Определенно голодна - Челси Саммерс

меня за это или так и не узнал, что именно я имею отношение к тому расследованию налоговой службы. Не понял, что оно началось после того, как я увидела его руку, только что вынутую из-под юбки моей ассистентки и всю покрытую ее вагинальными соками. Но даже если и понял, то чего он ожидал от меня? Это был мой офис и моя ассистентка.

Я сидела в лавандово-желтом весеннем свете и думала об Эндрю. И чем дольше думала, тем больше хотела его увидеть. Как любая современная женщина, я погуглила своего бывшего любовника. Почти сразу узнала, что свой лофт в Трайбеке Эндрю продал еще в девяносто восьмом, чтобы купить особняк в престижном районе Западного Бруклина. Еще я узнала, что он таки женился на моей ассистентке, а потом развелся с ней. Но в две тысячи первом она родила ему двоих детей, близнецов Райана и Маккензи. Все это казалось ужасно предсказуемым.

Я тут же решила, что не буду звонить Эндрю, во всяком случае не сейчас. Поэтому, сев в метро на линию F, решила прогуляться по Парк-Слоупу, где в тот момент жил мой бывший любовник. Тихие, обсаженные деревьями тротуары этого района были достаточно широкими для роскошной двухместной детской коляски, которую моя бывшая ассистентка вместе со своим мужем, несомненно, катали вместе. Пока не перестали. Вообще было довольно странно представлять себе, как Эндрю живет в тихом Бруклине вдали от сияющего огнями большого города и возможности клеить фотомоделей.

Я попыталась поместить человека, которого помнила, на улицу, которую видела перед собой. Попыталась аккуратно уложить его в ряд этих старинных каменных особняков с широкими лестницами, погрузить в жизнь законопослушных местных жителей, которым тупо повезло с генетикой и которые плодятся, производя на свет крошечные версии самих себя. Которые с надеждой и гордостью наблюдают, как их копии вначале обретают речь, потом становятся дерзкими и циничными, настороженными и отстраненными или послушными и запуганными. Местных жителей, которые совершали какие-то крупные семейные покупки — домов, машин, или, наоборот, мелкие — драгоценностей и носков, или средние — диванов и шкафов. Устраивали семейные трапезы за семейным столом, спали в семейной постели, просыпались и выполняли ежеутреннюю рутину, начиная с банального завтрака. То есть все, что наша культура заставляет делать людей друг с другом, пока однажды они не проснутся и не поймут, что все это им совершенно не нужно.

Я пыталась представить, как живет Эндрю здесь, на этой улице. Пыталась, но не смогла. Не смогла представить, как он возвращается домой, снимает скучную куртку, вешает ее в шкаф, кладет ключи в глиняную миску ручной работы, которая стоит на антикварном комоде, который стоит на еще более антикварном и довольно потрепанном коврике. Не смогла представить, как он смотрит на свое отражение в антикварном зеркале в фойе, фиксируя это все на целый день и пытаясь удержать свою жизнь в заметных морщинах вокруг рта и поредевших волосах. Я не смогла представить, что Эндрю остепенился. Что успокоился. Не смогла представить его здесь и сейчас. И тут…

Как будто мое воображение вызвало Эндрю к жизни. Вот он, в своей стареющей плоти, идет прямо ко мне. Его волосы и впрямь поредели, на лице появились морщины, но он остался собой. Он мчался ко мне вприпрыжку, все еще подтянутый и красивый, весь в черном, как настоящий манхэттенский распутник. Вначале он страшно удивился, увидев меня здесь; потом засиял от счастья, потом обнял меня. Мы поболтали. Мартовский ветер хлестал нас по щекам. Он пригласил меня к себе домой. Я бросила перчатки в глиняную миску на комоде. Миска была серой и приятно бугристой. Я только ошиблась по поводу комода. Он оказался сделан из светлого дерева в скандинавском стиле середины прошлого века и просто гудел от своей стоимости.

Я вернулась в жизнь Эндрю, будто никогда не покидала ее. На следующий день еще до восхода солнца я приготовила для него завтрак (простой салат из зелени и кроваво-красных апельсинов, ризотто с горошком и белыми грибами и тушеные колбаски с фенхелем). Мы распили бутылку хорошего шампанского от Ансельма Селоссе и трахнулись к обоюдному удовольствию.

Поговорив с Эндрю, я поняла, что моя ассистентка, хоть и не была суперпрофессионалом, обладала качеством, которое заставляет мужчин терять последние штаны ради нее. Я всегда восхищалась этим типом женщин, которые декларируют абсолютную моногамию так, будто рождены для этого. Как подсказывает мне опыт, ничто другое их не объединяет — эти женщины могут быть умницами, учеными или глупыми как пробка, идеально красивыми, как райские яблочки, или простушками, как пастуший пирог. Как правило, они очень худые. Видимо, для того, чтобы не чувствовать дискомфорта в лишениях. Или чтобы морочить мужчинам голову, притворяясь нежными цветочками, которые питаются только воздухом.

Подозреваю, неотразимыми в глазах мужчин их делает бесстрастность. Они умеют соблюдать баланс между нелюбовью к партнеру и умением подчиняться ему. Мне кажется, это именно то, к чему мужчины стремятся. Потому что, окажись они по ту или по другую сторону таких отношений, все рухнет: от любви они заскучают, а подчинения скорее испугаются. Женщины, которые умеют это сочетать, вызывают у них эмоции, которые можно сравнить разве что с оргазмом. Я же со своей любовью к удовольствиям всегда проигрывала.

Напоенный шампанским и упоенный фелляцией, Эндрю все рассказал. Оказалось, у моей ассистентки была сверхъестественная вагина. Он не мог — и не хотел — утолить свой голод. Все началось в тот длинный вечер, когда мы сдавали какой-то номер. Она наклонилась, чтобы поднять ручку, которую уронил Эндрю, и позволила ему полюбоваться ее половыми губами. Моя бывшая ассистентка не верила в нижнее белье, несмотря на его неоспоримое существование. Поначалу все было, по словам Эндрю, чудесно. Дни слились в экстазе невообразимого удовольствия. Он захватывал ее тело, она подкармливала его либидо по чуть-чуть, позволяя насладиться лакомством с захватывающими дух обещаниями. После каждого акта доставленного ему удовольствия она отступала, раскачивая его на эмоциональных качелях, заставляя приручать себя, будто она дикое лесное создание, которое он, затаив дыхание, подкармливает, позволяя ей покусывать свою протянутую ладонь нежными розовыми губами.

В конце концов она добилась своего. Они поженились. Свадьба в Хэмптоне была совершенно сказочной. Невеста выбрала наряд от Веры Вонг. На медовый месяц они отправились на Бора-Бора и Паго-Паго. Но реальность подкралась незаметно. Моя ассистентка оказалась обычной домохозяйкой в тапочках, никакой не богиней. И влагалище ее было самым обыкновенным. И дикое лесное создание обернулось заурядной домашней кошкой. Когда вы каждое утро много-много дней подряд просыпаетесь с кем-то, то понимаете, что