Грубая обработка - Джон Харви

У Пателя не было большого выбора.

– Если постараешься, то получится… – прокричал ему вдогонку Дивайн, а затем, обращаясь ко всем, находившимся в комнате, заявил: – По тому, как краснеет этот мальчик, готов заключить пари, что он еще девственник.

Еще не было половины девятого. Миллингтон и команда из шести полицейских допрашивали посетителей и сотрудников китайского ресторана с самого раннего утра. Восемь человек были ранены и отправлены на «скорой помощи», трое задержаны, одному из них пришлось делать операцию, чтобы остановить сильное кровотечение и пришить на место несколько пальцев, отрубленных топором. Патель и Нейлор были в больнице и приехали оттуда всего час назад.

До сих пор вожак банды, на котором лежала ответственность за большую часть ранений, полученных потерпевшими, не говоря уже об ущербе, причиненном ресторану и предварительно оцениваемом сотнями фунтов стерлингов, продолжал держаться своей версии.

– Вам заплатили за то, чтобы вы пошли в этот ресторан и начали там беспорядки?

– Никто мне ничего не платил.

– Почему у вас топор?

– Это случайность. В тот день Ден вернулся от приятеля, у кого и занял топор, чтобы срубить старую сливу. Ее ягоды такие же кислые, как моча старой девственницы.

– Вы применили опасное оружие!

– А что бы вы делали, если на вас пошла половина «красных кхмеров», размахивавших разделочными ножами? Подставили бы другую щеку?

Парни, которые были с ним, или полностью ему подчинялись или же вообще ничего не знали. Для половины из них завершение этого вечера мало чем отличалось от других субботних развлечений.

Управляющий постоянно курил французские сигареты. Над одним его глазом виднелись швы, похожие на бабочку, его левая руна покоилась в широкой повязке, перекинутой через шею. Ему ничего не было известно ни о какой семейной вражде. Абсолютно ничего. Последний раз, когда он видел мистера Чао, тот ужинал со своим сыном по случаю какого-то семейного события, они были очень любезны друг с другом и улыбались. Когда они разговаривали, мистер Чао брал руку сына в свои руки.

Большинство свидетелей подтвердили, что беспорядки начали буйные и крикливые парни. В отношении же того, кто и что говорил, кому угрожал, их сведения были туманными. За исключением одного свидетеля такого рода, каких Миллингтон привык чаще видеть на скамье подсудимых. Здоровый детина, который сам получил несколько ударов, со странной фамилией, не то чешской, не то польской.

– Это тот парень, сэр, о котором я говорил вам…

– Клиент, который не побоялся вмешаться?

– Я думаю, поляк.

– Местный? Миллингтон не знал этого.

– Его фамилия – Грабянский. Может быть, вы его знаете?

Резник покачал головой.

– Я думаю, может, вам было бы интересно поговорить с ним. Выразить ему благодарность за то, что он сделал. Не так уж часто люди из публики решаются вмешиваться, когда происходят подобного рода заварушки.

– Может быть, позднее, – ответил Резник. – Наша главная задача – не спускать глаз с Сюзанны Олдс. Ни у кого нет предложений выдвинуть обвинения против Чао? Я думаю, что она здесь именно поэтому в этот ранний утренний час.

– Мне хотелось бы предъявить ему обвинение.

– Вызвать его для дачи показаний? Лицо Миллингтона выражало сомнение.

– Без свидетельских показаний…

– Хорошо, Грэхем. – Резник встал. – Время пригласить мисс Олдс разделить с нами таинства кухни нашей столовой.

Миллингтон обернулся у двери:

– Если речь зайдет о тройном бутерброде из яичницы с беконом с коричневым соусом, сэр, вспомните обо мне.

В свое время Сюзанна Олдс мечтала о карьере всемирно известной фигуристки – чемпионки мира по танцам на льду. В грезах не раз представляла картинку: слезы, вызванные национальным гимном в честь ее победы, еще не просохли, а она уже подписывает контракты, которые сделают ее сенсацией в мире профессионалов. Чтобы добиться цели, они ходила на каток каждый день после школы, а также утром по субботам и воскресеньям. Ее родители оплачивали ее поездки в Австрию, в Колорадо-Спрингс. Их расходы на поездки и на тренеров требовали немалых денег. Ради нее они пошли на жертвы: отказались от домика на юге Франции, от зимних отпусков для всей семьи, так как каждое утро ее надо было отвозить на тренировки и привозить обратно. И все ради чего? Фантазии. Она сидела перед телевизором днем по воскресеньям, когда показывали старые черно-белые кинофильмы, в которых Соня Хени выделывала на льду вслед за Ширли Темпл замысловатые фигуры, зашнуровывала ботинки с коньками, танцевала в объятиях Тайрона Пауэра, получала аплодисменты и призовые деньги, – таксе состояние, о каком Сюзанна никогда не могла даже мечтать.

В пятнадцать лет в Стритхаме Сюзанна Олдс попыталась сделать прыжок в три оборота, но упала и повредила ногу. Вот тан просто.

После трех операций на колене консультант сказал: довольно. Сюзанна поступила в университет, изучала историю и экономику. К двадцати восьми годам у нее были автомобиль от компании, квартира на втором этаже рядом с Фулхем Бродвей. Она была уверена в себе, имела хорошую дикцию, прекрасно выглядела в сшитом на заказ костюме, сама делала все по дому, знала статистику. Сюзанна Олдс и анализ рынка были в самых близких, как бы родственных отношениях.

После того как она отметила свое тридцатилетие, она отклонила одно очень серьезное предложение выйти замуж и продиктовала заявление об уходе. На следующее утро она предложила свои услуги преподавателя права в одном из известных учебных заведений.

Такой была Сюзанна Олдс.

– Почему вы привели меня сюда?

– Все комнаты для допросов заняты.

– Чем плох ваш кабинет?

– Я думал, что вы захотите позавтракать.

Она посмотрела на Резника сквозь опущенные ресницы.

– Кофе, – попросила она. – Черный.

Он усмехнулся и продвинулся на несколько шагов вдоль очереди. Ни сальмонелла, ни листерия не уменьшили аппетит полицейских на бесконечные яичницы, бекон, колбасу, хрупкие поджаренные в масле ломтики хлеба.

– Здесь, – показал Резник. – В углу немного потише. Она умела носить себя, и, когда пошла, большинство глаз следовали за ней, как за магнитом.

– Счастливчик! – произнес один офицер слишком громко, так, что его услышал Резник. Одного взгляда, который бросил на него инспектор, было достаточно, чтобы в горле у шутника застрял кусок колбасы.

– Я полагаю, что мы не рассматриваем эту встречу как развлечение – улыбнулся Резник, усаживаясь.

– Я уже давно отказалась от попыток на этом фронте. – Она попробовала кофе, он оказался не таким противным, как она боялась. – Особенно если это касается вас.

По правде говоря, она никогда и не начинала. Она не заходила дальше вежливых вопросов относительно семейного положения инспектора, было несколько случайных встреч. Однажды последовало приглашение на официальный обед, но Резник его не принял.

– Тогда это мистер Чао, не тан ли?

– Естественно, он обеспокоен тем, что произошло вчера вечером. А также последствиями и выводами, которые могут быть неоправданно сделаны из этого.

Резник улыбнулся. Сюзанна Олдс была элегантной женщиной. Если посмотреть на вещи реально, она была умным соперником. Он был лишь ненамного старше нее и всего на несколько дюймов выше ростом. Она откинулась на стуле с чашечкой кофе в руке. Ее волосы были зачесаны назад и заколоты шпильками. На ней была свежая белая блузка со свободно завязанным черным бантом у горла, темно-серый костюм, жакет которого слегка расширялся внизу, и простые черные туфли без каблуков.

– Последствия и выводы, – передразнил Резник.

– Давайте не будем терять время, инспектор, изображая из себя наивных простаков. Ваши офицеры уже потратили много энергии и времени, пытаясь доказать, что мой клиент имеет отношение к этому несчастному инциденту в ресторане его сына.

– Он ваш клиент?

– Да. У нас контракт, оговаривающий мои адвокатские услуги.

– Учитывающий любые возможные происшествия?

– Совершенно верно.

– И в чем заключаются услуги, которые вы оказываете ему в данном случае?

– Выразить его сожаление, что вообще произошла подобная вещь, хотя, конечно, он ни в коей степени ни в чем не виноват. Ни сам мистер Чао, ни его сотрудники. Сообщить вам, что он поручил всем, кто работает на него, оказывать полиции полное сотрудничество.

– А сотрудничество самого мистера Чао?

– Инспектор, случилось тан, что мой клиент просто оказался владельцем помещения, где имели место эти беспорядки. Его не было там в это время, ни он и никто из его семьи не замешаны в этом деле никоим образом. Почему мистер Чао должен предоставлять себя в распоряжение полиции в этом деле, почему должен оказывать ей услуги?

Резник не торопился. Когда он кончит беседу с Сюзанной Олдс, ему придется толковать и с другими людьми, которые уже ожидают его, но эти разговоры не будут столь же принципиальными, столь важными.