Сын боярский. Победы фельдъегеря - Юрий Корчевский

– Захарий, принеси из погреба вина фряжского. Давно такой радости не было! Молодец, Алексей, не забыл Кошкина! И у москвичей не остался, потому я вдвойне рад.

Они сели трапезничать. Гостей не ждали, но стол был обильным. Курочка жареная, караси в сметане, капуста квашеная, яблоки мочёные, орехи в меду, сырники духом сытным исходили. Вина хозяин налил в кружки, женщин не обойдя.

– За встречу! Оба не чаяли, что живыми встретимся, однако Господь сподобил.

Выпили, отдали должное яствам на столе. Алексей и Марфа ещё утром ели, голодными были. Только насытиться им Кошкин не дал:

– Не томи! Обскажи обстоятельно, где был, что повидал?

И Алексей подробно рассказал, как он вернулся к заставе и нашёл там тела мёртвых своих товарищей, рязанских ратников, и троих ногайцев.

– Не послушал я тогда тебя – насчёт старика-то! Опоил он нас какой-то дрянью, вот и поплатились. Грех на мне тяжкий за убитых дружинников, – перебил Алексея Кошкин, и по щекам его потекли слёзы. Он смахнул их рукавом. – Прости, расчувствовался я. Продолжай.

Обе женщины слушали повествование Алексея, раскрыв от изумления рты. А он рассказывал о походе москвичей на Булгар и о том, что в Новгород ушёл.

– А чего же не ко мне? – вскинулся Кошкин.

– Эх, боярин! Я же полагал, что ты убит!

– Понимаю. А меня едва живым наши порубежники нашли, весь в крови был, – Кошкин показал на шрам на лице. – И левой руки ниже локтя нет, – боярин поднял левое предплечье, показав пустой рукав. – Как кровью не истёк – загадка. Наши убитых на подводы складывать стали, а я застонал. Вот так и получилось, что в братской могиле не упокоили.

– Тоже повезло. Зато я всех обидчиков убил.

– Славно! Давай за то кубки поднимем!

Они сидели до полуночи, уговорили изрядный кувшин вина, доели закуски. Слуги без вопросов Алексея с Марфой спать вместе уложили.

Утром Алексей проснулся от стука в окно. Кое-как открыв глаза, какое-то время не мог понять – где это он? В голове долбит у него, или на самом деле кто-то в окно стучит?

Обведя взглядом комнату, он увидел за оконной слюдой ворона, и сон как рукой сняло. Поднялся, распахнул створки, и в спальню ворвался свежий воздух. Осень!

Ворон каркнул, причём негромко, даже деликатно как-то.

– Заходи, коли прилетел! – пригласил его Алексей.

Ворон перепрыгнул на подоконник внутрь комнаты. Неужели это тот самый ворон? И как только он его нашёл? Ведь он же пропал во время морского боя и не показывался больше.

Алексей натянул портки и прошлёпал босыми ногами в поварню, где хлопотала кухарка.

– Доброго утра. Кусочек пирога найдётся?

– День уже. Завтракать скоро будем, боярин распорядился стол накрывать.

– Да мне немного надо. Пирога кусочек прошу, или просто горсть зерна.

У кухарки едва глаза на лоб от удивления не полезли. Однако туесок с зерном Алексею дала:

– Отсыпь, сколь надо.

Алексей зачерпнул пригоршню зерна, вернулся в комнату и высыпал зерно на стол.

Ворон накинулся на угощение, видимо – голоден был. Конечно, поля убраны, пшеница и рожь в закромах уже, птице подкормиться нечем. Правда, ворон клювом долбил по столу изрядно, и от этих звуков проснулась Марфа. Она с удивлением глядела на большую чёрную птицу, клюющую со стола зерно:

– Алексей, чего этот ворон у нас делает? – шёпотом спросила она.

– Ест, не видишь, что ли? Друг это мой.

– А, приручил? Понятно!

Ворон, услышав разговор, перестал клевать и уставился на девушку.

– Ой, боюсь я его, колдовская птица!

– Он мне помогает, выручил раз крепко. Одевайся, в порядок себя приводи, завтракать будем.

На завтрак была гречневая каша с мясом, яичница, копчёная белорыбица, ну и сыто сладкое.

После завтрака, когда холопы убрали со стола, Кошкин завёл разговор:

– Полагаю, ты не просто так вернулся, чтобы меня проведать?

– Прав ты, боярин.

– Конь у тебя справный, кольчуга, при оружии ты. Всё не нашей выделки, и так думаю, что больших денег это всё стоит.

– И опять в точку. Немецкое железо, в Великом Новгороде купил.

– Никак – клад нашёл? – усмехнулся боярин.

– Кабы так… С ушкуйниками ходил, набегом на шведов да саамов.

– Так с ними, как я прослышал, мир вроде подписывали?

– Выходит, свободным людям новгородским договор не указ. Только честно скажу тебе, боярин, не по мне это. Трофеи богатые взяли, риску много. С двумя кораблями шведскими на обратном пути биться пришлось.

– Неужели сдюжили?

– Ну да. Видишь, я здесь, перед тобой, а они рыб кормят.

– Лихо!

– Разбой это, дело пустое, только мошну набить. Славы не добудешь, а для чести урон. Кабы князю, Отчизне послужил… Не всё в этом мире деньгами измерить можно.

– Так ты послужить хочешь?

– А иначе зачем бы я всю свою долю, что саблей добыл, на оружие и снаряжение потратил? Можно было избу в Новгороде или Пскове купить да жить припеваючи.

– Хм, слышу я слова не мальчика, но мужа достойного. Захарий!

Явился слуга.

– Разговор у нас серьёзный. Принеси-ка вина!

Когда на столе появился кувшин с вином и две кружки, боярин слугу отпустил, а вино сам разлил – в знак уважения к собеседнику. Так делают при разговоре с равным, иначе бы слуга разливал.

Алексей этот жест оценил.

На Руси были традиции, жёсткие нормы поведения. Например, если гость в имение приехал равный по чину хозяину, хозяину полагалось спуститься с крыльца и встречать гостя на середине двора. Князя или столбового боярина положено было приветить у ворот, а человека служилого или боярина худородного – и вовсе стоя на крыльце.

– Не ошибся я в тебе, Алексей, есть в тебе стержень! Давай выпьем за мужей славных. И за тех, кто жив, как мы с тобой, и за тех, кто голову сложил за Отчизну.

Они выпили до дна и закусили.

– Теперь давай о тебе поговорим. Будешь у меня служить?

– За тем и вернулся.

– Похвально! Условия прежние. Хочешь, выселки себе бери на пропитание, хочешь – в имении живи. Я-то к ратной службе не годен уже, а двоих ратников каждый год выставлять должен.

– А второй кто?

– Второго нет пока. А что за девица с тобой? Сама пригожая, ладная, а лицо… – Боярин сокрушённо покачал головой.

– Никто она мне, сироту подобрал. Просить тебя хочу – возьми её в прислуги, за крышу да пропитание служить будет.

– Так спишь ты вроде с ней? Полюбовница?

– Не поверишь – как брат и сестра. Постель одна, это верно. Не было денег на ещё одну комнату в постоялых дворах. Но не прелюбодействовал я с ней, не было этого.

– Надо же… А по твоему виду не скажешь, что святоша.

– Досталось ей в жизни, зачем обижать?

– Ладно, беру. Только если не полюбовница она тебе, отныне пусть в людской спит, на женской половине. Блуда в доме своём не потерплю. Кабы венчаны были…

– Понял, спасибо тебе.

– Эх, мне бы ещё одного ратника! Сам понимаешь, не выставлю – землицу урежут.

– Тут я тебе не помощник.

– А хочешь, выбери холопа из молодых, научи. Оружие, коня я дам! – загорелся Кошкин.

– Я-то не против, только ты же понимаешь, боярин, что человек сам желать должен? А если он за сохой ходил и другого дела для себя не мыслит, какой из него воин? Да и долгое это дело – воина обучить.

– Время пока терпит. Мне, по руке моей, послабление на год дали, – боярин поднял культю.

– Тогда приглядывай холопа сам или со стороны бери, а я научу.

– Давай за то выпьем! – Кошкин радостно улыбался.

Его можно было понять. Князь с него жёстко спрашивает. Имеешь землю – дружинников выставляй для службы. А откуда их взять? То крымчаки нападут, то волжские татары, то ногайцы, а то и Литва подступится. Ратники гибнут, а холопов в плен угоняют – кто спрятаться не успел. Где новых людишек взять? Детишки у холопов есть, да когда они подрастут?

И Алексей стал понемногу заниматься воинскими искусствами. Саблей фехтовал с воображаемым противником, сулицу – коротенькое копьецо – в чурбак кидал, пока в щепы его не превратил. По утрам бегал, да с утяжелениями – на загривок мешок с песком клал, да с полной боевой выкладкой.

Холопы поначалу удивлялись:

– Чудит сын-то боярский!

А боярин кивал одобрительно – воинскую службу он знал.

Вопрос с людьми решился неожиданно быстро. В одну из ночей в ворота застучал гонец, прискакавший на взмыленной лошади.

Захарий побежал открывать.

– Боярина зови немедля.

Боярин вышел на крыльцо.

– На Нижнюю Масловку татары напали! Боярин Шутов помощи просит!

– Ах ты, беда какая! Скачи в Дубняки, к боярину Звереву, тоже пусть собирается.

– Не могу! Лошадь насилу на ногах стоит, едва не запалил я её.

– Захарий, седлай коня, скачи в Дубняки!