Филипп. Я (не) умею любить - Екатерина Аверина

лекции, не потечь крышей и никого не послать на ужине. Если обидится прокурор, меня даже папины бабки не спасут.

До конца занятий стараюсь не пересекаться с Лиской. Рядом с ней опять маячит Данилов. Хочется свернуть ему шею, но я делаю вид, что ничего не замечаю. У меня образовалась пара хвостов, пока болел. Надо сдать. Сосредоточившись на этом, проживаю первую половину дня.

Задержавшись минут на двадцать после последней лекции, раскидываюсь с долгами. Выхожу на улицу. Кравцова дрожит на крыльце, обнимая себя руками. Не видит меня. Тихо подхожу к ней сзади. Обнимаю. Вздрагивает, смешно стучит зубами. Закрываю краями своей куртки.

– Я знаю отличный способ согреться, – шепчу ей в ухо, прикусывая зубами мочку.

– Фил! – дергается, но я не отпускаю, вдавливая ее попкой в свой пах. Грубо, нагло. Так, как еще вчера бы не сделал. – Пусти! – фыркает и впивается ногтями мне в руку.

– Ай! – возмущенно кусаю ее в шею, оставляя красный след от зубов. – Чего ты бесишься, Лис? Посмотри, что сделала, – показываю три царапины с проступающими капельками крови. В таком месте, что под рукав рубашки не спрячешь.

– Чего я бешусь? Да я переживаю за тебя! А ты сначала кидаешься на меня, потом игноришь, теперь вот снова…

– Что? – улыбаюсь. – Грею тебя. Не нравится? Ты ведь замерзла. Стояла тут, дуреха, в своем платье. Ждала меня, чтобы поорать?

– Чтобы узнать, что у тебя случилось. Ты утром так и не ответил.

– Я не ответил потому, что ничего не случилось, маленькая. А утром накинулся, потому что очень соскучился. Ты забыла, что я на голодном пайке? Могу немножко пожадничать, целуя свою девочку?

– Можешь, – успокаивается Лисенок.

Расслабляю руки, чтобы она смогла развернуться ко мне лицом.

– Очень переживала за тебя все эти дни, – доверчиво утыкается носом мне в грудь.

– Не надо за меня переживать, Лис. Поехали. Домой тебя закинем. Мне на работу надо, а вечером важный ужин дома. Я обещал быть.

– Где твоя машина? – рассматривает тачку отца с его водителем внутри.

– В сервисе, – открываю для нее дверь. – К Кравцовым сначала, – командую. – Алису отвезем, потом в офис.

Поднимаю панель между водителем и нами. Подтягиваю Алису к себе на колени и уже не так жестко, как утром, целую.

– Сладкая моя девочка, – кусаю до красна ее губки.

Она постанывает и смущается. Мои наглые пальцы пробираются под задравшееся платье, скользят по внутренней стороне бедра и замирают там, где очень горячо.

– Филипп, не надо, – пытается закрыться.

– Я ничего не делаю, – улыбаюсь. – руки просто замерзли. Грею, – невесомо поглаживаю кожу на ножке возле кромки нижнего белья.

– Фил… – снова сжимается. – Мы здесь не одни, – косится на черное стекло.

Только дело ведь не в этом. Она и наедине не поступила бы меня дальше. Ссаживаю ее с себя. Откидываюсь на спинку сиденья, поправляю штаны в области ширинки.

– Обиделся? – двигается ко мне. Кладет голову на плечо.

– Нет, – выдавливаю из себя, стараясь погасить болезненное возбуждение. – Не шевелись пару минут. Ладно?

Кивает и мгновенно замирает.

– Вот так. Умница. Иначе мы с тобой до дома не доедем, – смеясь, устраиваюсь удобнее и опускаю отгораживающую нас панель, чтобы не было соблазна сорваться и продолжить.

Доезжаем до ее дома. Отпускаю, больше не прикасаясь. Едем в офис.

Я загружаюсь работой до вечера, но ни хрена не отпускает. Неудовлетворенное желание так и давит на нервы, зудя под кожей.

Ладно, сдаюсь.

Возвращаюсь домой за час до ужина. Никого еще нет. Мама по дороге не встретилась. Сейчас это хорошо.

Бросаю шмотки на пол в ванной, встаю под душ, зажмуриваюсь, обхватывая член ладонью.

– Ну, Кравцова! – рычу, упираясь лбом в стену, и быстро двигаю рукой по стволу вверх-вниз. – Посмотри, до чего ты меня довела! М-м-м… – сдавливаю налившуюся, скользкую от смазки головку пальцами.

Все тело сводит, сокращается выбрасывая сильными толчками сперму прямо на кафель. Быстро. Я был на пределе. Но все равно хорошо.

Тяжело дышу. Вздрагиваю от бьющих по еще не упавшему члену капель горячей воды. Приятная дрожь волнами проходится по телу постепенно расслабляя мышцы. До выходных теперь точно доживу. Должен.

Смываю со стены следы своего позора. Обматываю бедра полотенцем. Теперь надо привести себя в порядок. Никакого официоза. Синяя джинсовая рубашка, заправленная в узкие джинсы с подворотами в тон. Черный кожаный ремень, туфли без носков и последний штрих – недовольный взгляд вошедшего без стука отца.

– Мальчишка, – фыркает он. – Пойдем, познакомлю тебя с невестой.

Небрежно засунув руки в карманы, спускаюсь на первый этаж вслед за отцом. Проходим в столовую. Здесь уже накрыт стол. Наш прокурор мило беседует с моей мамой, а у окна стоит она – крашеная блондинка с пухлыми губами, большими серыми глазами и очень неплохой фигурой. Высокий каблук практически ровняет ее со мной в росте. Узкие черные брюки с белыми лампасами удлиняют ноги, а пиджак, надетый поверх белого топа, делает этот образ немного строже.

Не скрываясь, рассматриваю свою потенциальную подстилку. Она, впрочем, делает то же самое, пряча улыбку в уголках блестящих от помады губ.

Нашу игру в гляделки прерывает мой отец.

– Филипп, познакомься, Майский Глеб Борисович, новый областной прокурор.

– Добрый вечер, – жму ему руку.

– Очень рад встрече. Много наслышан о вас, Филипп. Не устаю восхищаться. В таком, не побоюсь этого слова, юном возрасте заслуженно иметь высокий пост в крупной компании.

– Благодарю. Есть в кого, – стреляю взглядом в отца.

– Это верно. Ваш отец в двадцать семь уже имел громкую репутацию. Надеюсь, такая шикарная наследственность распространится и на наших внуков. Лиза, подойди к нам, – зовет блондинку. – Филипп, это моя любимая и единственная дочь, Елизавета. Ну… вы общайтесь, молодежь. Не буду мешать, – тактично отходит к моему отцу.

– Лиза, значит, – ухмыляясь, еще раз прохожусь по ней взглядом.

Ну не впечатляет она меня. Обычная красивая девчонка. Я таких пережрал. Лиска у меня другая…

Так, нахуй! Не думать о ней. Решил же. Все. На вот,