База-500. Смертельная схватка - Алекс фон Берн

— Спасибо, Вахман, я вижу, что вы все предусмотрели, — начал я, пытаясь не сорваться. — Вы, безусловно, правы в том, что столь строго организовали охрану базы и обеспечение безопасности сектора С. Есть только один нюанс, который вы недоучли.

— Какой же, оберштурмбаннфюрер? — с беспокойством спросил Вахман.

— Мы должны обеспечивать безопасность базы от внешнего мира, а не от сектора С, — заметил я. — В секторе С находятся ценные специалисты, которых надо охранять для обеспечения их безопасности и соблюдения секретности проводимых ими работ, а вы организовали охрану так, словно собираетесь предотвратить побег опасных преступников. Вы понимаете?

— Да, оберштурмбаннфюрер, — ответил Вахман, покрывшись красными пятнами. Мой выговор явно глубоко ранил его: он — то думал, что организовал все самым наилучшим образом. Наверняка он считает, что я просто придираюсь к нему. Впрочем, мне плевать на чувства господина Вахмана!

— Тогда займитесь пропусками господ технических специалистов, — приказал я. — И надеюсь, что сегодня вечером на ужине я увижу их за этим столом офицерской столовой.

Вахман добросовестно выполнил мой приказ и, придя на ужин в уютный зальчик офицерской столовой, я увидел за одним столом с Вахманом мужчину лет сорока в сером костюме и белой рубашке с галстуком. Галстук оригинальный: черный, но с мелкими серебристыми блестками, а в качестве заколки использовался партийный значок НСДАП. Увидев меня, Вахман вскочил.

— Хайль Гитлер! Господин оберштурмбаннфюрер, разрешите представить вам технического специалиста профессора Фрайтага!

— СС-оберштурмбаннфюрер Герлиак, — пожал я руку профессору. — Надеюсь, что обеды и ужины в нашей солдатской компании окажутся для вас приятным разнообразием безвылазного бдения в секторе С.

— Да, нам порядком поднадоело сидеть за колючей проволокой, словно в тюрьме, — признался Фрайтаг. — Я вам весьма признателен, господин Герлиак!

— Оставьте! Это наш долг: обеспечивать вам нормальные условия для работы. Лучше скажите, что вам еще необходимо?

— Я даже не знаю, что и сказать, — растерялся Фрайтаг. — У нас есть радио, но… Понимаете, мои техники несут двенадцатичасовые вахты. Если бы им тоже разрешили выходить из сектора С, то они… людям нужен отдых, понимаете?

— Да, разумеется, — кивнул я и обратился к Вахману: — Вахман, организуйте техникам допуск в сектор В. В кинозал и все такое. Мы обязаны обеспечить им условия эффективной работы. Не так ли?

— Да, оберштурмбаннфюрер, — с непроницаемым видом отозвался Вахман. — Я немедленно дам соответствующие распоряжения.

И тут в столовой появилась Марта.

— Господа, позвольте мне представить вам моего референта фройляйн Марту.

Фрайтаг вскочил и галантно поцеловал руку донельзя смущенной Марте. Вахман, секунду помедлив, поднялся и приветствовал моего референта официальным приветствием:

— Хайль Гитлер!

Марта смущенно смотрела на присутствующих: ей явно хотелось провалиться сквозь землю. Я поспешил взять Марту под руку и усадить за стол.

— У вас очаровательный референт, господин оберштурмбаннфюрер, — оживился Фрайтаг. — Я надеюсь, у вас здесь бывают танцы?

— Да, иногда первая рота танцует с третьей, — ответил я. — Но в основном это происходит во время тактических занятий.

Фрайтаг недоуменно взглянул на меня, затем разразился хохотом, оценив юмор. Отсмеявшись, он сказал:

— Да, разумеется! Увидев очаровательную фройляйн Марту, я на минуту забыл, где мы находимся.

Вахман отложил нож и вилку, аккуратно промокнул салфеткой губы и обратился ко мне:

— Оберштурмбаннфюрер! Мне надо проверить караул.

— Да, Вахман, можете идти, — с облегчением кивнул я.

Вахман поднялся и учтиво щелкнул каблуками.

— Фройляйн! Господин Фрайтаг! Я вынужден откланяться, дела службы.

И Вахман покинул столовую.

Я понимал, что положение Марты на базе двусмысленно, если не сказать большего. Мне требовалось немедленно упредить возможный донос со стороны Вахмана. Впрочем, я не сомневался, что среди солдат и офицеров моего батальона имеются осведомители гестапо. Следовало взять под контроль ситуацию. И я связался со Штадле, настаивая на аудиенции у Баха.

— И что вам не садится на базе, Герлиак? — с плохо скрываемой досадой спросил Штадле. — Пока еще ситуация не прояснилась.

— Что значит «не прояснилась»?! — не сдержавшись, заорал я. — Похоже, что кто — то считает операцию проваленной по моей вине?! В таком случае я готов немедленно отправиться на фронт искупать свою гипотетическую вину перед фюрером, рейхом даже в звании рядового!

— Остыньте, Герлиак! Вы весь на нервах, а я‑то рассчитывал, что вам удастся отдохнуть, — огорчился Штадле. — Я попрошу не торопить меня. Вы должны понимать, что иногда важно не «что» доложить, а «как» и «когда». Вы понимаете меня? Подождите еще пару дней, умоляю вас!

— Хорошо, — ответил я, бросая трубку.

Похоже, что ситуация в Минске непростая. Неужели снова всплыла наша стычка с Гилле и его покровители решили использовать ситуацию с темными моментами операции у озера Круглое, чтобы разделаться со мной?

Хотя по существу Штадле прав. Он не прав в одном: совсем не «иногда» важно, «как и когда» доложить, а всегда! Во всех без исключения случаях!

Ну что же, будем ждать случая.

Случай наступил быстро. Через обещанные два дня позвонил Штадле и с нескрываемой радостью передал мне приказ Баха: прибыть в штаб полицайфюрера «Руссланд-Митте» на совещание. Я должен был ехать не один: вместе со мной предписывалось прибыть всем, кто вместе со мной участвовал в операции.

Я собрал людей, и рано утром мы выехали в Минск. В штабе Баха нас встретил сияющий Штадле и проводил нас в кабинет Баха. Бах, одетый в парадную форму, вручил мне Железный крест 1–й степени, а Штадле и, чего я не ожидал, шарфюрер Голубец получили по Железному кресту 2–й степени. Остальные непосредственные участники операции получили очередные звания и отпуска в Берлин. Ну, и всем нам объявили от имени рейхсфюрера благодарность. В заключение Бах сообщил, что в ресторане нас ожидает торжественный банкет.

В промежутке между награждением и банкетом я затащил Штадле в его кабинет и спросил в лоб:

— То есть операция в Берлине безоговорочно признана удачной?

— Вы наивный человек, Герлиак! — удивился Штадле. — Ваш рапорт был скуп до крайности, но это не значит, что составленный мной и подписанный Бахом рапорт будет точно таким же. Вот, почитайте копию рапорта Баха, ушедшего к рейхсфюреру.