Трудовые будни барышни-попаданки - Ива Лебедева

А потом пойти и проинспектировать детскую. Хорошо ли там протопили? Не сыро ли от стен? Не пошли ли трещины? Как чувствуют себя дети? Вчера я так устала, что не обращала на это внимания. Главное, было тепло.

В моей будущей спальне, в кабинете и в гостиной вовсю шел камышовый ремонт, дворовые, узрев конкретный результат и поняв, что барыня не просто так дурью мается, трудились в охотку. Потому как я обещала по окончании ремонта на господской половине не жлобиться, и расселить дворню из одной общей людской, где спят на войлоках вповалку, по отдельным комнаткам. Естественно, если та самая дворня как следует набьет руку и утеплит достаточную площадь, чтобы мы все не вымерзли этой зимой как тараканы. А так же заготовит достаточно дров.

Кстати, насчет последнего. Надо мне в кузницу наведаться. Готов ли пресс?

Какой? Да самый обычный, ручной, мы такой с Мишенькой заказывали на Авито у самопального мастера-сварщика. Для того, чтобы делать топливные брикеты из опилок, картона, опавших листьев и прочего… кхм и палок.

Конечно, леса здесь и сейчас достаточно. У меня в собственности имеется изрядный кусок. Но свой лес в трубу пускать без толка мне жаль, а за чужой все равно деньгами нужно расплачиваться. Тогда как разный подножный мусор нынче бесплатен даже чуть более, чем в будущем. И находится ближе, чем лес. Вон, в саду и во дворе уже всю листву в кучи сгребли, и вдоль дороги чистят.

Гофрированного картона, которым все будет завалено в будущем, не имеется. Зато полным полно коровьего навоза. А это, друзья-товарищи, само по себе топливо, если правильно высушить. Или отличное связующее для мусора в брикетах. Грязное производство? Пахнет? Ну так я не сама прессовать его собираюсь, а скотники и скотницы каждый день лопатой это добро из хлева выгребают. Вот и займутся еще одним полезным делом. За отдельное вознаграждение в виде какой-нибудь привилегии. Потом придумаю, какое именно, с Павловной посоветуюсь и с Алексейкой. Конечно, придется приучать людей к новому топливу, но с этим справлюсь — буду комбинировать коровьи брикеты с привычными дровами.

Еще надо выяснить насчет свеклы — выгодно ли ее сдавать на завод, и не лучше ли поискать оборудование самой. Если на следующий год нас ждет мокрое и теплое вулканическое лето, свекла — вполне подходящая культура.

Много над чем можно подумать. А пока, сегодня, после таких важных дел — отдыхать.

Нет! Никакого отдыха, пока не пообщаюсь с Лизой! Тем более, сегодня весь день была вдали от нее. Я же мать, в конце концов.

Дочка (а я уже не могла воспринимать ребенка иначе, как своей) почти весь день спала. Поэтому под вечер ощущала прилив бодрости. Несмотря на легкое ворчание Павловны — мол, что за баловство, мы долго играли с малышкой в ладушки и даже в догонялки, пока ребенок не уморился. Но все же потребовал вечернюю сказку.

Павловна вышла по моей просьбе, Лушки тоже не было рядом. Я так захотела кваса, что усмехнулась своей мысли: “не барыня, сама схожу” и отправилась за ним в столовую, где постоянно стоял кувшин.

Налила себе большую кружку, пошла обратно и услышала робкий голос:

— Барыня.

— Дениска, ты как здесь оказался, чего не спишь? — спросила я.

— Павловну ищу, — тихо сказал мальчик, — чтобы определила, где спать. Она днем на Еремея сослалась, а тот к жене пошел. А у дворни на лавках все места заняты. Мне теперь…, — и мальчишка всхлипнул.

Вот в чем дело! Селифан был хоть какой-то, но дядька, который распоряжался — в каком углу спать. Теперь же неприкаянный Дениска напоминал пса, выгнанного на улицу. Хозяин прежний хоть был и жесток, но все же — хозяин.

Появился Алексейка. Начал было распекать парнишку, что зашел на барскую часть. Я остановила его. Велела самому найти ему угол, и обязательно теплый. И неожиданно сказала:

— Пока распоряжаются, пошли со мной. Я сказку дочке расскажу, а ты — послушаешь.

Пораженный Дениска зашагал следом. Я заметила, что по барским покоям он ходит разутым. Ладно, в детской тепло.

Сказку я выбрала попроще — “Репку”. Оказалось, что дворовую Жучку Лиза видела, а вот Мурку — нет. Я попробовал изобразить мяуканье, но не получилось.

— Ммяяу! — услышала я, и подумала, что в детскую забрела настоящая кошка. Однако это был Дениска. Он умел и мяукать, и мурлыкать. Я расширила сказку, к — извлечению репки привлекли и овечку, и козочку, и буренку. Мальчик каждый раз воспроизводил их звуки, так что Лизонька смеялась. Я пару раз предлагала Дениске сесть, но он отказывался и вместо этого лежал на боку, на половице.

В итоге репку извлекли, Лизонька заснула. Появилась Павловна, недовольно посмотрела на нас и заявила, что Дениске место найдено.

Вот и славно. Проблемы решены, и надо наконец-то выспаться перед завтрашними делами.

Глава 27

Осень понемногу переходила в зиму, а я продолжала свои трудовые будни. Картошку рассортировали на второй день и рассыпали в подполе на рогожу, чтобы не сгнила и не промерзла. Лично спустилась и осмотрела эти «не барские покои». Убедилась, что если сверху дом основательно сгнил, то под землей все более-менее крепко, надежно, сухо и прохладно.

Я изучила церковный календарь и решила, что когда будем праздновать Введение в храм Пресвятой Богородицы, тогда-то и угощу мужичков картохой, жаренной на сале. Только пусть отец Даниил сугубо благословит трапезу, убедив мир, что это никак не чертовы яблоки.

Кстати, о яблоках. Выяснилось, что яблоки все же не остались под деревьями, а были собраны в корзины и отнесены в сараи. Подневольный труд не особо кропотлив, часть яблок была уже с гнильцой. А поэтому — стала сырьем для моей спиртовой промышленности. Брагу ставили лоханями. Перегонный аппарат трудился весь день под началом двух обученных пожилых баб — мужикам в этом деле я поостереглась доверять. Так как значительная часть пустых бутылей ушла на лампы, пришлось заказать местному бондарю несколько бочонков, стимулировав его алкогольной продукцией.

Заодно я сделала большую ревизию запасов на зиму. С лета были засолены огурцы. К этому делу тоже отнеслись без особого старания, поэтому три бочки пришлось спасать, промыв овощи и добавив соль. Нашлись и другие заготовки — моченая брусника и просто брусника с клюквой, которые хранились в лукошках в тех же погребах.