Естественное убийство. Невиновные - Татьяна Соломатина

– Да уж, умеют они нагнетать, – встряхнулась Алёна Дмитриевна. – Психокульт[16], как есть психокульт. Со всеми правилами принудительных, косвенных и обманных психологических техник для завлечения и контроля. Весьма умело формируют приверженность, так сказать…

– Так это ещё не всё! – Сеня достал из своего бездонного кармана смятый лист. – Сразу после страшилок про родильные дома тётка-гуру и говорит: «А теперь послушаем Сашеньку, нашу счастливую Сашеньку, просим, просим!» И тётка с точкой во лбу выводит Сашеньку, эдакий божий одуванчик с блаженной улыбкой на полудурочном лике. Сашенька начинает читать по своей бумажке, а всем остальным участникам этого театра раздают вот такие листочки, там продублированный текст Сашеньки. Алёна, прочитай, а? У меня уже в горле пересохло.

Северный всем налил по новой порции, а Алёна Дмитриевна тем временем взяла у Сени листочек. Видимо, кривляние её однокашника было заразным, потому что Соловецкая изобразила на лице полудурочность, блаженную улыбку и радостным тоном начала читать:

«Меня зовут Саша, мне 30 лет. 4 ноября 2010 г. у нас в семье родился сын. Роды были домашние, в воде.

Первую дочь я рожала в 20 лет в роддоме. В памяти осталось лишь жуткое испытание для женщины. Унижение и непричастность врачей к твоей персоне. Приняли беременную женщину в холодные зелёные стены, обработали по всем правилам, проткнули плодный пузырь, выделили койку – лежи, учись тужиться. А рядом никого, кроме кричащей соседки.

Мне хотелось, чтобы со мной хоть кто-нибудь посидел. Я даже хваталась за санитарку, у которой тоже были свои дела. Было ощущение, что я находилась в каком-то бреду. Первыми словами, которыми я встретила своих близких, были: «Я сюда больше не приду!» Они поулыбались, сказав, куда я денусь.

Годы шли, и мне всё чаще стала приходить мысль о втором ребёнке. Я стала интересоваться беременностью и родами. В журналах встречались рассказы о домашних родах. Но как это осуществить и что это такое, я не знала. Потом я услышала, что у нас в городе женщины рожали дома. Для меня тогда рожающие дома казались женщинами-героинями. Когда я забеременела, начала серьёзно готовиться к родам. Мне очень хотелось пообщаться с теми, кто сами рожали дома. Так мы познакомились со Светланой.

Она сразу объяснила нам, что это ответственный шаг, что должна быть полная осознанность происходящего и внутренняя готовность. Нам с мужем очень хотелось во время родов быть вместе, поэтому мы решили больше об этом узнать и подготовить себя. Мы смотрели видеозаписи, как рожают женщины на море, дома и хорошие роды в роддоме. Я прочитала несколько книг, ходила к Светлане на семинары, делала необходимую гимнастику. Вся подготовка очень захватывала, меняла сознание и придавала уверенность. Я стала ощущать себя здоровой и счастливой. Общаясь с теми, кто родили дома, у меня стала появляться уверенность, что и мы сможем родить сами. Каждый день я прислушивалась к своему малышу. Я буквально летала на крыльях, наслаждаясь каждым днём.

С врачами мы сотрудничали плохо. В женской консультации всё время чем-нибудь расстраивали и пытались положить в больницу на сохранение. Но мы с малышом, несмотря на их угрозы, чувствовали себя хорошо. И, в конце концов, отказались от их консультаций, когда пошли в декретный отпуск. Всю беременность нас поддерживала Светлана своим личным опытом и безграничной мудростью. После общения с ней было хорошо и спокойно на душе. Беременность я ходила легко – не было ни тошноты, ни болей в животе.

И вот долгожданный момент рождения. Долгожданный ещё и тем, что я перехаживала две недели и уже сама начинала переживать. В тот вечер муж поговорил с малышом о том, что пора выходить, что все переживают. Слабые схватки начались ночью в три часа, совсем незаметные и безболезненные, но тонус матки был настолько сильным, что я поняла – момент рождения близится. К десяти утра схватки стали частыми, но короткими по продолжительности. Светлана уже была рядом и помогала. Всё было настолько спокойно, даже моя старшая дочь не поверила, что я рожаю, сидела, смотрела мультики. Обычное утро, лёгкая музыка, домашний уют и никакой суеты. Всё было настолько естественно, что на душе было спокойствие и уверенность в собственных силах. Всё это время рядом был мой Андрюшенька. Мы стояли, обнявшись, и я буквально висела на его шее. Он был очень спокоен. Я ходила по комнате или принимала удобные положения. В 12 часов, когда схватки стали болезненными, мы пошли в ванную. Вода сразу сняла напряжение, стало легче расслабляться. Меня окружали любовь и забота, было необычно, что все рядом со мной. Я очень рада, что ребёнок родился на глазах моей дочери, я уверена, что у неё нет такого панического страха, как был у меня в первых родах. Когда маленький рождался, все меня поддерживали, говорили, что видят головку ребёнка, вот-вот и он появится. В 15 часов 30 минут он родился. Было здорово наблюдать, как ребёнок из одних вод выходит в другие. Никакого насилия, ребёнок шёл сам и появился без травм. С первых дней он уже пытался держать головку и ползти. Рождение снимали на видеокамеру. Было интересно потом, через год, вспомнить, как рождался на свет твой малыш и его первые часы жизни. Папа был безумно рад, похвалил меня и поцеловал. Сына сразу приложили к груди, и он с удовольствием насасывал, как будто имел большой опыт. Горела свеча, был полумрак, мы с ребёнком в ванне, без воды, укутавшись полотенцем, ожидаем выхода плаценты, а сзади нас нежно обнимал Андрей, он с восхищением разглядывал ребёнка.

Была приятная усталость, дикое перевозбуждение, восторг ДУШИ. Хотелось и днём и ночью смотреть на сынишку, он такой сладкий. Хотелось на весь свет кричать, что мы родили! Великолепное чувство: первые часы после родов, я счастлива и любимые рядом. В первый же вечер пришла подруга с тортом, муж подарил мне букет свежих ароматных роз. Лежишь на софе, вокруг цветы, на груди чмокающий комочек, улыбки близких. И папа сразу включился в помощь с пелёнками.

Вот так прошли роды дома, полная противоположность роддому. Большая благодарность Светлане за осуществление наших мечтаний. За осознание своей родительской роли вовремя, в период зарождения новой жизни…»

– «Вся подготовка… меняла сознание» – вот оно, ключевое словосочетание! Ну точно, точно психокульт! Сектанты! I will see they somewhere first! Сева, заценил? – Соколов гордо воззрился на Северного. – Это я чтобы нечисть в виде чёрта не поминать и слово «хуй» не называть. Клёво, да? – И тут же продолжил без паузы, не дожидаясь комментариев: – Понимаете? Всем этим текстом они, эти благорожановцы, создают образ врага! Врачи – хреновые. И потому мы отказались от их услуг. Слушайте, мятущиеся, мы – отказались! Внимайте, неопределившиеся, нам, уже испившим чашу сию, – вам будет так же херово, если обратитесь вы в родильный дом! Злой доктор с лопатой уже копает вам могилу. Он и нам её копал, но мы отказались и от его лопаты, и от приготовленной нам могилы! И кто такие эти «мы»? Ах, ну как же! «Мы с малышом»! Плод у неё уже всё решает вместе с ней. И всегда с ней согласен. Ну не удивительно ли? Ну, конечно же, нет! Она же слышит голоса, идущие прямо из живота. То бурчание кишечника вообще-то, но с ней говорит малыш! И что бы она ни сказала – он с ней согласен! Разве может быть не согласен кишечник с собственным хозяином? Колит ли у него, у кишечника, непроходимость ли – согласие-то имеет место быть! «Мы с кишечником»! Хм… Звучит ничуть не хуже, чем «мы с малышом». Программирование буратин на слово «естественное». Скажи им «естественное убийство» – и они все падут ниц, прославляя убийцу. Потому что действия убийцы были естественными. А труп, обведённый цветными мелками, делает атмосферу праздничной!

– Меня вот это больше насторожило, – Алёна Дмитриевна уже успела вернуть лицу нормальное выражение. – «С первых дней он уже пытался держать головку и ползти». Жуть! Да это же самые что ни на есть признаки гипертонуса и той самой родовой травмы, которой они все так боятся! С первых дней «держать головку»! Дремучие необразованные идиотки!.. Кстати, про цветные мелки и праздничную атмосферу вовсе не шутка. В моей практике случилась тётенька, у коей ребёнок умер спустя два часа после родов на дому. Так что они сделали? Вместе с «духовной» акушеркой сели за стол. Поминать. Пили водку и говорили, что ему, безгрешной душе, лучше, чем нам. У неё спустя сутки температура под сорок и тупые боли в животе. Остатки в матке. Послеродовый эндометрит. Так не захотела туда, где лучше. В родильный дом, где хуже некуда, приехала, грешница. И эту историю мне под хруст, издаваемый большой акушерской кюреткой, и вывалила. Под закисью азота люди статистически достоверно честнее. Я её спрашиваю: «Вы зарегистрировали ребёнка? Сообщили, куда надо?» А она мне: «Так нет ребёнка. Он уже в раю! Там регистрация без надобности». И я потом всё равно оказалась сукой, потому что в женскую консультацию по месту жительства о ней сообщила. А «духовная акушерка» так и осталась святой женщиной. За стол поминать присела. Сперва уморила, затем – помянула. Как есть святая!