь бы не знакомиться с когтями и клыками местных жителей.

Итак, просека готова! Но время уже упущено: обезьяны вскакивают на медведей, хватают тех за уши и, правя, таким образом, заставляют своих скакунов обегать дугу из своих застывших собратьев. Причем обегают они ее с разных сторон.

Чтобы энергия не расходовалась даром, я пока направляю ее на ближайшего мишку, наблюдая то за одним наездником, то за другим.

Гудеть они уже перестали, и остальные медведи снова успокоились и вернулись к своему блаженному состоянию. Ну, хоть какая-то хорошая новость.

Два верховых мишки, постепенно приходя в себя, несутся все быстрее. Как только я закончу выжимать текущего клиента, нужно будет что-то думать. Точнее, думать нужно уже сейчас, но почему-то в голову мне ничего не приходит.

Еще раз взглянув на товарищей, я вижу, что у них трофеев так и не прибавилось, зато их оппоненты придумали новую военную хитрость: решили не штурмовать защитников «снежков» в лоб, а сыпаться на них с неба. Для этого шесть аборигенов, разбившись на тройки, отошли от общей массы. В каждой тройке было два здоровяка и один индивид поменьше. Двое громил в каждой тройке взяли своего меньшего собрата за длинные сильные руки и маленькие кривые ножки и начали их раскачивать с четким и ясным намерением швырнуть за вершину кургана.

- Помогай! – нервно крикнула мне Язва.

Прежде, чем появился план действий, ноги сами понесли меня в красно-белый коридор, проделанный мною в центре медвежьей дуги. В нем было скользко, дурно пахло, а под ноги и вовсе было лучше не смотреть. Но, чтобы не попасть ненароком на эти остывающие бесформенные бурые мешки, смотреть все же приходилось.

Луч энергии на эти секунды я направил вверх, Потому что не понимал, что будет с медведем, которого заклинание начнет выкручивать, но до смерти не закрутит. Были серьезные подозрения, что он перестанет находиться в нирване, а начнет мстить обидчику. А на роль последнего лучше всего подойду именно я.

В общем, к своим я пробился уже в тот момент, когда один живой снаряд уже взмыл в воздух, а второй был непосредственно готов к этому мероприятию. Мазнув лучом по подвижной цели, я направил его на еще только готовящегося к полету аборигена, но слегка промазал. Возможно, это случилось из-за того, что уже попавший под действие заклинания гуманоид неожиданно громко заорал от боли. В итоге второй целью стал на мелкий абориген, а один из тех здоровяков, что должны были отправить его в полет. Меж тем, запуск таки состоялся, но полетел этот штурмовик не к кургану, а прямой наводкой в меня.

Опять-таки, ноги сработали раньше головы, и я, удивляясь таким обострившимся рефлексам Экуппы, подпрыгнул вверх и немного в сторону.

Пока летел, в голову не преминула ввинтиться глупая мысль, что этот прыжок похож на те, из роликов про котов испугавшихся огурца.

Опачки! А где же тот пушистый защитник, под надзором которого я оставлял Экуппу в этом милом мире?! Куда делся этот котейка с дециметровыми когтями?

А вот и новая непрошеная мысль: «Ура! Наконец-то мне пригодились дециметры! А то так ведь и всю жизнь после школы мог прожить с ненужным знанием!».

И вместе с этим прямо в голове сформировался ментальный ответ кошки, состоявший из сожалений, объяснений и обещаний. Если вкратце, то кошка переживала за Экуппу, напоминала, что она тропический житель, у нее лапки, а им на льду холодно, и обещала максимально быстро прийти на помощь.

Абориген уже под крики двух своих раненых товарищей шмякнулся в метре от меня. Его коллега по полетам упал рядом с курганом и не шевелился. А вот мой летчик-налетчик сразу же решил затеять драку.

Он был близко, и я направил узкий луч прямо на его шею. Крика не было. Да и действовал луч всего несколько мгновений. Да, хруст позвонков, мышц и сухожилий был весьма и весьма неприятный. Зато теперь я знал, как ускорить действие заклинания.

Оба наездника тем временем обогнули дугу, и